«Ух молодец девочка, — думала она, когда поднималась в учительскую. — Всегда всё мне рассказывает. И что бы я без неё делала… Так значит концерт? Без меня? Без разрешения? Да что там говорить то, даже без разрешения директора, без спроса… — негодовала она. — И кто же у нас такой умный, что это за Васин такой и откуда он взялся?.. Конечно у школьников нужно развивать любовь к музыке, но только с разрешения учителей. А то этим дай волю они такого тут на развивают — один «чёртов» «Битлз» чего только стоит.»
Нужно сказать, что тут женщина лукавила сама себе, особенно про «чёртов» «Битлз», потому как многие их песни ей очень нравились и она с удовольствием слушала их пластинки, лежащие у неё дома, но не признаваться же себе в симпатии к буржуазной музыке ведь она Советский учитель музыки, а не Английский какой ни будь!
В общем дверь учительской она открыла в твёрдом намерении провести рекогносцировку и узнать в каком классе учиться этот самый Васин, а затем переговорить с его классным руководителем на предмет наказания ученика за самоуправство.
Сухо поздоровавшись с коллегами по работе, она сделала вид, что ищет журнал успеваемости, а сама прислужилась к разговору коллег.
Оказывается, все обсуждали невероятное выступление этого таинственного пианиста.
Одна из преподавателей, заметив её, подошла и поинтересовалась, нельзя ли повторить подобное выступление сегодня.
«Музычка» была удивлена и попросила разъяснений…
Перебивая и дополняя друг друга: «Ей Богу как дети малые,» — пронеслось у неё в голове, когда учителя взахлёб, рассказывали о вчерашнем инциденте.
Через пять минут, проведя следственные действия и задавая уточняющие вопросы свидетелям Валентина Яковлевна Гольц, чей муж долгое время работал в генеральном штабе, знала полную картину обстановки, сложившийся на 13:05–13:15 — 1 сентября в узком сужающемся «устье» коридора между актовым и спортивным залами…
После того, как закончился урок, два полнокровных восьмых класса без потерь в живой силе и техники вышли из физкультурного зала.
На встречу им продвигались первые эшелонированные боевые порядки девятого «А» класса, именно в тот момент произошло смешивание групп школьников в единую активную галдящую массу, как вдруг… из приоткрытой двери актового зала раздались волшебные звуки божественной музыки.
Войска были ошеломлены и деморализованы, а затем мелкими группами стали просачиваться в сторону базирования рояля, за которым сидел молодой корнет…
Так как Валентина Яковлевна всю жизнь росла в семье военных, так, как и папа и дедушка всю жизнь несли военную службу, а затем и она вышла замуж за военного, то изъясняться ей было проще не на расслабленном и эмоциональном гражданском языке, а на конкретном, чётком, где-то даже местами сухом языке приказов и докладов, который вполне можно было бы назвать военным языком.
Естественно, что и музыку она любила соответствующую, предпочитая сопливым песням про любовь, военные марши, песни и гимны. Любимой песней для жены полковника являлась композиция — «Марш монтажников-высотников.»[26], что в принципе само по себе было странным, так как выходило за рамки мировоззрения для глубоко сдвинутой на стиле «милитари» женщины.
Соответственно ученикам своим, она также прививало любовь к музыке исходя из этих своих предпочтений…
Однако «милитари» «милитарями», но для классической музыки она всё же делала скидку, потому как не понимала, как можно не любить Баха, Моцарта или Штрауса…
В результате особенности такого педагогического подхода её ученики могли на одном уроке учить слова песни «Марш советских танкистов» из кинофильма «Трактористы»[27], а на другом уроке записывать ноты и проигрывать отрывки мелодии из балета Чаковского «Щелкунчик», конечно же в примитивном варианте.[28]
Из дальнейшего опроса учителей выяснить, кто устроил данную диверсию отчасти удалось. Имя диверсанта было Александр Васин — ничем не примечательный ученик 9 «Б» класса. Более-менее внятных личных характеристик на самого бойца учителя, находившиеся в учительской дать не смогли и лишь разводили руками.
— А эта не он, кошечку с дерева спас года три назад? — поинтересовалось давно выжавшая из ума бабулька — учительница литературы.
— Не кошечку, а котика. И не Васин, а Ванин, — горячо ответила не менее, а скорее даже и более, выжившая из того же ума учительница обществоведения.
Началось обсуждения котик там был спасён или кошечка, поэтому посмотрев расписание класса где учится Ванин, в смысле Васин, Валентина Яковлевна не стала пороть горячку, а просто решила дождаться третьего урока, ведь по расписанию на третьем уроке неподалёку от её военно-музыкального полигона — то бишь класса, 9 «Б» должен будет прибыть на уроки труда. Так как мастерские находились в непосредственной близости от её вотчины, то именно там она и решила устроить допрос с пристрастием смутьяну, решившему без спроса залезть в её огород.
— Валентина Яковлевна, что у нас происходит? Что вчера был за концерт? — по дороге в кабинет поймал её завуч. — Директор школы интересуется, по какому праву произошло это не запланированное мероприятие.
— И по какому же? — поинтересовалась «музычка» у собеседницы.
Та запнулась на полуслове, но затем произнесла:
— Вот и я спрашиваю, по какому?!
— Интересно, а позвольте у Вас узнать — Почему вы спрашиваете это у меня? Разве не вы заведующая школой? Разве не вы должны всё знать?
— Но я, но я… я думала… вы… — сбивчиво говорила завуч.
— Не волнуйтесь. Всё под контролем. Я разберусь и после третьего урока доложу, — ответила учительница музыки не понимая, это они её что ли хотят обвинить в проведении концерта? Так это вообще-то прямая обязанность администрации, в том числе и директора, следить за порядком в школе, а её — учить детей.
Но пока, она решила не связываться с возбужденной и вероятно получившей «клистир» заведующей, которая прошляпила выступление Васина и теперь пыталась найти виноватого, дабы на него бы переложить проблему со своих плеч.
* * *Вот и настал этот миг — третий урок. Валентина Яковлевна находилась в кабинете трудовика, который был введён в курс дела и оказывал всевозможную помощь находясь рядом, а она пыталась угадать, кто же из них этот пресловутый возмутитель-дебошир, поднявший на уши половину школы.
Все на одно лицо, одинаковые «модные» ныне причёски по моде «ненавистного» ей «Битлз», весёлые лица, одинаковые портфели и как тут найти выбивающегося из общей массы индивидуума?
Одним из последних зашёл мальчишка с отличной от других ребят стрижкой. Волосы его были уложены назад, по типу того какую причёску носит дорогой Леонид Ильич Брежнев, или к примеру не менее замечательный Леонид Утёсов.
«А хорошая всё же причёска у мальчика. Идёт она ему. Наверняка это он, — подумала она, искоса наблюдая за школьником. — Ну да, ну да. Устроивший диверсию диверсант по идее не должен выделяться из толпы, а этот — «вишь ты», причёску
