– Да я не говорила, что Сэма нет на самом деле, наоборот!
– Если он не из всамделишной жизни, стало быть, его на самом деле нет! – Король орал во всю глотку и сверкал на принцессу глазами. – Он воображаемый! Вот и посылай на розыски воображаемых карликов – ради Бога, сколько душе угодно. Но зачем посылать всамделишного карлика? Сто чертей! Ни логики, ни разума, ни здравого смысла! Нет, дочка, это у тебя, видно, летний приступ бледной немочи! – Он кинулся к дверям и еще на ходу закричал: – Магистр Джарви! Магистр Джарви!
Спустя несколько мгновений в дверях показалась длинная и важная физиономия королевского медика. Он поклонился и вопросительно взглянул на короля.
– Нет, не мы, принцесса Мелисента, – проговорил король нетерпеливо. – Страдает видениями… вздорные выдумки. Говорит, будто отправила карлика Грумета искать какого-то типа, которого на самом деле не существует. Наверно, приступ чего-нибудь этакого…
– Отец, я совершенно здорова…
– Вздор!
– Ваше высочество, – сказал Джарви, приближаясь, – осмелюсь заметить: хоть сколько-нибудь уверенно обратиться к опытному медику с таким заявлением, как ваше, могут весьма немногие. Готов согласиться, что вы чувствуете себя совершенно здоровой. Но быть совершенно здоровой и чувствовать себя здоровой – далеко не одно и то же. Позвольте, ваше высочество…
– Стой смирно, дитя мое! – предупредил король. – Ради твоего же блага!
Медик сосчитал у принцессы пульс, пощупал ей лоб, оттянул книзу веко, посмотрел язык и заставил свою пациентку сказать «а-а-а». Сам он то и дело приговаривал «хм-хм».
– Ну, твое мнение, Джарви? – спросил король нетерпеливо. – Говори. Не можем же мы торчать здесь весь день.
– Естественная гармония четырех первичных влаг несколько нарушена, – сказал Джарви с неописуемой важностью. – Плотная, черная и кислая влаги, очищенные от соков селезенки, недостаточно надежно оберегают в крови горячую влагу, или же, как учит нас Гален, природная пневма, возникающая в сердце, не сдерживает в должной мере пнев-му жизненную, возникающую в печени. Отсюда слишком быстрое освобождение возникающей в мозгу душевной пневмы, что в свою очередь разжигает пустую игру воображения.
– Верно! – вскричал король. – Пустая игра воображения! Вот что неладно с нашей девочкой! Ах, что бы мы стали делать без науки – подумать страшно. Какое снадобье назначишь, Джарви?
– Распустить в уксусе жемчужину, добавить толченого зуба дракона, принимать на ночь и утром; толченую мумию и корень мандрагоры в теплом вине – в полдень и вечером. Не есть пудингов с олениной и свининой. Не надевать алых платьев. До новолуния носить под сорочкой крылышко летучей мыши и высушенную жабу. И еще, пожалуй, палец повешенного…
– Ни за что на свете! – Мелисента отчаянно замотала головой и топнула ножкой.
Медик снисходительно улыбнулся:
– Хорошо, можно обойтись без пальца. Но снадобья принимайте…
– За этим присмотрим мы, – сказал король. – Ступай, магистр Джарви. Прими нашу благодарность. – Он помахал рукой, потом повернулся к дочери. – Мелисента, отсюда ни на шаг!
– Ах, отец, я буду сидеть взаперти?
– Вот именно, взаперти. Леди Нинет, благородная Элисон, извольте позаботиться об этом – или вам несдобровать. Чтобы отсюда ни на шаг! И чтобы никаких глупостей! А карлик Грумет – не сойти мне с этого места! – валяется пьяный где-нибудь в замке. Если он вернется сюда, от-правьте его ко мне немедленно.
