Мечи аккуратно легли к ногам командира: хороший воин не бросает свое оружие – нигде и никогда. Будет бросать свой меч, относиться к нему неуважительно – когда-нибудь тот его подведет. Вильнет клинком, и удар, который спас бы тебе жизнь, пройдет мимо врага. Нет, так нельзя! Только аккуратно и вежливо.
– Все сдали?! Построиться и отойти на три шага!
Надзиратели послушно выполнили требование и застыли, понуро наклонив головы к груди в знак подчинения. Руки их сцеплены за спиной, на лицах – растерянность и страх. Что сталось с полковником?! Почему он так странно себя ведет?!
– Ну что мне вам сказать… – начал полковник странным, непривычным голосом. – Вы заслужили!
Он мгновенно выхватил из ножен меч, и за долю секунды две головы надзирателей уже падали на палубу! Потом еще одна, еще, еще! Пока надзиратели, застывшие каменными столбами, сообразили, что их убивают, – без голов остались пятеро. Другие пятеро потянулись за мечами – чисто рефлекторно, ведь не будут же они нападать на господина! Но мечей не было. Они все лежали на палубе.
Для оставшихся в живых надзирателей осталось пять секунд жизни. Последний из них умер уже на бегу, спасаясь в сторону капитанского мостика, как будто там он мог укрыться от безумного командира.
За считаные секунды на палубе остался только полковник и десять трупов, подергивающихся в последних судорогах уходящей жизни.
Полковник оглянулся по сторонам, заметил трех матросов, с ужасом смотревших на него, стоя на коленях и почти упершись грудью в палубу (эдакая поза перепуганной кошки с задом вверх), ухмыльнулся, оскалив крупные зубы, и хрипло сказал:
– Ну что… мореманы, хотите на волю? А! Вы же не знаете что такое мореманы? Да и что такое воля, вы не знаете. Ладно, будем учить!
Он подошел к борту, взял в руки фонарь и трижды повел им в воздухе, как бы рисуя кольца. Потом проверил, висит ли веревочный трап – лодку уже успели поднять на палубу – быстро, практически за минуту.
Отошел к груде мечей, и… вдруг его лицо стало меняться, таяло, как снеговая фигура под лучами горячего солнца. Минута, и вместо командира на палубе стоял молодой мужчина из «недочеловеков» – высокий, плечистый, странно белокожий. Только одежда осталось той, что была на полковнике. А голос изменился. Теперь он был не хриплым басом, а приятным, звучным баритоном.
– Эй, кто старший в команде? – спросил он ошеломленных, продолжающих стоять на карачках матросов. Они молчали, и человек в сердцах махнул рукой. – Болваны! Вот же болваны! Даа… придется с вами потрудиться.
И тут на палубу начали запрыгивать странные существа – по виду это были женщины, только в мужской одежде. И самое странное – они были лысыми! Лысыми, как коленка!
Первой запрыгнула высокая, мускулистая женщина со шрамом на щеке. Она подошла к тому, кто недавно был полковником, и коротко поклонилась:
– Мой Лорд, какие будут приказания?
– Сгоняй всех наверх. Разговаривать будем. Хочу их допросить. Найди старших – должны же быть и штурманы, и капитан – или как он там у них называется. Старший помощник? В общем, давай их сюда. Или нет – проверь, должны быть помещения для командира, пройдем в каюту. Не хочу на палубе разговаривать. Оружие уберите – не дай бог, кто-нибудь… хмм… порежется.
* * *– Ты кто?
– Я… судоводитель, господин! – Мужчина лет пятидесяти, с загорелым, обветренным лицом, раболепно склонился перед белокожим крепышом. – Я главный над командой, если не считать надзирателей! Мне будет дозволено спросить – а кто вы? И почему на вас доспехи нашего господина?
– Теперь он никакой не ваш господин, – бесстрастно пояснил незнакомец, поигрывая рукоятью кинжала, украшенной золотой инкрустацией. Тоже, кстати, кинжал господина. – И вообще ничей не господин. Теперь он падаль, которая валяется на берегу и ползает, пытаясь найти пропитание. И десантников ваших нет – они все убиты. Есть только вы, ваш корабль и еще три корабля рядом. Которые ничего не знают. И которые пока ничего не должны узнать. А я – Лорд Северной провинции, в которую вы вторглись и в которой убили тысячи и тысячи моих подданных!
– Простите, господин… не мы! – Судоводитель, или проще «капитан», опустился на колени и склонился низко, коснувшись лбом пола, отчего голос его стал глухим. – Мы – рабы! Нам приказывают, и мы делаем! Не больше! А если отказываемся – нас убивают!
Капитан поднял голову и несмело посмотрел в глаза чужаку.
– Человечину ели? – Взгляд белокожего стал колючим и страшным.
– Нет! Что вы?! – Капитан даже испугался. – Во-первых, эта еда для господ, «настоящих людей». Во-вторых… мы же не… настоящие люди! Мы не можем есть себе подобных. Это – табу! Хотя… (он посуровел лицом) всякое бывало. Господа ведь могут потребовать всякое… все, что угодно.
Он вдруг как-то сразу постарел, осунулся, глаза его потухли, а на щеках вздулись желваки. Видимо, что-то вспомнил. Что именно – чужой лорд спрашивать не стал, но взгляд его сделался мягче, исчезли колючие иглы во взоре.
– Хотите быть свободными? Жить, как все люди? Служить мне, получая жалованье, и пользоваться всеми правами свободного подданного империи Арзум?
– А у меня есть выбор, господин? – Капитан чуть кривовато усмехнулся.
– Есть, – не принял усмешки чужак. – Во-первых, ты можешь умереть (капитан вжал голову в плечи). Тебе перережут глотку и выкинут в море, на корм рыбам и морским чудовищам. Во-вторых, ты можешь стать рабом – бесправным, но с возможностью выкупа. И в-третьих – ты можешь стать капитаном корабля, моего корабля. Вот этого (он обвел рукой пространство). Ты будешь получать жалованье на службе у меня, женишься на той, которую захочешь взять в жены, сделаешь детей. И никто никогда не заберет ни твою жену, ни твою дочь, чтобы произвести животное, именующее себя настоящим человеком! Никто не съест твоих детей, тебя, твоих друзей и близких! Никто и никогда! Потому что ты свободен!
– У меня в Эрхе остались жена и дети, – едва слышно шепнул капитан. – И внуки. Что будет с ними? Если я не вернусь?
– А что будет с ними, если ты умрешь? Или вернешься без своего хозяина?
– Плохо будет. Как и тогда, когда я останусь здесь.
– Но все-таки, наверное, то, что ты останешься и будешь жить, лучше, чем то, что ты умрешь? В любом случае им будет плохо, нет? Что ты выбираешь?
– Жизнь, конечно! – вздохнул капитан. – Пока живу, надеюсь. А там видно будет.
– Это правильно. Там видно будет! И теперь ты должен мне доказать, что тебе можно верить. Расскажешь мне о своей команде, о том, кому можно верить, а кому – нельзя. И кому нужно сразу рубить башку, чтобы не ударил в спину. Ведь знаю – точно среди команды есть доносчики, которые все передавали твоим хозяевам. А может, и те,
