- Значит так товарищи комиссия. Встречающий нас человек с автобусом запаздывает. Поэтому советую прогуляться по округе и посмотреть место, где можно пообедать, а заодно, - он посмотрел на меня, на свою секретаршу и на военврача второго ранга. - Воспользоваться местами общего пользования имеющимися при вокзале, так как в дороге для некоторых это может создать определённые неудобства.
Впрочем, эти вроде бы неуместные для военного человека слова, в глазах женской части группы только укрепили его авторитет. Сразу ясно, человек женат и в потребностях женского организма разбирается хорошо.
К сожалению, ни столовой, ни даже буфета на станции и в округе не оказалось. Когда Максим понял, что его жена рискует остаться голодной он решительно пошел по дворам, где ему удалось сторговать у местного стрелочника краюху хлеба, круг самодельной колбасы и небольшую крынку творогу, так что этого хватило относительно вкусно накормить всех.
Минут через тридцать подъехал автобус, и мы отправились к первой заставе из числа многих назначенных к проверке. На удивление дорога оказалась на уровне хорошего просёлка, так что к полуночи мы уже были на месте. Дежурный по заставе определил нас в гостевой домик с нарами вместо кроватей и матрасами набитыми свежим сеном. Что впрочем, не помешало всем нам хорошо выспаться.
Майор Головня засел с секретаршей за бумаги, военврач занялась местным медпунктом, а мы с Максимом проверив комнату для политзанятий и наглядную агитацию на территории, временно оказались как бы не удел.
Поэтому, я набралась нахальства, и подкатив в начальнику заставы капитану Сомову, я попросила того дать нам с Максимом возможность побывать так сказать на рубеже нашей родины, проще говоря, в живую, своими глазами посмотреть на столбики и полосу собственно означающие саму границу.
Капитан оказался мужиком не вредным и согласовав это дело с моим начальством, выделил нам сержанта с парочкой бойцов. Те должны были провести нас на 43 участок, где была возможность с наблюдательной вышки обозреть панораму границы, идущей по относительной равнине. До кучи у его зама я выпросила себе и бинокль, ну не отбирать же мне его у дежурных.
Через сорок минут ходьбы по буеракам и каким-то узеньким тропкам мы вскоре дошли до вышки. Откровенно говоря, граница меня не впечатлила. Полоса перекопанной земли, которую окультурили граблями, нарисовав на земле нечто напоминающее японский сад камней. Максим остался внизу, а я упрямо полезла на вышку.
А неплохой обзор открывался с вышки, её внешне деревянный домик, стоящий на четырёх столбах имел неказистый вид, но внутри эти четыре квадратных метра были неплохо оборудованы. Три стороны домика, обращённые к границе изнутри были покрыты железом, как мне пояснил боец, для защиты от пуль этого было достаточно. Пост был также оборудован телефоном.
Чтобы не мешать бойцу вести наблюдение я отошла вглубь домика, и достав выпрошенный бинокль стала с его помощью обозревать сопредельную сторону. По ту сторону несколько раз проходил патруль, потом проехали несколько всадников. Всё это боец фиксировал в журнал. Наглядевшись на заграницу, я уже совсем было хотела спускаться, как вдруг по правую сторону заметила зайчик-отблеск, явно отброшенный биноклем, и решила задержаться.
Минут через десять я заметила, что время от времени отблеск исчезает, словно наблюдатель нарочно опускает свой бинокль в момент, когда наш боец подходит осматривать его сторону. Почему? Похоже, он боится, что с нашей стороны увидят отблеск его оптики? А может, пытается засечь, сколько времени боец тратит на наблюдение за каждой стороной границы? Надо будет про это доложить. Конечно, вряд ли кто решится открыто пересечь границу, и притом днём, но если нарушитель ловкий, то пока наш патруль проходящий вдоль полосы засечет его первый след, тот может успеть убежать далеко.
Постояв ещё немного под вышкой, я убедилась, что отблеск чужого бинокля снизу никак не просматривается. Странно, почему такие посты не парные? Надо бы поспрашивать начальника заставы.
Вернувшись на заставу, я пошла вернуть бинокль и заодно доложить об увиденном. Докладывать пришлось при моём начальстве, в этот момент они разбирались в каком-то документе, так что мой приход позволил им устроить небольшой перерыв в спорах.
Я вернула бинокль, и поблагодарив за оказанную мне услугу, доложила об увиденном отблеске, и моих предположительных выводах. Тот мгновенно стал серьёзным, и отрядив туда человека, приказал проверить отмеченные мной факты.
До кучи я предложила оборудовать подобные вышки аварийными люками и канатом для экстренной эвакуации при серьёзных обстрелах постов. Спускаться по лесенке в иной ситуации долго и опасно, а тут раз и боец уже внизу. Где кстати можно разместить и кнопку тревоги.
Короче говоря, за эти свои наблюдения и выводы с предложениями потом я получила от обоих начальников благодарность, которую пообещали занести в личное дело. Эх, что там говорить, не понимает наше начальство, как на деле стоит благодарить военнослужащих женского пола. Ей богу, лучше бы духи с помадой подарили, про плойку или набор пудры с тенями, я вообще молчу.
Глава 33.
Откровенно говоря, подустала я за эту командировку. Эта постоянная езда на перекладных и ночевки всякий раз в новых и не всегда благоустроенных местах, могут доканать самого железного. На последнюю заставу в нашем списке мы попали практически уже за десять дней до нового года, оттуда с попутной машиной мы приехали в округ для подведения окончательных итогов поездки.
Написав кучу отчетов, мы Максимом вскоре получили свободу и решили сделать прогулку по городу. Что сказать. Я в своём времени во Владивостоке никогда не была, так что смотрела на всё вокруг в первый раз. А посмотреть в принципе было интересно, что ни говори, а разница с Москвой было велика. В порт нас конечно не пустили, так что мы рассматривали его акваторию с точки города, обзор с которой это позволял. Мне как человеку сухопутному многое было непонятно, и открывшаяся нам панорама казалась серой и скучной.
И вот тут опять случилось то, что мой муж называет случайным попаданием в десятку. Мы уже шли в гостиницу и проходили мимо ресторана, когда из него вывалилась компания то ли английских, или может быть даже американских подвыпивших моряков. Мой английский оставлял лучшего, и их беглая речь перемежеванная ругательствами, мне практически была не понятна. Я уже было прошла мимо, как вдруг моя память отметила один факт.
Компания не ушла, а остановилась, и возможно их боцман, вдруг достал из своего кармана нечто похожее на продаваемые в наших радио ларьках йоки-токи, и стал вызывать какого-то Тони который застрял в ресторане.
- Мать моя женщина, какая же я Дунька! - громко ляпнула я сама себе, чем поразила мужа до глубины души. - Так ведь это
