Следуя примеру других наложниц, я поклонилась и покинула спальню нового любовника. После вроде бы удачного свидания у меня остались не самые приятные впечатления. Осталось ощущение незавершенности процесса и неестественности всего происходящего. Будто занималась любовью не с человеком, а с глыбой льда, выморозившей меня изнутри.
Хотя, речь о любви здесь вряд ли идет. Нер, как бы он не остался доволен, на самом деле стал моим господином. Повелителем и тюремщиком в одном лице. Моя свободолюбивая сущность противилась и брыкалась, не желая ему подчиняться. Прав был Фил, тысячу раз прав. Не для меня гарем. И я не для гарема.
Мена поселили в роскошной комнате недалеко от опочивальни главного жреца. Но ни шикарная обстановка, ни стол, ломящийся от угощений, не обрадовали меня. Я даже толком не рассмотрела свою «золотую клетку». Успела лишь заметить, что она оформлена в розово-голубых тонах. От которых меня тотчас затошнило.
Я бросилась на мягкую кровать, застеленную невесомым покрывалом из тонкорунной шерсти, уткнулась носом в пуховую подушку и зарыдала.
В таком виде и застала меня Ка, заглянувшая, чтобы вернуть мне котму.
— Не плачь, Варя, — посочувствовала мне она. — Мне тоже в первый раз не понравилось.
Я села в постели, поджала под себя ноги и грустно уставилась на «сестренку».
— Физическая боль меня не пугает, — призналась ей и снова всхлипнула. — Куда страшнее боль душевная. Дня не прошло, а я уже скучаю по мужу.
— Нер теперь твой муж, — варварка действительно поумнела за прошедший месяц. — Охотника придется. Забыть.
Я покачала головой, прекрасно сознавая, что это невозможно. — Вырвать из моей груди Фила можно только вместе с сердцем.
— Вечером будет пир, — предупредила Ка. — Нер потребует тебя. Танцевать.
— Не волнуйся, — я улыбнулась сквозь слезы. — Скоро приду в себя. Дай только время.
Ка чмокнула меня в щеку и вышла, оставив меня наедине со своими мыслями. Вот уж действительно, чтобы узнать истинную ценность вещи, нужно ее потерять. Фил стал для меня самым лучшим любовником и защитником. Еще бы немного, и мы окончательно преодолели разногласие и…
Дальше мечтать было трудно. Опухшая от рыданий и понурая, я быстро разонравлюсь Неру. И Фил поплатится за это жизнью.
— Ты ужасная привереда, Варвара Анатольевна, — пробормотала я, глядя в потолок. — Мало тебе завоевать расположение самого высокого чиновника этого мира. Тебе еще любви и верности подавай.
По прихоти великих шутников-дизайнеров, прямо над кроватью висело громадное зеркало, и из него на меня смотрела расплывшаяся красная моська. Я не сразу узнала свое отражение, а признав — немедленно вскочила и направилась к умывальнику. Слезами горю не поможешь, одним стаканом не запьешь. Тут иначе нужно действовать.
Время в вековой пирамиде тянулось слишком медленно. Стараясь поменьше думать, я съела все, что приготовили мне слуги, и запила молоком. Это не то чтобы помогло совладать со стрессом, скорее ненадолго усыпило бдительность. Придавленная обильным угощением, я завалилась на постель и продрыхла до того самого момента, пока не настала пора вечернего выступления.
Двое скопцов, назвавшиеся моими личными охранниками, пришли за мной в назначенный час и принесли одежду для выступления: длинную цветастую юбку из лоскутов ткани и широкое ожерелье, напоминавшее цыганское монисто. Я облачилась в откровенный наряд и распустила по плечам волосы.
— Если ты готова, то следуй за нами, — попросили слуги. — Жрецы не любят ждать.
В последний момент я спохватилась и повязала на пояс котму. Расшитая подаренными мужем ракушками, она прекрасно вписалась в общий ансамбль.
Сон и еда помогли мне немного восстановить душевное равновесие и вернуть радость жизни. Предложение танцевать пришлось как нельзя кстати. Если что и способно меня возродить, то это музыка и сцена. И, конечно же, восхищенные зрители.
Меня доставили в огромную каменную залу. Ее стены украшали резные барельефы — остатки былой роскоши. Современники же в нелепой попытке приукрасить помещение, покрасили его в яркие тона и намалевали поверх такого, что не каждому сказочнику взбредет на ум. По внешнему виду «картин», намалеванных очумелыми ручками варваров, невозможно было понять, что на них изображено. Не то всадники верхом на боевых тараканах, не то жрецы верхом на наложницах. Или все сразу, что еще интереснее.
В центе зала стоял круглый стол, ломившийся от яств. Столько еды я в последний раз видела только на именинах Аришки. Даже торт был. Огромный, украшенный взбитыми сливками и ягодами, он возвышался в центре стола, как король на троне.
Стол окружали четыре каменных ложа, застеленных белыми шкурами. Ни них полулежали жрецы, прекрасные и величественные. Рядом, примостившись на резных табуреточках, сидели с десяток наложниц. Они ухаживали за господами и развлекали их беседой.
В углу залы, полускрытые цветами в высоких вазах, играли музыканты. Мелодия воздушным змеем облетала помещение и нежно касалась слуха, ласкала и будоражила воображение.
Стоило мне войти, как взгляды всех присутствующих устремились на меня. Но я не упала в обморок и не спасовала — музыка, как волшебный оберег, придавала мне сил и храбрости.
— А вот и наше главное блюдо, — многообещающе представил меня Нер. — Варвара, так, кажется, тебя зовут.
Я слегка поклонилась, выражая одновременно смирение и согласие. Ведь именно этого и ждали жрецы от наложниц. Хорошо, что в тот момент они находились достаточно далеко, чтобы не увидеть промелькнувшую в моих глазах ненависть.
— Танцуй для нас, — вновь распорядился Нер. — Докажи, что я не зря назначил тебя любимой женой.
Он неожиданности я чуть не споткнулась на ровном месте. Неожиданное признание. А главное, непонятно — радоваться мне или печалиться.
Моя реакция заставила главного жреца самодовольно улыбнуться. А сидящую рядом с ним Амулу поперхнуться молоком.
Но тут музыка грянула громче, и я начала двигаться. Вначале медленные, интригующие взмахи рук и переменные шаги. Следом взмах длинной юбкой и кружение. Мимикой, глазами и всеми изгибами своего шикарного тела я завлекала зрителей и покоряла.
Другие наложницы, испросив разрешения у жрецов, присоединились к выступлению. Но я их будто не видела, пусть себе топчутся на подтанцовке. К чему мне следить за их фигурами? Я же не шахматистка.
Постепенно я стала наращивать темп, и музыканты поддержали меня. Чем быстрее и энергичнее звенела мелодия, тем сексуальнее становились мои движения. Все мои эмоции и чувства нашли выражение в этом диком водовороте танца. Я, как пестрая радуга, сияла всеми оттенками страсти. От томного темно-синего переходила к живому желтому и заканчивала озорным розовым. Красный цвет страсти мешала с фиолетовым тоном разлуки.
Моя внутренняя дикарка взяла в руки гитару и заиграла «Цыганочку». Она, как никто, могла уловить мое настроение. И точно знала, как и чем мне помочь.
Ожерелье на моей шее подрагивало и звенело в такт движениям, босые пятки мелькали под разноцветной юбкой. Все, что я так долго держала в
