Девушка, заметив, что он поворачивается в её сторону, отвела глаза, почувствовав, как его взгляд прожигает её насквозь. Чуть задержавшись на ней, он проследовал дальше. Бдит. А араб совсем не старый, как показался вначале. Едва ли старше графа.
Сзади подошёл Дитрих с кубком вина. Отпив, прищурился:
— А эта итальяночка не зевает, как ты, — усмехнулся, кивнув в сторону кареты. — Он там.
Наташа, опершись на ствол деревца, блуждала глазами над головами крестьян в поисках высокой мужской фигуры:
— А вас не позвали, — парировала леди, стараясь сдержать нарастающее беспокойство.
Что происходит? Ничего. Хозяин заглянул к гостям принять соболезнования. Не зевает молодая графиня? Будет стремиться вернуть бывшего жениха? Если они виделись последний раз десять лет назад, ни о каких чувствах речи быть не может. Ни с его стороны, ни с её. Луидже тогда могло быть восемь — десять лет. Даже смешно. Графиня хочет устроить брак по расчёту для дочурки? Она на «мели»? Герард богат, в отличной физической форме, хорош собой. Что могут предпринять женщины для получения желаемого? И как можно противостоять этому натиску?
Ирмгард, услышав, где находится отец, направился в сторону «дома на колёсах».
— Меня не интересует ни графиня, ни её дочь, — барон глотнул из кубка.
— Я видела обратное, — девушка «выдавила» улыбку, стараясь казаться беспечной, поворачиваясь так, чтобы держать карету в поле зрения.
Вице-граф дошёл, не останавливаясь, кивнул арабу, рванув на себя дверцу, заскочил внутрь.
Барон наклонился к уху иноземки, шепнул:
— Меня интересуешь ты.
Пожалуй, Наташа здесь ещё ни на кого так не смотрела. Тяжёлый взгляд исподлобья упёрся в лазурные глаза красавца. Заговорила медленно, чётко, с расстановкой:
— Прошу вас больше никогда не говорить об этом. Вы меня не интересуете.
— В купальне я видел обратное.
— Что вы видели? — неприятно скребнуло в душе. — Реакцию женщины на физиологический процесс между двумя сливающимися в экстазе особями?
— Как? — мужчина вздёрнул бровь.
— Ах, ну да… — она взяла себя в руки. То, что было понятно любому человеку в ХХI веке, здесь звучало тарабарщиной. Вздохнув, «перевела»: — Это обычная реакция здорового человека на… откровенные отношения между мужчиной и женщиной. — Заметив на его лице недоверчивое выражение, едва не выкрикнула: — Господи, реакция на блуд! — Глубоко втянула воздух. Задержав, выдохнула: — И всё. — Поймала себя на мысли, что витает вокруг колымаги итальянок, изнывая от любопытства, пытаясь догадаться, что может происходить за закрытыми дверцами.
Дверь распахнулась, являя выскочивших из неё отца и сына. Его сиятельство без трости заметно хромал.
Наташа поспешила отвести глаза. Но Дитрих, видимо, получив сигнал от брата, ухватил её за руку:
— Идём, нас зовут, — увлёк к «дому».
Араб, широко расставив ноги, держа руку на рукояти кинжала, не спускал глаз с приближающихся.
— Ты хочешь уехать? — господин подал невесте руку, помогая впорхнуть в карету. — Госпоже Луидже стало плохо и графиня собирается в замок. Поезжай с ними.
Почему бы и нет? Пора познакомиться с соперницей поближе. С обеими.
— Я не буду возражать. Спасибо за заботу, — девушка обаятельно улыбнулась, демонстративно касаясь губами щеки мужчины, заявляя этим свои права на него.
— Вы останетесь до утга? — Мисулла обеспокоенно заглядывала в глаза графа, протягивая ему наполненный прислугой кубок.
— Пожалуй, уже достаточно, — отмахнулся от него господин. — Госпожа графиня, госпожа Луиджа…
Трогательная любезность Герарда, лобызающего ручки женщинам и его маслянистый взгляд показались Наташе подозрительными. Итальянки начали любовную «атаку»?
