Тео улыбался. Два. Единица.
– Мне продолжать? – весело спросил Буклийе-Руж.
Вебер раскашлялся еще сильнее – неужели тело может разрушаться так быстро?! – и отрицательно покачал головой.
– Не надо, перестаньте.
– На колени и клянись.
Ни на кого не глядя, гордый Макс опустился на песок.
– Клянусь, – сказал он, опустив голову.
– Громче!
– Клянусь! Я найду всех… Верните мне мои цифры.
Глава 7
Сопротивление
Мои отношения с Вебером изменились. Я думала, что после истории на берегу он возненавидит меня за то, что я стала свидетельницей его позора. Но нет, Вебер не стал мне за это мстить. Теперь при мне он был скучным и простым. Не был больше надменен и груб. Не поучал. Не хвастался. Он вел себя как неизлечимо больной при враче, который знает про пациента все и поэтому ни в одной из масок нет смысла. С гигантским удивлением я поймала себя на мысли, что Вебер нравится мне таким. Потому что под этой скучной простотой стало видно другое содержание.
Трое суток, которые дал нам Тео, начались.
На следующее утро после происшествия на берегу меня разбудил какой-то странный звук. Я открыла глаза и долго не могла понять, что происходит. Потом, наконец, поняла. Точнее, не сама поняла, а Универсум подсказал, – мне позвонили в дверь. «К вам пришли», – повисло сообщение под изображением, выведенным на биочасы с камеры наружного наблюдения. Знакомая сухопарая фигура в коричневом пиджаке стояла у меня под дверью и нетерпеливо нажимала на кнопку. Очень странно, дверным звонком на моей памяти никто никогда не пользовался, а уж этот человек – тем более.
Одной рукой накидывая халат, а второй приглаживая всклокоченные со сна волосы, я побежала открывать дверь. Вебер был хмур, скучен и деловит.
– Собери мне срочно всю нашу рабочую группу, – велел он, пересекая порог и, как обычно, не здороваясь.
– В А-плюсе?
– Да.
– А с Ником что делать? Ему же рейтинг не позволит.
– Ну, значит, добавь ему баллов.
Вебер открыл агентскую программу и показал, как это сделать при моем уровне доступа.
«Хорошо, – подумала я, – Ник попадет в «плюс» и, может, хоть ненадолго перестанет злиться».
– Это не все, – сказал Вебер.
– Я тоже так думаю, – невольно парировала я.
– Что ты думаешь?
– Что это не все. Иначе вы не приехали бы ко мне лично, а ограничились бы обычным заданием по спецсвязи.
Вебер вздохнул и посмотрел в сторону кухни.
– Ты можешь сварить кофе? – спросил он вдруг.
Он был весь какой-то помятый и будничный, сидел, положив на стол локти, и я вдруг удивилась тому, какие у него руки. Крупные, с длинными пальцами, при этом ладонь и запястье широкие, сильные, за такую руку хотелось держаться.
– Руки у вас красивые, шеф, – сказала я зачем-то вслух то, о чем подумала.
– Что? – рассеянно спросил он. – А, да, спасибо, так как насчет кофе?
От этой просьбы тянуло чем-то простым и домашним, чего давно не было в моей жизни, я обрадовалась, но уже через секунду мираж рассеялся.
– Только не в турке, – скомандовал Вебер. – Строго в кофемашине. Их у тебя три. Выбери самую громкую. Поставь самый длинный режим, обязательно с помолкой зерен, потом подойди, сядь рядом и вынь наушник.
Я повиновалась. Вебер вынул свой бионаушник и положил в карман. Пока грохотал кофейный автомат, он наклонился к самому моему уху и сказал быстрым шепотом:
– На совещание рабочей группы привези мне Кима и Меланью.
– Что? – громко поразилась я.
Вебер прервал меня и показал на свое ухо.
– Этих-то простаков зачем? – зашептала я, нагибаясь к нему и вдыхая запах его дорогих духов.
– А без вопросов можно?
– Нельзя, – зашептала я, – иначе вряд ли я их грамотно организую.
Вебер вздохнул и нехотя пояснил:
– Ну оба эти простака просты только на первый взгляд…
В этом перешептывании что-то было. Мы вторгались в личные пространства друг друга так, как будто были обычными нормальными людьми.
– Зачем, по-твоему, я разрешаю тебе с ними общаться?
– Меланья – просто моя подруга…
– Это тебе так только кажется. Пойми, в твоем положении никаких «просто друзей» у тебя нет и быть не может. Твоя лицемерка Мелли – родственница одного из Координаторов.
– Почему лицемерка-то?!
– Скоро сама увидишь.
Я удивленно посмотрела Веберу в лицо: он сидел совсем близко, сантиметрах, наверное, в двадцати от меня, – и вдруг почувствовала, что попала в поток. От Вебера что-то исходило. Мириады тоненьких иголочек, какая-то почти физически ощутимая энергия. Я смутилась, отвела глаза и снова спросила его на ухо:
– Ну а Ким? Мы же про него все знаем. Безобидный городской сумасшедший.
Кофеварка закончила с зернами и забулькала тоном ниже. Вебер наклонился еще ближе ко мне.
– Мне не нравится его история.
Он нечаянно коснулся губами моего уха, и от этого прикосновения спина у меня почему-то покрылась мурашками.
– Почему?
– Слишком красивая. Ошибся – обиделся – депрессивные скрининги – стал революционером. Прямо сериал для Икс-Ви. В Киме есть что-то еще… Пока не могу ни понять, ни сформулировать. Назови это интуицией, если хочешь.
Я задумалась. Что такого может быть в Киме? Открытый, простой, понятный человек. Ну знает, пожалуй, многовато для биоби-мастера, но это не так уж редко встречается, он же любит читать и вообще самообразование – его хобби…
Кофеварка добулькала. «Ваш кофе готов», – сообщил голос известного актера, которым по умолчанию разговаривало приложение «Гениальный дом» в А-плюсе.
Я машинально снова потянулась было к Веберову уху, но он отрицательно покачал головой и надел бионаушник.
– А что мне им сказать? – спросила я вслух.
– Что хочешь.
Он ушел, не притронувшись к кофе, оставив меня в глубоких раздумьях о том, что могут скрывать единственные два человека, которым я доверяю… Конечно, я могла спросить их прямо. Но что-то меня остановило.
Пригласить Меланью на совещание оказалось несложно. Я знала, что она не станет вникать в мутно сформулированную мной тему встречи, если я скажу, что Вебер хочет с ней познакомиться поближе. Так и вышло.
А Кима я тупо вызвала в А-плюс как своего личного биоби-мастера. Вопросы у меня к нему действительно накопились: эти скребаные «Умные волосы» росли не там, не туда и вообще вели себя совершенно не так, как обещала реклама. Скорее всего, я просто что-то делала неправильно, но повод вызвать Кима был отличным. Андрей молча выслушал новость о том, что ему вернули прежний рейтинг и он может выехать в А-плюс, вопросов задавать не стал и пошел паковать вещи. Умница.
Совещание состоялось вечером на первом этаже апартаментов Вебера.
Первым прибыл Граммофон, предоставив мне возможность наконец-то увидеть его воочию. До сих пор я имела представление только о его виртуальной ипостаси: сначала по чату на потолке моей палаты в Институте проблем, а потом по его коротким сообщениям в деловой переписке группы. Вместе мы не работали, чем именно он занимается, я не знала.
Граммофон оказался краснолицым неразговорчивым неряшливым толстяком неопределенного возраста, он поздоровался за руку с Вебером, неочевидно кивнул мне и завалился в кресло в углу зала,