Мелисента была в отчаянии:
– Но магистр Мальгрим поклялся, что может послать Грумета из всамделишной жизни туда, где Сэм…
Король Мелиот двинулся было к двери, однако тут повернулся и погрозил дочери пальцем:
– Мальгрим – шарлатан. Грумет – жалкий пьянчужка, бессловесная тварь. Ты – вздорная больная девчонка, у тебя воспаление мозгов. Твой Сэм – легенда, персонаж из сказки, романтические бредни. Наши повеления вам известны – всем вам, извольте подчиняться. Доставайте-ка свои иглы и нитки. Мы заняты делом. И вы должны заниматься делом – делом, делом, делом, делом! – Он отворил дверь и крикнул: – Отставить трубы, отставить! Нагремелись нынче утром, хватит.
И он исчез.
Три девушки поглядели друг на друга в унынии и растерянности.
– Теперь – за вышивание, – грустно промолвила Элисон.
– Мы должны что-нибудь придумать, – сказала Нинет. Но на этот раз в словах ее не было ни уверенности, ни запала, ни коварства.
Повернувшись к ним спиной, Мелисента молчала. Она глядела в синее и золотое утро, которое обещало так много и не принесло ничего, кроме толченой мумии, мандрагорового корня и прочей мерзости.
– Что с вами, Мелисента, дорогая? – сказала Элисон.
Голос Мелисенты звучал слабо, едва слышно:
– Я полюбила Сэма. И не знаю, где он… кто он… когда он… и теперь больше не верю, что Грумет сможет его найти.
Она расплакалась и выбежала из залы. Нинет и Элисон взглянули друг на дружку. Губы их шептали: «Бедняжка Мелисента!» – а глаза блестели от удовольствия. Внизу, у винтовой лестницы, с шумом захлопнулась тяжелая дверь.
Глава вторая
СЭМ И КАРЛИК
У Дэна Диммока («Зовите меня просто Д. Д., старик!») из рекламного агентства «Уоллеби, Диммок, Пейли и Туке» был великолепный кабинет, лучший в конторе, с двумя рядами высоких окон. К сожалению, прогресс в тех краях шагал семимильными шагами и сквозь оба ряда окон врывался грохот пневматических дрелей. Диммок сидел за большим столом, рассматривая какой-то эскиз. Это был грузный, озабоченный и неопрятный человек – дорогой костюм всегда сидел на нем так, словно его хозяин спал не раздеваясь, а говорил мистер Диммок на поразительной смеси ланкаширского с американским, словно частица Мэдисон-авеню каким-то образом перенеслась в Бэрнли.
Перед столом, глядя на шефа, стояли его помощники – Энн Датон-Свифт и Филип Спенсер-Смит. Обоим было по тридцать с небольшим, и они были так похожи, что могли бы сойти за близнецов, хотя на самом деле в родстве не состояли. Но оба были высокие, стройные, энергичные, полные прыти.
– Меня это не устраивает, – сказал Диммок, бросая эскиз на стол. – И фирму «Жуй-да-плюй» не устроит. А главное, покупатель не клюнет. Нет, не пойдет.
В разговор вступили пневматические дрели и в течение следующих сорока пяти секунд не давали никому сказать ни слова.
– Совершенно с вами согласен, Д. Д., – объявил Филип Спенсер-Смит, когда дрели наконец смолкли.
– Да, покупатель не клюнет, но наш клиент… Я не уверена, Д. Д., – возразила Энн Датон-Свифт.
– Зато я уверен, – сказал Диммок. – Говорю вам – не пойдет. Для «Жуй-да-плюй» ни к черту. Что у нас дальше?
– «Чулок прекрасной дамы», – сказала Энн. – Потрясающая тема. Можно сделать шикарный бизнес. Нужна броская реклама на обложку! Романтическая атмосфера. Работает Сэм Пенти.
Диммок проговорил в микрофон селектора:
– Пегги, попросите мистера Пенти принести то, что он сделал для «Прекрасной дамы». Только живо!
– Если хотите знать мое мнение, Д. Д., – начала Энн, но тут снова завели речь пневматические дрели. Диммок проглотил две таблетки. Видимо, Энн не переставала говорить, потому что, когда дрели замолкли, она спросила: – Разве я не права?
– Ничего