Закрывшаяся дверь отрезала её от внешнего мира. Опущенный лоскут дублёной кожи на отверстие, заменяющее оконце, придавал полумраку уютную таинственность. Шум с улицы сюда практически не проникал.
Изнутри карета оказалась вместительнее, чем могло показаться снаружи. Предназначенная для дальних путешествий, она была рассчитана не меньше, чем на перевозку четверых человек. Удобные широкие скамьи, устланные мехом, сейчас прикрытые яркими тканями и множеством подушечек, должны были облегчить тряску на ухабах лесных дорог и по бездорожью в межсезонье. Под потолком крепились ящички с посудой. На сиденье стоял поднос с низким пузатым серебряным кувшином с откидной крышечкой в окружении кубков. И благовония. Их тяжёлый густой запах проникал в лёгкие на правах хозяина, отравляя и дурманя. Вспомнив об углях, которые утром в кухне набирала служанка, Наташа решила, что они могли понадобиться для воскуривания ароматических трав. Кальян тоже мог иметь место в багаже графини ди Терзи.
— Госпожа Вэлэги, можете прилечь отдохнуть, — Мисулла любезно улыбнулась, пересаживаясь к полулежащей в окружении подушечек, дочери. — Выпейте это. — Приняла из рук Донизы кубок, ненавязчиво проталкивая его в руку пфальцграфини. — Это успокоит и подкгепит ваши силы.
Леди обратила внимание на то, что не видела, как служанка наполняла его из стоящего на подносе кувшина.
«Чтобы опасалась Кровавой графини и из рук её ничего не брала»… Так говорил Яробор… Мысль пронзила внезапно, плеснувшись перед глазами фейерверком. Она ведь тоже иноземка! Может быть, ведунья имела в виду вовсе не Юфрозину, а её?
— Спасибо, — девушка медлила. Утолить жажду хотелось. Но пить неизвестно что из рук женщины, уж точно не желающей ей добра — верх глупости.
Качнувшаяся карета подсказала выход из создавшегося положения. Кубок упал на пол между скамьями. Его содержимое впиталось в толстый пушистый ковёр.
— Ничего-ничего, — графиня-мать поторопилась опередить вспыхнувшую от неловкости попутчицу. — Дониза, налей ещё, — кивнула прислуге.
— Не беспокойтесь, госпожа графиня. Мне не хочется пить, — Наташа отвернулась от протянутого кубка, заметив, что он наполнялся из небольшой ёмкости, заткнутой деревянной резной пробкой и извлечённой из прямоугольной плетёной корзины, находящейся за спиной прислуги.
Открыто взглянув на разомлевшую Луиджу, она отметила, что та, через прикрытые длинными ресницами глаза, наблюдала за её действиями.
А ведь граф пил из кубка, принятого из их рук… И ему предлагали ещё.
Леди уже не сомневалась, что от высокопоставленных женщин, явно имеющих опыт в плетении интриг, можно ожидать чего угодно. Облик графини ди Терзи, несмотря на кажущуюся доброжелательность и открытость, доверия не внушал. Эрна и Агна в сравнении с этой женщиной казались блёклыми и не такими опасными.
Девушка обратила внимание, что карета итальянок так же, как и Юфрозины, оказалась устроена на ремнях. Из-за её размера укачивало меньше. Было довольно комфортно. Но общество женщин и плотная аура неприязни хозяев «дома на колёсах» портили настроение. Хорошо, что до замка недалеко. Она, сидевшая у окошка, приподняла полог, жадно вдыхая свежий воздух. Араб скакал рядом на крупном вороном жеребце, масть которого сливалась с его чёрными одеждами.
Из въездных ворот им навстречу выехала телега, укрытая холстиной. На ней хорошо просматривались бочонки с вином и большущие корзины со съестным. Понятно. Добавка к поминальной трапезе.
Во дворе спешивались всадники. Похоже, прибыли новые воины для пополнения поредевших рядов гарнизона.
— Спасибо, что подвезли, — Наташа, слегка опершись на протянутую руку «чёрного охранника», как она окрестила араба, мило улыбнувшись, спрыгнула
