Кинжал взвыл от радости, начиная выкачивать суть энергетического тела жертвы и ее жизненную энергию. Маг содрогнулся и обвис на кинжале, Алекс склонился над ним, дожидаясь окончания пиршества жертвенного ножа.
Алекс встряхнулся. Убивать магов было невероятно приятно. Тело чувствовало неестественную бодрость и силу, а энергетика аж искрилась от пришедшей энергии.
Постоялые дворы пылали столь сильно, что ни о каких выживших говорить не приходилось.
Рачительные наемники вытаскивали уцелевшие припасы и лошадей Шестоперов, не желая отдавать их городу. Где-то в стороне кучковалась городская стража, не решающаяся влезать во весь этот ужас. Они ясно видели численное превосходство, да и выучку тоже.
А то, что ландскнехты не грабили их город, давало им надежду, что все обойдется.
Закончив сборы и обобрав павших, Крылатые Висельники двинулись из города, который был отлично освещен гигантским пожаром.
Глава 35
Алекс устало прислонился к дереву. Рядом под прикрытием кустов застыли его бойцы. Многие кутались от утренней прохлады в плащи. Висел низенький туман, скрывающий ноги, стоявших чуть дальше солдат.
Удобно, когда ты четко знаешь, когда в конкретном месте появятся нужные тебе люди, чтобы ты мог организовать на них засаду.
Единственное, что раздражало, это ожидание и ранняя побудка. Пришлось вставать и расставлять людей, смотреть чтобы все спрятались максимально качественно и при этом знали последовательность действий.
Теперь же, стоя в холодном лесу, Алекс невольно задумался на своей жизнью.
Правильно ли он поступал? Что привело его к этому моменту?
Вульфс мог решительно сказать, что до появления в его жизни этого мира, все было, в целом, прекрасно. Он не предавал, старался не лгать и за тридцать лет никого не убил, хоть иногда и очень хотелось.
Можно ли сказать, что этот мир поднял в нем самое плохое? Или он изначально имел в себе весь негатив и переход лишь позволил этому вскрыться?
Алекс всегда старался занять мозги, чтобы подобные мысли не мешали ему жить. Самокопание и рефлексия — это путь в никуда. Они не помогают, а лишь ослабляют человека.
К примеру, у Александра были принципы, которым он старался всегда следовать. Их нельзя было назвать принципами хорошего человека, но его это не заботило.
Вульфс старался не врать по мелочам. Мужчина много раз в жизни встречал людей, которые считали, что маленькая ложь ничего плохого не сделает.
Кто-то спрашивает: «как долго тебе еще ехать?» — а ты только садишься в автобус. Некоторые считают, что ответ в стиле: «Еще немного, уже почти подъезжаю». – это норма.
Алекс был решительно не согласен с такой постановкой вопроса. Люди далеко не идиоты и даже маленькая ложь может навсегда изменить ваши отношения. Это не значит, что Вульфс никогда не врал. Просто он оставлял такую мощную вещь как ложь, словно козырный туз, который следует использовать лишь в крайних случаях, когда люди этого уж точно не ждут.
Не будете же вы обычно бить в «дураке» обычную шестерку, козырным тузом?
Второй был прост. Если дал обещание, сдохни, но выполни. Это, конечно, включало в себя многочисленные попытки, уйти от прямого обещания, а также установки условий. Но если отбрехаться не получилось, то сделай, чего бы тебе это ни стоило.
Третий из них, и по совместительству главный, звучал просто: всегда плати людям их же монетой. Тебе помогли? Постарайся в кратчайшие сроки закрыть долг, вернув помощь в ответ. Будет ли это преждевременный совет, деньги или услуга. Главное, вовремя рассчитаться. Если же тебе сделали зло, то опять же сделай все от тебя возможное, но отомсти.
Эти три основополагающих принципа своей личности Вульфс неукоснительно соблюдал. Человеком он был далеко не самым приятным и частенько люди говорили это ему прямо в лицо. С другой стороны, все его знакомые и враги знали, что от него ждать и чего делать ни в коем случае не стоит.
Люди любят стабильность и понимание того, как устроена жизнь. Вульфс был неприятен, но зато понятен, поэтому даже его враги уважали его за принципы. Ну а друзья знали, что в случае проблемы они могут позвонить Алексу, выслушать его брань и быть уверенными, что его машина остановится у них во дворе в кратчайшие сроки. И плевать, чем Вульфс был занят до этого.
Но жизнь с принципами всегда сопряжена с выбором. Мироздание словно специально раз за разом пробует человека на прочность, уговаривая отступиться от своих идеалов ради сиюминутной выгоды.
Так, Алекс отказался ради мести от стабильной службы в страже, чтобы Император получил то, что заслужил. Обрек тысячи на смерть лишь для того, чтобы прикончить архимага. Ведь предупреди он всех о готовящемся покушении и был шанс, что город уцелел бы.
Возможно, демонопоклонники все равно бы его уничтожили, но был и шанс, что до этого бы не дошло.
Алекс тяжело выдохнул, именно поэтому он не любил столь долгие ожидания.
«Едут» — пролетел сигнал, заставивший всех начать приходить в себя от сонного оцепенения и начинать судорожно растирать руки и ноги, поудобнее устраиваясь в засаде.
Ожидание продлилось не долго.
Алекс аккуратно выглянул и увидел голову колонны. Это значило, что большая часть каравана уже вошла в ловушку, так как он со своим отрядом находился в глубине засады.
На другой стороне дороги находится Портис. Обычно, во главе любого каравана ехали самые опытные и сильные воины плюс командиры всей армии. Это значило, что в этом месте потребуется лучшие бойцы, чтобы их сдержать.
«Еще немного...» – Алекс покрепче сжал жертвенный кинжал и меч. Их он положил на землю, припорошенную листвой, дабы случайный блик не выдал их расположение.
Вот стало видно тех, кто возглавлял Синих налетчиков. Хорошие доспехи, да и еще несколько человек ехали на лошадях, явно командиры. Один из них весело заржал и махнул вперед, сказав что-то про шлюх и вино.
– Бойцы! Не стрелять! Эй! Вильгос Бабник! Ты ли это?! — голос явно принадлежал Портису. Но что могло заставить капитана разрушить весь план, так бездарно потеряв эффект неожиданности?
Тут же поднялась тревога. Налетчики, осознав, что они не одни начали судорожно готовиться к бою, тыкая копьями во все стороны и пытаясь найти за деревнями неизвестных стрелков, которые не должны были стрелять.
Наконец все замерли в боевой готовности, напряженно смотря друг на друга.
– Да, меня зовут Вильгос, но мое прозвище не Бабник, а Большой Бабник! А кто спрашивает? — закричал в ответ один из всадников.
– Странно, – Портис, звучал удивленно. -- Не думал, что когда-нибудь ты забудешь, как мы защищали твою жопу от разгневанного барона, когда ты уединился с его дочерью. Ты не мог сказать даже слова, и валялся
