К настоящему моменту бои в Прибалтике ещё не закончились. Немцам удалось оттеснить советские войска на восток, к Сигулде, но особенно это им не помогло. Большинство дорог, ведущих к Риге с севера, по которым части и соединения группы армий «Север» могли бы вырваться из почти замкнувшегося кольца, были перерезаны, а единственная оставшаяся шла вдоль самого побережья и потому постоянно подвергалась ударам авиации и мощным обстрелам с кораблей Балтийского флота, в составе которого имелось аж два линкора. Силы же немецкого флота были подорваны не очень удачно обернувшимся для немцев сражением с советским Северным флотом…
Взлетела машина достаточно легко. Ну ещё бы – без боевой нагрузки-то и с половинным запасом топлива. До скороподъёмности не то что «сушки», но даже и «ЛаГГов» ей, конечно, было весьма далеко, но, по меркам тяжёлых машин, высоту «Петляков» набирал довольно шустро.
– Командир, шесть тысяч, – раздался в наушниках голос штурмана-бомбардира, – подержи этот эшелон – я прицел погоняю.
Виталий мягко отдал от себя штурвал, прекращая подъём, и расплылся в улыбке. Он снова летит!
С самолётом Чалый освоился довольно быстро. Слетавший с ним замкомандира полка после полёта уважительно пожал ему руку.
– Молодец, старший лейтенант. Чувствуешь машину. На боевом курсе как по ниточке идёт. И на эшелон выходишь чуть ли не лучше всех в полку. И в строю держишься как привязанный. Даже сомкнутом. Обычно у бывших истребителей с этим проблемы. Вы же больше в паре действовать привыкли и вообще те ещё шалопаи…
Так что на первое боевое задание их экипаж вылетел двенадцатого февраля. То есть всего через четыре дня после первого полёта.
Перед полётом их собрали в классе на постановку задачи.
– Идём на Будафу. Загрузка полная. Первые машины эскадрильи – фугаски-пятисотки, остальные – зажигательные. Дозаправляться и грузить бомбы будем в Тамбове…
По выходе из класса Виталий спросил у лейтенанта Косычева, командира экипажа из его эскадрильи, призванного с началом войны из гражданского флота:
– А почему у машин загрузка разная?
– У-у-у, милай, – усмехнулся сорокалетний бывший пилот ГВФ Косычев, за двадцать лет своей работы излетавший вдоль и поперёк весь советский Север и Дальний Восток и потому относившийся к Чалому слегка по-отечески покровительственно. Мол, герой-то ты, конечно, герой, но и мы тоже того – не лыком шиты. Ты вот сначала полетай с моё… – Мы нефть бомбить летим. Против неё зажигалки, сам понимаешь, самое милое дело! Но для того, чтобы её, родимую, поджечь, надобно сначала эту самую нефть наружу достать. Из труб, нефтяных танков, накопителей и всего такого прочего. А вот против них зажигалки – ни о чём. Стенку танка или накопителя не прожгут – уж больно они толстые, а вот трубопровод могут. Но ты попробуй в него ещё попади. Так что те, кто первыми на цель заходить будут, должны вот это всё фугасами расхреначить. А уж потом остальные всё и подожгут, – он остановился, прикурил сигарету и, сладостно затянувшись, продолжил: – А то что на Будафу летим – это хорошо.
– Почему?
– А она самая дальняя! Следовательно, у неё самое слабое прикрытие. Да и мы на неё уже, почитай, месяца три, а то и четыре не летали. Так что особенного противодействия мы там, скорее всего, не встретим. А вот если бы на Кунмадараш или, пуще того, на Плоешти полетели – там бы мы кровью умылись…
– Так ведь их же тоже бомбили. И успешно. Я ж сам в газете читал…
– Так это когда было, – пыхнув дымом, улыбнулся Костышев. – Ещё в августе! С тех пор немцы туда столько зениток натаскали, что – мама не горюй! Да и свои истребители туда перебросили. Оно, с одной стороны, конечно, хорошо. Чем больше немецких истребителей там – тем их меньше на фронте. А работают они там, дай бог, раз в месяц. Редко – раз в две недели. Чаще туда даже дальняя разведка не летает. В целом для общей стратегической ситуации – явный выигрыш. Ну ещё бы – столько машин и умелых пилотов на месте сидит и ни хрена не делает. А вот конкретно для нас… м-да…
– А в августе не так было?
– В августе-то? В августе против нас только румыны были. Ну почти… А сам понимаешь, какие из румынов вояки. Да и техника у них? – капитан презрительно сплюнул. – Они на своих «пулавчиках» если и могли что догнать, так только «ТБ-3». Но к тому моменту, как те подошли, все румынские машины уже на земле догорали.
– Там и «ТБ-3» отметились? – удивился Виталий.
– Там все отметились. Штурмовики «Ил-2» зенитки давили. Они из-под Одессы летали. Лёгкие пикировщики «Пе-2» по вышкам работали. Тяжёлые пикировщики «Ту-2» – тоже. И ещё по насосам и трубопроводам. Ну а мы с «тэбэшками» – по нефтеперегонным заводам. Мы трёх– и пятитонками рушили там всё, а они обломки ровным слоем зажигалок засеивали. А что? Пять тонн тянут, летят медленно, следовательно, бомбят точно – самое милое дело при отсутствии зенитного и истребительного прикрытия.
– А кто ж тогда «пулавчики» завалил?
– А все понемногу. Они ж, считай, картонные. И скорости никакой. Так что там и бортстрелки отметились, что штурмовиков, что бомбардировщиков, ну и истребители, конечно. Там
