– Да-а-а!
– Бей тварей!
– Воины! Помните! За что!! Сражаетесь!!! Вы!!! А бьетесь вы за своих любимых! За своих родных – матерей и отцов, жен и детей, дев, что мечтаете повести к обрядовому камню! За свой дом – и нашу общую землю! Родную землю – Рогору!!!
– За Рогору!!!
– Да-а-а!!!
Со стороны противника доносятся похожие речи, но я со свирепой радостью отмечаю, что боевые кличи фрязей не наполнены такой яростью.
До отметок остается еще прилично – но, почувствовав после собственной речи веселый азарт, я командую:
– Стрельцы! Приготовиться к стрельбе! И ждать команды!!!
Как бы ни были фрязи уверены в себе, у аркебузуров, что вынужденно примут на себя первый удар, нервы играют не хуже, чем у моих бойцов. А ведь этим можно воспользоваться!
– Цельсь!!!
Стрелки врагов уже приметили на валу мою фигуру, облаченную в доспех, слышат мои команды – но большинство фрязей, бьюсь об заклад, не понимают их! Однако в каждой старательно угадывают, когда же мы откроем огонь!
– Бойцы, внимательно слушайте команды! Они должны поравняться с отметинами!
Между тем строй ландскнехтов неотвратимо накатывает. Вот они уже практически поравнялись с метками – фрязям осталось до них едва ли два десятка шагов. Набрав, сколько смог, воздуха в грудь, как резаный ору:
– Ждать!!! – одновременно спрыгивая с вала.
Есть! Аркебузуры встали и, резко оперев огнестрелы на подставки, суетливо открыли огонь. Мои же молодцы удержались от преждевременного залпа… А фрязи между тем не дошли до отметок десяти шагов – и их пули рассеялись, не дотянулись до моих воинов, ударив лишь в подошву вала!
Со стороны аркебузуров раздается короткая команда – и наемники, стремительно развернувшись, исчезают за лесом пик и широкими спинами товарищей. Последние же замирают на месте, без команды не двигаясь вперед.
– Бабы!
– Трусы!!
– Подстилки!!!
Вся шеренга стрельцов бешено улюлюкает вслед дрогнувшим ландскнехтам. Им вторят, заразившись веселым азартом, и пикинеры. В ответ над фряжским строем раздается царапающий слух вой рожков – и фаланга ландскнехтов двинулась вперед! Вперед – без прикрытия аркебузуров!
Вот они поравнялись с отметинами…
Выждав еще одно мгновение – для верности – ору:
– Огонь!!!
Наш залп бьет неожиданно оглушительно. До рези напрягаю зрение, пытаясь оценить результат стрельбы, и с ликованием отмечаю, что выбита практически вся первая шеренга противника!
– Прячься за валом, перезаряжай!
Пока бойцы лихорадочно перезаряжают огнестрелы, я старательно фиксирую приближение врага, выглядывая сквозь аккуратно пробитую в земляной стенке бойницу. Между тем противник практически поравнялся со второй отметкой.
– Гранаты! Гранаты к бою!!!
Стрельцы споро откладывают огнестрелы, поднимая со специально выдолбленных в стенке полок набитые порохом и железным ломом горшки. От зажженных факелов – один на каждые пять человек – бойцы быстро воспламеняют фитили.
– Метай!
Лехи поравнялись с третьей отметкой. Вперед выдвинулись фрязи со своими гранатами – искусно отлитыми маленькими чугунными ядрами, набитыми порохом и свинцовыми пулями. Но именно за то время, какое им потребовалось пройти от второй отметки к третьей, на дистанцию броска, мои бойцы успели изготовить свои бомбы к бою – и отправили их в цель.
Череда разрывов ударила за валом, им вторят крики боли. Со стороны противника также полетели гранаты, сея смерть по эту сторону укрепления – но в гораздо меньшем количестве.
– Огнестрелы готовь!
Аркебузуры врага, перезарядившись и изготовившись к стрельбе, вновь выдвинулись вперед пикинерских шеренг. Сейчас они сильно злятся на самих себя, свою трусость, но еще больше – на нас. А самое главное, они уже контролируют верх гребня вала, и, как только мои воины покажутся над ним, противник сделает убийственный залп.
