Я запнулась и невольно посмотрела на начальника.
– Правды она все равно не скажет, – бархатный тон и угодливый смешок Вебера, видимо, должны были показать, что Макс оценил спонтанную откровенность хозяина. – Нет смысла ее спрашивать, отвечать все равно будет по инструкции, вышколена…
– Правда… – вздохнул Тео. – Давненько я правды не слышал… А в чем она, правда-то?..
– Правда в том, – сказала я неожиданно для самой себя, – что вам самому это все не нравится!
– О-о-о… – Тео удивленно приподнял на меня биоброви, – ишь какая!.. А что именно мне не нравится, позволь спросить?
Взгляд Вебера сверлил мой профиль. Я жалела, что влезла в этот разговор.
– Ну? – настаивал Тео. – Чего смолкла?
– Что нет никакой свободы на самом деле, – угрюмо пробормотала я.
– Ах вот ты про что, – сказал Тео. – Ну это ты ошибаешься, позволь мне тебя разубедить. У меня-то свобода как раз есть. Я-то, в отличие от вас, могу снять биочасы, выбросить их в мусорное ведро и уехать на любой из островов Филиппа.
Я поперхнулась. «Любой»?! Остров существует, да еще и не один?!
– Хоть на месяц, хоть на год, хоть навсегда, – продолжал Тео. – Я в любой момент могу свалить в царство полной свободы от абсолютной свободы. Чего-чего, а свободы – и такой, и сякой – у меня как раз жопой жри. Я ведь этим торгую, детка. И жить при этом буду двести лет. Так что за меня и мою свободу вы не переживайте. Вы подумайте лучше о себе и своем будущем. Потому что не нравится мне совсем другое.
Тео встал и пошел вдоль берега. Мы понуро двинулись за ним.
– Мне не нравится бюджет ГССБ, – сказал Тео резко.
Я поняла, что началась основная часть нашего визита.
– Сейчас в моду вошел термин «Сопротивление», – продолжал Тео, – давайте сразу договоримся, что это такое. Употребляя этот термин, мы не имеем в виду дурачков вроде вашего Кима.
Ого, про Кима-то он откуда знает?
– Мы имеем в виду организованную силу с политическим весом, влиянием, техническими и финансовыми возможностями навредить Системе и с устойчивой и внятно сформулированной целью – подорвать существующий строй Общества абсолютной Свободы.
Вебер молчал, под смуглой кожей его лица гуляли желваки.
– Раньше я думал, – продолжал Тео, – что никакого Сопротивления, а тем более его штаба, в природе не существует и существовать не может. Сэр мистер Вебер, напомни мне, что ты однажды сказал про это. И погромче, пожалуйста.
– Я сказал, – ответил Вебер нехотя, – что если бы штаб Сопротивления существовал и действовал, это означало бы, что меня самого, да и всю ГССБ нужно срочно обнулять…
– Вот! – Тео поднял палец. – Вот! Именно так ты и сказал! Сам сказал, за язык никто не тянул. Не пришла ли пора так и сделать?
Вебер молчал.
– А теперь оказалось, что они, сука, существуют!!! – заорал вдруг Тео. – Да еще как существуют!!!
– Тео, я…
– Заткнись!! Это твой отдел упустил технологию обнуления и дал ей оказаться не в тех руках!! Это ты лично упустил Махатму Дзонга и до сих пор не нашел виновных!! Это из-за вас сегодня помощница Пик Ван Кхонг загремела к мусорщикам!!! И вы не понимаете, тупые дебилы, что все это – только начало?!?
– Тео… – снова попытался Вебер.
– Я сказал заткнись!!! Ты не понимаешь главного!!! Это Сопротивление сидит у тебя под носом, это же очевидно!! Один из Координаторов сливает технологии этому вашему сраному штабу! А может, и не один! А может – все!!! И все их подчиненные!!! Ты – тупой дебил – не понимаешь этого!!! Или ты сам и слил?
Я видела, что лицо Вебера побелело, он едва сдерживался.
– Моли Небеса, чтобы я не подумал на тебя всерьез! – завизжал Тео еще на октаву выше, так, что скользивший за нами дракей едва не выронил шлепанцы хозяина. – Вы, сраные умники, кто создавал Систему, сами же подложили под нее бомбу!!! Все это чиновничество – сплошная скребь!! Ладно бы их назначала Система, она все-таки беспристрастна. А в вашей схеме Координатор ставит на ключевые посты своих людей… Это же скребаный заговор элит, прямо из учебника, это же очевидно!!!
Тео немного охрип.
– Единственная среда, где могло вырасти Сопротивление, – высшее чиновничество! Оно и выросло! Гнили дровишки, гнили, а потом на этих гнилушках вон какой пожар вспыхнул. Мне нужно раз и навсегда устранить проблему. Громко и во всеуслышание. Выжечь так, чтобы больше никому неповадно было.
– И ты, – продолжил Тео, тыча в Вебера пальцем и отдуваясь, – ты мне принесешь головы предателей. Всех до единого. Ты отдашь мне их, а я их уничтожу. Три дня тебе даю.
– Подождите, – сказал Вебер упрямо, – срок несуразный. Тут все не так просто. Даже если действительно это кто-то из своих, в три дня я их не вскрою. Мне нужны…
– Так, мне это надоело, – перебил его Тео.
Он внезапно стал очень спокойным, положил пальцы на биочасы и посмотрел на Макса в упор:
– Господин Вебер, посмотрите на свои баллы.
Вебер вздрогнул, закатал рукав и уставился на небесно-голубой экран. Пятьдесят там было. Мы и выставили пятьдесят… И тут на моих глазах его рейтинг начал падать.
– Мне не нравится, как ты работаешь в последнее время, – сказал Тео буднично, глядя на Вебера в упор и продолжая держать пальцы на экране своих биочасов.
Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь…
– Ты какой-то вялый стал. Ты как будто не дорожишь тем исключительным доверием, которое я тебе оказывал все эти годы.
Девятнадцать, восемнадцать, семнадцать… Вебер, не шевелясь, переводил взгляд с часов на Тео и обратно.
– И я задумался, – продолжал Тео, – а тому ли человеку я оказал доверие. Подарил свою дружбу. Не ошибся ли я с выбором. Понимает ли этот человек, кому и во имя чего служит… И понимает ли он, что это служба, а не веселое времяпрепровождение за мой счет…
Одиннадцать. Десять. Девять.
– А побудь-ка вон в ее шкурке, – сказал Тео, указывая на меня подбородком. – Расходный материал, девочка-дурочка на одно задание. Нравится быть таким же? Ты действительно, дружок, забыл, кажется, благодаря кому ты имеешь все, что имеешь…
– Я не забыл… – сказал Вебер хрипло.
Восемь. Семь. Он кашлянул.
– А не забыл, тогда встань, скотина, на колени и поклянись мне Небесами или во что ты там веришь, что через три дня ты найдешь и отдашь мне предателей.
Шесть. Пять. Вебер молчал.
– Не слышу.
Четыре. Три. Вебер закашлялся.
Я вдруг поняла, что, если он не сдастся, Тео доведет дело до конца, и к моим ногам свалится труп Вебера, о котором я так долго мечтала. Почему-то сейчас эта мысль меня не обрадовала. И даже не потому, что собственные мои перспективы в этом случае были весьма туманными. Я посмотрела в лицо Вебера, полное боли, унижения и ненависти, и неожиданно для самой себя пожалела
