Сидя на полу в кабинете Снейпа, я пытался разобраться в своем отношении ко всему увиденному. Все события этого вечера в который раз за последнее время ставили с ног на голову мое представление о факультете Слизерин и их жутком декане.
Казалось бы, я увидел множество доказательств его жестокого отношения к подопечным. На этом факультете даже розги не были под запретом, вопреки общим правилам Хогвартса! Однако слизеринцы не бежали толпой в кабинет директора с жалобами на своего декана. Как я слышал от наших старшеклассников, они вообще избегали общения с Дамблдором, предпочитая решать свои проблемы внутри факультета. Все тогда думали, что Снейп их просто покрывает и ни за что не наказывает, сваливая вину и снимая очки с других Домов. Сегодня я воочию убедился в ошибочности этих суждений. Наказывает, да еще как! А они покорно все сносят и не выглядят ни забитыми, ни чересчур запуганными. Наоборот, вон как первокурсники испугались, что их на Гриффиндор переведут. И их вполне можно понять. Если присмотреться, то отношения внутри факультета напоминали уклад большой семьи. Множество братьев и сестер, старшие заботятся о младших, помогают в учебе, защищают, а младшие уважают старших, и над всей этой пестрой компанией строгий, но заботливый отец. Да, он может отчитать, даже выпороть, если есть за что, но в то же время всегда придет на помощь, уладит все проблемы, как в случае с Ровеной, и даст дельный совет. В это трудно было поверить, но самый злобный преподаватель Хогвартса оказался самым лучшим деканом для своих подопечных.
Мною овладело странное чувство. Что это было? Наверное, зависть. Я завидовал слизеринцам, завидовал их защищенности и уверенности. Обо мне ведь никто и никогда так не заботился. Никто не проверял моих оценок, не следил за манерами за столом и не договаривался с другими преподавателями о пересдаче, и не укладывал спать после трудного дня. Мне даже платка никто не предлагал, чтобы слезы вытереть, и уж тем более не утешал после наказания. В доме тетки я был обузой. На Гриффиндоре — Избранным, мальчиком-который-выжил, от которого все ждали геройских поступков! Игрушечным героем, которого летом за ненадобностью отправляют в постылый дом тетки, мало интересуясь его желаниями. Я никогда не был просто ребенком. Ребенком, о котором хоть кто-то беспокоился. Ведь даже за тот давний случай с троллем, когда мы полезли на рожон, никого не предупредив, и могли легко погибнуть, нам и слова плохого не сказали! Директор восторгался храбростью, а наш декан присудила очков за удачу. Теперь я понимал: будь я на Слизерине, Снейп всыпал бы мне таких очков, что я неделю бы не сел. Ему-то уж точно не наплевать на здоровье своих учеников, хоть и показывал он это не самым приятным образом. Но это, как не дико сейчас звучало, казалось мне правильным.
А Философский камень? Любой слизеринец на моем месте при первом подозрении уже стоял бы в этом кабинете и обо всем рассказывал декану. Потому что им есть кому рассказать. Им и в голову бы не пришло искать, кто такой Фламмель, или отвлекать трехглавого пса. Так что мудрая Шляпа, похоже, вовсе не ошибалась, посылая меня сюда. Здесь тепло и спокойно, здесь пахнет домом и семьей, здесь поднимут переполох, если кто-то не ночевал в спальне, и помогут в учебе. Здесь есть взрослый, который обо всем позаботится…
До меня постепенно стало доходить, что любовь, так часто воспеваемая директором, может проявляться не только в нежных объятьях и задушевных разговорах за чаем с лимонными дольками. Иногда она прячется за резкими словами в адрес провинившегося, в строгом контроле за успеваемостью и дисциплиной. Проявляет себя в поздних занятиях с метаморфом-кентавром и оплачивает будущее талантливого ученика. Может даже отшлепать линейкой по заднице, но все равно останется любовью.
Похоже, за всеми мыслями я практически уснул, потому что когда открыл глаза, диван был пуст, Снейп покинул свой кабинет. Я опять остался один.
Ни на что не надеясь, я подошел к двери и нажал на ручку. К моему удивлению, она бесшумно открылась, я был свободен. И все же что-то не давало мне покоя; не слишком ли легко я выбрался из логова Летучей мыши подземелья?
========== Глава шестая. ==========
В ту ночь мне удалось хорошо выспаться в собственной постели, и в последующую тоже. Должно быть, в кабинете Снейпа я достаточно зарядился магией подземелий, или чего там мне не хватало в последнее время. В общем, хватило на целый день и две ночи. Я наконец вздохнул спокойно и даже получил удовольствие от тренировки с командой по квиддичу.
Мне всегда нравилось летать, и в воскресенье, когда все уже разошлись, я в последний раз взмыл над острыми пиками замка. Внизу простирался луг, зеркало Черного озера, хижина Хагрида и Запретный лес сразу за ней. Вдруг что-то массивное мелькнуло на опушке чуть поодаль. Я спланировал в ту сторону и вскоре смог рассмотреть кентавра, гарцующего между деревьями. Он несся сломя голову, и мне пришла в голову мысль, что Мартин просто сбежал из замка и обернулся в одиночестве, подальше от строгих глаз декана. Но, присмотревшись, я заметил под дубом темную фигуру. Жеребенок был под присмотром. Что ж, мысленно поздравив его с долгожданной прогулкой, я полетел к замку.
В понедельник холод вернулся. Самым разумным было идти в Больничное крыло или к директору и признаваться во всем, ведь Дамблдор мог приказать Снейпу снять с меня чары, но я малодушно оттягивал свое разоблачение. Мне совсем не хотелось предстать перед учителями ищейкой, подглядывающей в замочную скважину за жизнью другого факультета. И потом, я сам себе боялся признаться, но это означало бы, что я больше никогда не смогу войти в гостиную Слизерина. Уж Снейп точно не обрадуется, узнав о моих визитах, и наложит такие чары, что я и шага не смогу ступить на его территорию. А я хотел еще хотя бы раз погреться у камина и посмотреть в глубины Черного озера. Испытать чувство домашнего уюта. Пусть и за это призрачное удовольствие и придется заплатить ледяным холодом, рожденным в моей груди.
Приняв такое решение, я целый день мужественно терпел, утешая себя мыслью, что сразу после отбоя смогу согреться у камина змеиной гостиной. Увы, моим мечтам не суждено было сбыться. Как я ни старался отыскать дверь в вожделенную комнату, меня постигла неудача. Я вернулся в башню несолоно хлебавши. На следующий день
