— Э-э-э? — любознательно вопросила я, хотя, возможно, это я себе льщу и на самом деле вышел сдавленный хрюк.
Первым порывом было броситься в коридор, позвать охранника на помощь, но обе руки были заняты увесистой бутылью, и я даже в таких… хм… непредвиденных обстоятельствах поостереглась рисковать ее целостностью, перехватывая одной конечностью и распахивая дверь. Поэтому для начала аккуратно сгрузила драгоценную ношу на стол, благо он стоял у самого входа, и освободила руки. Бросила быстрый взгляд на кресло с сумкой — та выглядела абсолютно непотревоженной. Понимаю, конечно, что у меня и красть-то нечего, но от привычек моей реальности так просто не избавишься — вторым порывом было проверить вещи на сохранность.
Перевела взгляд на незнакомца в комнате и… ну, хотелось бы сказать, что ахнула, но, скорее, опять же хрюкнула. Теперь уже не от неожиданности, а от эстетического шока. Потому как мужик был совершенно голым. И потрясающе красивым. И первое не оставляло никаких сомнений во втором. Честно скажу, именно это я и зафиксировала в первую очередь, охватывая любопытным взглядом широкоплечую фигуру, гармонично сложенную в лучших традициях античного искусства. Он не был ни перекачан, ни худосочен, и каждая линия его тела казалась совершенной и рождала в памяти творения древних скульпторов, воспевающих идеальное человеческое тело. Хотелось даже взять стульчик, присесть напротив и с наслаждением созерцать и созерцать эти удивительные пропорции, умиленно вздыхая. Я тряхнула головой. Ой, мамочки, чего это мне музейные экспонаты вспомнились? Ах да. Кроме гармоничной красоты у них с незнакомцем была еще одна общая черта — бледность.
Я попыталась включить мозг. Эта комната точно моя… Значит, что? Может, это мне бонус прислали из турагентства, подумала я с отчаянной надеждой. У меня же секс-тур. Сомнительно, конечно, тут же осадила я себя, но помечтать-то можно?
Тут незнакомец приподнял лицо, и из-под упавших на него очень светлых, практически белых волос сверкнули пронзительно-голубые глаза. Хм, где-то я похожие уже видела… Ой, мамочки! Да быть того не может!
Я вылупила на незваного гостя глазенки и только тут (да, только тут, ненадолго разогнав туман мечтаний, эстетического очарования и легкого сексуального возбуждения) заметила, что он зажимает обеими ладонями рану в правом боку, а по его пальцам течет светлая голубоватая и какая-то искрящаяся жидкость и уже изрядно накапала мне на пол. Что за свинство?! Лужи тут мне наделал, хоть и волшебные.
Я шагнула назад и неожиданно для себя самой быстро закрыла дверь на задвижку. Потом подошла к столу и, пытаясь справиться с потрясением, налила настойки в бокал и одним глотком выпила.
— Помоги, — хрипло выговорил парень на полу, и я на него покосилась, едва не застонав.
Нет, ну какой все же красавец! И даже поза эта невыгодная его совершенства ничуть не умаляет! Я плеснула себе еще настойки и снова выпила.
— Налить выпить могу, — сказала я и повернулась, решив, что приняла достаточно, чтобы вести диалог достойно и при этом не шарить по нему взглядом или, наоборот, отводить смущенно. — Или на рану плеснуть настойки. Для обеззараживания. Это все, извини. Из меня медсестра, как балерина. Балерина даже лучше: я хотя бы в начальной школе на ритмику ходила.
Он выслушал меня. Не знаю, понял ли. Скорее всего, нет, так как снова произнес:
— Помоги.
Да что это такое?! Я нервно смяла юбку.
— Виллард, — блондин оторвал одну руку от своего бока и приложил к груди, а потом протянул по направлению ко мне, — маг. Помоги.
Да какой из меня маг?! Так, базовая опция оплаченная! И что ответить? Моя твоя не понимать? У нас диалог какой-то… на уровне первобытных культур.
— Виллард… — снова через силу заговорил незваный гость, — волк…
Ну, об этом я уже догадалась. Посмотрела с тоской на окно: и вот зачем, спрашивается, оставила его открытым? Проветрить решила на ночь! Но… створка-то узкая, мне и в голову не пришло, что целый мужчина в нее может пролезть! Или это он волком запрыгнул?
— Долго быть зверь, — с трудом подбирая слова, сказал посетитель, — плохо… говорить.
Да нет, не так уж плохо. Достаточно, чтобы понять даже попаданке, что он чего-то от меня требует. Ну и чем помочь-то?!
— Ты бы это… — сказала я с тоской, силясь припомнить все свои скудные знания по оказанию первой помощи, — рану перевязал чем-нибудь… или зажал… не рукой, что ли…
Вот, пожалуй, и все мои ценные советы.
Парень внимательно на меня посмотрел и вдруг, приподнявшись, стянул с кровати брошенный на нее плащ. Мой плащ, кстати! И прижал его к раненому боку. Нормально вообще! Я тупо моргнула.
— Он же это… микробный, — пробормотала я. — И это, в сущности, единственная моя верхняя одежда. Я в чем утром из номера выйду?!
Я требовательно воззрилась на него. В ответ получила такой ясно-синий взгляд, что даже зажмурилась. Потянулась машинально опять к настойке.
— Не, ну ты даешь, я про плащ, что ли, говорила? — Я вздохнула. — И вообще, нагадил мне тут на пол. Что это такое… голубоватое? Надеюсь, что кровь.
Я помолчала и сделала глоточек. Всего один, для равновесия. И продолжила:
— Ты это… заканчивай пол мне тут пачкать. Брысь, брысь, понял?
Я помахала ручонками. Ну волки же из одного семейства с собаками, понимать команды должны? Или брысь не для собак придумали? Я нахмурилась. Мысли что-то путаются… Вот сейчас Дитрих вернется, и каюк вилларду. Нет, спасти, может, и спасет, но на свободу не отпустит точно.
И я опять ручкой так энергично взмахнула, выпроваживая нежданного посетителя.
Виллард понятливо зашевелился и… плавным, красивым, хотя и заторможенным движением перетек мне на кровать. Э-э-э?.. Я ему это предлагала, да? С пола ушел, так теперь мне постель пачкать будет?! А спать я где сегодня буду?! У Дитриха?!
А виллард вытянулся на постели во весь свой немаленький рост и ладонь от бока убрал, сдвигая плащ в сторону и открывая рану.
— Помоги, — снова сказал виллард, и на этот раз едва слышно. Видать, и в самом деле хреново ему.
— Чтоб тебя! — сквозь зубы выругалась я и осторожно присела рядышком
