На четвёртый день каюта, а точнее - камера временного содержания оказалась обследованной настолько основательно, что её пленнику захотел взвыть от нарастающей внутренней пустоты, размеры которой неуклонно стремились к бесконечности. От полной безысходности в голову лезли навязчивые мысли:
"Ещё немного и я буду биться головой о стены. Или начну разговаривать сам с собой, словно какой-нибудь шизофреник..."
В следующий момент в памяти Леон всплыли слова чёрного человека из забытого сна:
"Не имеет значения, что ты сам думаешь о ситуации. Намного важнее, как она видится со стороны твоего противника... Или может, он говорил другими словами? Но смысл, вроде бы подразумевался именно такой!"
Две мысли, казалось бы, далёкие друг от друга, неожиданно сплелись воедино, и решение окончательно оформилось:
" Конечно, я буду общаться! Но не с собой, а с моим Эго! Не важно, существует он или нет, главное, чтобы все остальные поверили в его реальность!"
Если выражение лица пленника ещё недавно можно было бы назвать депрессивным унынием, то уже в следующий миг случайный свидетель заметил бы разительную перемену, произошедшую с внешностью землянина буквально на глазах. Лицо пленника осветилось каким-то внутренним сиянием, светом надежды или ещё чем-то близким по смыслу. Во всяком случае, теперь он знал наверняка - наступило время активных действий. Леон решил, что общаться со своим Эго нужно прямо сейчас, не откладывая на потом, причём, как можно громче и на высоких тонах так, чтобы эту ругань услышали и другие обитатели наргианского корабля.
- Будь проклят тот день, когда я встретил Лолу! - воскликнул землянин во всю силу, на которую было способно его горло, при этом подумав:
"Это для того, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание. Например - охранника, который наверняка находится по ту сторону двери..."
Изобразив на своём лице отчаяние, землянин продолжил кричать на несуществующего собеседника:
- А мне какое дело, что ты голодаешь? Где я возьму эмоции, если сижу здесь уже четыре дня, а никаких развлечений нет?!
Несмотря на то, что услышать, а тем более, увидеть происходящее за металлической дверью Леон вряд ли мог, он ощутил каким-то чувством самого высокого порядка, что по другую сторону каюты кто-то есть. И этот "кто-то" внимательно слушает вопли землянина. Несмотря на внезапно возникшее ощущение присутствия и сопричастности с другой стороны, оно могло оказаться лишь самообманом, но Командор твёрдо решил, что ему в любом случае необходимо как-то развеять скуку. А крик - не самый плохой способ эмоциональной разрядки. Сжав кулаки от ярости, с мстительными нотками в голосе, он продолжил:
- Тебя никто не просил отправляться со мной в космическое путешествие! Оставался бы на Земле и паразитировал на другом простаке вроде меня. Но нет, тебе подавай приключения! - он на секунду замолчал и тут же продолжил: - Чего ты добиваешься?! Моей смерти от эмоционального истощения?
В этот момент землянин затих дольше обычного, будто бы прислушиваясь к словам невидимого собеседника, понимая, что для большей убедительности реальное общение должно выглядеть как диалог двух разумных существ. Затем, после возникшей паузы он продолжил, но уже не столь истерично и с примирительными интонациями в голосе:
- Хорошо, я постараюсь продержаться ещё пару дней! Но на больший срок не рассчитывай. Вот тогда и решай - голодать, или присосаться кому-нибудь другому. Поверь, когда охранники обнаружат здесь мёртвого землянина, мне будет уже всё равно, чьими эмоциями ты питаешься!
Вновь выждав паузу, он ещё более мягко произнёс:
- Постарайся, ведь когда-то мы с тобой неплохо ладили...
На этой оптимистической ноте пленник закончил первую часть своего выступления, решив, что теперь станет регулярно общаться со своим Эго. Несмотря на всю простоту замысла, устроенный землянином спектакль бил сразу по двум целям. Во-первых, при удачном стечении обстоятельств он способствовал дестабилизации обстановки на борту наргианского патруля. Во-вторых, даже если никто из команды корабля не слышал вопли пленника, Леон чувствовал большое облегчение от того, что, создав себе интересного собеседника, нашёл достаточно эффективный способ борьбы с приступами скуки.
На следующий день, сразу после обеда спектакль повторился. Теперь землянин уже не кричал на всё помещение и не бился в истерике, а вёл достаточно оживлённый разговор с незримым собеседником о его несчастных соплеменниках. Леон так вжился в образ, что короткими, но ёмкими фразами рассказал целую историю о несуществующем войске, по странному капризу судьбы оказавшемся на чужом корабле. В процессе общения со своим Эго, ничего не утверждая наверняка, он предположил несколько сценариев дальнейшего развития событий, один страшнее другого. Наконец, дав полную волю своей бурной фантазии, расписав при этом в самых мрачных тонах своё ближайшее будущее, и то, что случится со всеми, кто находится в непосредственной близости от него, землянин решил, что сегодняшнее общение с симбиотом пора завершать:
- Что я могу поделать? - воскликнул он, разведя руками. - Команда корабля не виновата, что их эмоции отвратительны на вкус, но ведь я не обязан заботиться о всех Эго, находящихся на борту! Будь эгоистичным и заботься только о себе, ведь это так свойственно вашей расе!
Человек замолчал, и некоторое время изображал внимательного слушателя. Затем обречённо подытожил:
- Возможно, поговорив с кем-нибудь из команды корабля, я бы мог попытаться что-то изменить, но это невозможно, ведь речь идёт о тайне целой планеты, а доверить её первому встречному... - театральным жестом всплеснув руками, он добавил: - Я заперт в этом курятнике и никто даже не догадывается, насколько опасно моё бездействие! Предотвратить катастрофу невозможно - корабль обречён...
Как и в предыдущие дни пребывания на борту патрульного корабля Леон старался не поддаваться унынию, регулярно делая различные физические упражнения для того, чтобы сохранить элементарный мышечный тонус, а когда это надоедало, развлекал себя размышлениями на различные темы. Но почему-то именно сегодня он надеялся увидеть реакцию противника на разыгранный им спектакль. Землянину крайне не доставало общения, и последние дни это его особенно тяготило.
Вероятность того, что кто-либо из команды слышал его вопли, была достаточно велика, ведь если исходить из элементарного здравого