Именно поэтому над гребнем никто не покажется.
– Сквозь бойницы цельсь!
Десятки небольших бойниц, специально выдолбленных в стенке вала, возможно разглядеть лишь вблизи, поэтому стрельцов, прильнувших к ним со своим оружием, враг не увидел.
– Огонь!
Треть бойцов, заранее предупрежденных, выполняют команду. Их огонь достаточно эффективен – а главное, после нашего залпа фрязи сменили цель и разрядили аркебузы по валу. Что же, пара-тройка пуль действительно влетели в бойницы, калеча и убивая стрельцов. Но большинство же хладнокровно дождались, как аркебузуры отстреляются, и, тут же поднявшись над валом, разрядили оружие во врага.
– От стенки отходим, перезаряжаемся, смещаемся на левый фланг! Пикинеры, готовьсь!
Стрельцы спешно отступают, смещаясь влево по моей команде. Фокус Бергарского не сработал: я разглядел основную массу бойцов «кулака» и вполне готов их встретить шквалом свинца!
Не очень высокий вал, скорее даже земляная стенка, не особенно пригодна для расположения за ее парапетом копьеносцев. Поэтому они подались назад, предоставляя фрязям возможность взбираться наверх, где они станут отличной мишенью для моих стрельцов, и по одному спрыгивать вниз, где их ждут отточенные алебарды и сверкающие на солнце граненые наконечники пик.
Однако проходит одна минута, вторая – а враг над гребнем вала так и не показался. Между тем по первой шеренге моей фаланги будто волна прокатилась – люди отчего-то нервно задергались, кто-то подался вперед. С ужасом осознав, что это может означать, что есть мочи кричу:
– Пикинеры, к стенке! Бейте копьями в бойн…
Вражеский залп заглушил мой крик. Фрязи, заприметив бойницы, откуда велся огонь, догадались использовать их для собственной безопасной стрельбы по противнику. И хотя бойниц не более ста, а аркебузуры понесли значительные потери от нашей стрельбы – огонь из-за стенки выкосил треть алебардщиков первой шеренги.
– Быстрее! Забейте бойницы пиками!
В ответ раздался чудовищный грохот – кусок вала на левой стороне буквально разорвало мощным взрывом, а огромные комья земли разметали стоящих за ним воинов. Никто из полусотни поверженных бойцов не встал, раздаются лишь отчаянные крики боли и вопли о помощи.
– Стрельцы, быстрее к пролому!
Сам же одним прыжком вскакиваю в седло, не чувствуя веса доспеха. Крупный вороной жеребец, дальний родственник Ворона – я назвал его Смолок – лишь довольно всхрапнул, почувствовав вес всадника. По всему выходит, что сегодня нам обоим доведется поучаствовать в схватке…
Стрельцы бегом строятся напротив пролома. Подскакав ближе, не своим от надрыва голосом кричу:
– Стройтесь друг напротив друга! Образуйте коридор! Между вами должно быть два выстрела, два!
Понукаемые мной бойцы не сразу понимают задумку, образуя коридор. По моему сигналу с нашей стороны его «стенки» запирает плотный строй кирасир. Практически идеальная ловушка готова… Вот только сквозь пролом Бергарский двинул не пикинеров, нет. С диким визгом сквозь него прорывается конное ополчение баронов.
Те, кого не жалко.
– Стрельцы! Ждать моей команды!
Легкие всадники во множестве проскакивают пролом и мгновенно разделяются на два потока, что тут же устремляются к обеим «стенкам» ловушки. Более ждать нельзя.
– Огонь!
Грянул залп, отбросивший большинство всадников противника. Многие выбиты из седел, часть стрелков для верности ударила по лошадям – и вновь жалобный крик животных перемежается с людскими воплями боли и отчаянными проклятиями.
– Стрельцы, отступаем! Кирасиры – в атаку!
Полторы сотни тяжелых, закованных в броню всадников бросаются с места в карьер, нацелив на врага дула самопалов. Разрядив оружие по плотной массе врага, кирасиры ударили в копье. Для изменников все закончится в ближайшие мгновения…
Я же, поборов желание лично повести гвардию в атаку, не спешу бросаться в бой. Вряд ли Бергарский не понимает, что легкую кавалерию мы вскоре уничтожим
