***
Сотворив новое ничьё чудо, они оказались в темноте спальни сразу на прохладном покрывале, поднявшем строй мурашек. Жар от этого несколько спал, захотелось немного притормозить в познании друг друга.
Кроули перекатился на спину, потянув ангела за собой. Демон изнывал от желания, но всё ещё боялся спугнуть его своими действиями, поэтому представил ему действовать по своему усмотрению. Азирафаэль, оказавшись сверху, раздвинул коленом его ноги в стороны.
— На тебе ещё до сих пор слишком много одежды, мой дорогой. По крайней мере, больше, чем на мне.
— Зато белья нет, — сухой щёлчок пальцев. Полностью золотые глаза с почти уже круглыми зрачками озорно прищурились в ожидании. Включился свет, отчего Кроули почему-то фыркнул.
Азирафаэль неспешно, получая странное удовольствие, расстегнул молнию, запустил руки внутрь и, когда Кроули прогнулся в пояснице, немного задержался на ягодицах. Затем слитным движением стянул уже проклятые брюки. Демон помог ему, гибко извиваясь, будто в ногах нет ни единой кости.
— Ты очень красив. Как же давно я не видел тебя обнажённым, — Кроули проводил тонкими пальцами по каждому миллиметру кожи, куда только мог дотянуться, изучая остальное пьяным взглядом. — Рим? Позднее не припомню.
— Рим, да, тот ледяной бассейн, — ангел усмехнулся. — А я тебя видел не так давно. Но в одном лишь чулке, второй ты как раз надевал. Думаю, это считается за “обнажённый”.
— О Сатана! Ты подглядывал за няней? — взгляд наполнился восторгом и обожанием.
— Я не хотел, но под твоими окнами росли розы, которые требовали ухода. Кажется, ты и не против.
Азирафаэль прильнул к подставленной шее, покрывая её поцелуями, обхватил горячий член демона и прошёлся пару раз по всей длине, с удовлетворением ощутив обилие смазки на пальцах. Кроули со стоном выгнулся в пояснице, толкнувшись ему в кулак. Касание острых рёбер на каждом вдохе. Лёгкий кружащий голову хрип на выдохе. Тонкие пальцы крепко вцепились в лопатку и ягодицу, а затем принялись разминать мышцы ангельской спины. Медленные движения руки Азирафаэля рвут на куски, вспышки в голове слепят.
— Тебе, кажется, не нужна моя помощь, — прошипел Кроули. — Ты отлично справляешься. Слишком даже хорошо. Чщёрт…
Ангел не прекращал размеренных движений, сжав кулак поплотнее, иногда совершая круговые движения подушечкой большого пальца по головке.
— Я много думал о тебе. Иногда ласкал себя с мыслями о твоём прекрасном теле в моих руках, — свои слова Азирафаэль сопровождал поцелуями.
— Век тосковал, пока ты пропадал непонятно где, — влажная дорожка от языка осталась на шее. В ответ тихое шипение.
— Я искал тебя, но не смог найти, представлял нашу встречу, — прихвачен одними губами и тут же облизан сосок.
— Мне очень жаль, дорогой мой, что она закончилась лишь вином, — Азирафаэль втянул во влажный рот мочку уха и слегка пососал, одновременно ускоряя движение руки. — Я хотел целовать твои руки, изучить твоё тело пальцами, языком. Ты сладок, знаешь? В ту ночь мне впервые показалось, что ты тоже любишь меня, и не по-дружески, а именно так.
— Ангел, я… — фраза сорвалась в шипение. Азирафаэль почувствовал, как толчками пульсирует член Кроули, выплёскивая на напряженный живот и грудь белёсую жидкость, как замерло его дыхание, судорожно сжались пальцы.
— Я знаю, — прошептал Азирафаэль в его висок.
***
Азирафаэль задумчиво водил пальцем по тяжело поднимающейся груди Кроули, очерчивая небольшие круги около одиночных пятен спермы. Одно из них он подцепил самым кончиком указательного пальца и слизнул, как когда-то, бесконечность назад, крем с пиджака после дня рождения Уорлока.
— Ты, оказывается, весь сладкий, дорогой мой.
— А ты ужасен! Я ел клубнику, если тебе интересно. Ты, кстати, был близок к исполнению своей угрозы: я почти забыл своё имя, — демон восстановил дыхание и, перехватив ухоженную руку, целовал костяшки пальцев. Азирафаэль снова стал выглядеть взволнованно, глаза его потемнели, на лбу появились морщинки сомнения.
— Ох, здесь как раз у меня заканчивается опыт. Я читал, что могу доставить тебе гораздо больше удовольствия, но не хотел бы всё испортить.
— Ангел, я уже счастлив, что меня в принципе не развоплотило. Ты не сможешь ничего испортить, даже если прямо сейчас просто уйдёшь. Это правда, даже не сомневайся, но не уходи. Давай лучше сосредоточимся на тебе.
Раздался щелчок, отчего одновременно очистился Кроули и погас свет. Из темноты раздалось шипящее: “Чёртовы датчики”, и с ещё одним щелчком свет вернулся.
— Ты заменил выключатели в доме и не сказал мне? Коварство во плоти! — абсолютно наигранно возмутился ангел.
Со смехом Кроули перевернул его на спину, оседлал бёдра и, опираясь на плечи, предельно нежно целовал, гладил плечи и грудь, покусывал соски, пока не ощутил, что ангел расслабился, а его мягкие руки поселились на ягодицах демона, поглаживая и сжимая.
— Знаешь, я тоже много думал о тебе. Представлял самое разное, о чём, возможно, даже в твоих книгах не пишут, зато точно снимают в моих фильмах. Буквально вчера ночью был глубоко задумчив, поэтому сегодня мы можем почти ни о чём не беспокоиться.
Кроули запустил руки в ямку у изголовья кровати под соседней подушкой. Азирафаэль с интересом рассматривал странные предметы, которые лежали в этом своеобразном тайнике. Он догадывался, для чего они, но никогда ничем подобными не пользовался.
— У нас ещё будет время на это, не отвлекайся, — Кроули выудил полупустой балончик со смазкой. — Подставь пальцы.
Смазка покрыла кончики пальцев Азирафаэля. Сразу два. Направляемый рукой Кроули, ангел ввёл пальцы в тугое колечко мышц. Почти не чувствовалось сопротивления. С каждым движением становилось всё более гладко и легко. Внутри уже скользит три пальца, а Кроули тихонько скулит ангелу в шею, прикрыв глаза.
Невозможно было сдержаться, и вот уже внутри Кроули так же гладко и правильно скользит член. Тесно. Демон раскалён и потрясающе влажен от смазки, он двигается, в основном сам, позволяя мягким рукам просто придерживать его, даже не направлять. Вдвоём они находят угол, под которым и Азирафаэлю уносит голову, и Кроули так потрясающе дрожит и выгибается.
Азирафаэль дышит ртом, прикусив нижнюю губу, чтобы не стонать в голос. Но стонать оказывается более правильно — он чувствует, как от этого сильнее сжимаются мышцы вокруг его члена. Лучшее, что он испытывал когда-либо в своей жизни, а она была непростительно долгой. Приятнее массажа в римских термах, слаще пирожных в Ритце, пьянее всех вин.
Отпустив себя, он уже сам вбивается в Кроули с его именем на губах. Руки на раскалённых бёдрах демона, пальцы которого терзают соски, гуляют по
