С каждым днём это движение прорастало до такой степени, что больше касалось не только Артура, но и грозилось растоптать репутацию других высокопоставленных людей. Среди множества откровений мелькали имена, фигурировавших в списке Пола. Завели дело на всю иерархию спортивной кафедры университета.
Карл листал бесконечное количество историй про абьюз, и чувствовал себя хорошо от того, что они с Ниганом сделали. Что они осветили.
Шумиха вокруг этого заставила его почти забыть о субботе.
Почти.
В школе он его избегал. Вёл себя тихо, не высовывался — делал всё то, что Ниган от него требовал. По-крайней мере, это он мог ему дать. На неделю.
Дружба с Остином помогала отвлечься от Нигана во время занятий. Зная, что Остин был человеком наблюдательным, он изо всех сил пытался даже не глядеть в сторону учителя, чтоб не выдать их.
А потом наступила суббота.
Наступила слишком рано, и в то же время календарь ползком наконец до неё добрался. Карл пялился на своё отражение, стоя в ванной комнате. Он подготовился: провёл все необходимые ванные процедуры, и теперь стоял и волновался, поправляя в сотый раз бинт. Поправляя в сотый раз волосы. Переодеваясь. Задумываясь, нужно ли ему нанести одеколон. Вновь переодеваясь. И опять насилуя рот зубной щёткой.
Когда он, наконец, вышел в гостиную, в доме уже было тихо. Он подхватил подаренную Риком шляпу и опустил её на голову. Нацарапав записку, вышел из дома.
Дорога до Нигана казалась чертовски долгой, к тому же телефон сдох на полпути, оставляя его на растерзания мыслей. Из-за данного Ниганом обещания, он был последние пару дней сам не свой, не мог даже отвлечься на обновляющиеся посты о Поле.
Его мысли являли собой спутанный клубок кожи, крови и смеха Нигана. Его запаха. Ощущения на коже его простыней, когда Карл оставался у него на ночь. Его грубых рук. Того, как он одним лишь мимолётным взглядом заставлял его краснеть.
Карл подготовился настолько, насколько мог.
Пытаясь не обращать внимания на собственное смущение, он прогуглил все необходимые советы. Неуверенность, сковавшее всё тело, жутко отвлекала, но он пытался всё сделать правильно.
И наконец пришёл. Стоял перед его домом.
Это был действительно маленький дом. Он не должен был так угрожающе нависать, но всё же нависал. Он глубоко вздохнул и обошёл его, чтоб войти с чёрного входа.
Неуверенно переминаясь с ноги на ногу, Карл задумался, мог ли вот так просто войти. Обычно он так и делал. Но последний раз этого был так давно.
Глубоко вздохнул и быстро постучал три раза, отворил дверь и проскользнул внутрь.
Не то, чтоб он ожидал каких-то изменений, но дом выглядел чище. И пах приятней. Или, может, он просто никогда не обращал на это внимания.
Цепляя носком пятку, скинул обувь и прошёл на кухню, следом — в гостиную, откуда слышался ревущий телевизор: на экране транслировался какой-то старый боевик.
— Показался-таки, — в голосе Нигана послышалась улыбка. В нём не было никакого подтекста, но тембр его голоса пустил разряд по позвоночнику и отдался прямо в пах.
Карл медленно прошёл к дивану и сел рядом.
— Ага, — простой ответ.
— Если честно, не думал, что придёшь, — он вздёрнул бровь и добавил колко: — Точно не после того, как игнорировал меня всю неделю, — он выключил телевизор и повернулся к нему.
Он нервничал. Карл чертовски сильно нервничал. Они делали это сотни раз — сотни раз смотрели телевизор на этом самом диване. И говорили обо всём, что только приходило в голову. Иногда разговор был ни о чём, иногда — обо всём сразу. Но Карл не мог сконцентрироваться. Взгляд опустился на его губы. Он не знал, куда деть руки, и от волнения начал кусать нижнюю губу. Он понимал, что вёл себя слишком, но и Ниган казался странным.
— Сам сказал держать себя в руках, — наконец ответил он. — К тому же, Остин всё замечает. Пытался ничего не выдать.
Ниган улыбнулся.
— Что ж, ну сегодня ты точно кое-что дашь, — наклонившись, он продолжил: — И я знаю, что ты ебать как хочешь от этого избавиться, Карл. Каждый раз, когда ты ко мне приходил, думал, случится ли это сегодня? Всё ждал, когда же я удостою тебя чести взобраться на мой ствол.
— Не думаю, что я этого стеснялся, мерзавец. Ты передумал? — Карл в него впился прожигающим взглядом. В ожидании очередного оправдания. Очередного его возражения. Очередной причины ему отказать. — Как обычно?
Ниган сверкнул ямочками, широко улыбнувшись. Он оглянул его лицо, прежде чем сказать предупреждающе:
— Отымею так, что сидеть не сможешь.
И, Господи Иисусе, Карлу пришлось закрыть глаз, чтоб выравнять дыхание.
Он кивнул.
— Ага.
Они оба одновременно встали. Карл взглянул на него выжидающе, Ниган же прикусил губу и потянулся рукой стянуть с него шляпу, небрежно бросил её на диван и кивнул в сторону спальни:
— Пошли.
Глубоко вздохнув, Карл последовал за ним, не отрывая взгляда от его длинных стройных ног. Смотрел, как его рука толкнула дверь, словно бы приглашая насладиться шоу. Спектаклем. Только для Карла.
К горлу подкатил тугой ком, который он с трудом проглотил обратно, делая шаг в комнату. Он на какую-то секунду ожидал увидеть розы — Ниган, в конце концов, был тем ещё засранцем, — потому с облегчением выдохнул, увидев просто заправленную постель. Ничего такого, чтоб его поддразнить. Посмеяться.
Ниган прошёл впереди него, стягивая с себя футболку без лишних слов. Сел на край кровати и ожидающе на него уставился. Подойдя ближе, Карл встал меж его ног.
— Смотри, как далеко ты зашёл, — он потянулся рукой стянуть с него бандаж. — Позволяешь мне так просто распаковать мой маленький подарок.
— Иди в зад, — ответил Карл мягко.
Бросив бинт в сторону, Ниган взял его лицо в обрамление своих рук.
— Только если скажешь “пожалуйста”.
И потянул его на себя. Карл чуть разомкнул губы, горячо выдыхая ему в рот. Ниган улыбнулся, мягко обводя языком его верхнюю губу. Прижимая его к себе ближе, медленно углубил поцелуй. Карлу никогда не будет вдоволь достаточно его вкуса, его сильных рук, зарывшихся пальцами ему в волосы. Сердце билось о рёбра как сумасшедшее, в груди пожаром бушевало волнение.
С дрожащим выдохом Карл чуть отстранился. Ниган распахнул глаза и привычно усмехнулся.
Сильная ладонь сжала его кисть, вторая впилась ему в бедро. До того, как Карл успел что-либо понять, его повалили
