Не через пять минут, а через пятнадцать, но толпа в эполетах все же выгреблась наружу и потопала направо, записываться в чужеземные гвардейцы. Шпаги и разные кортики с пилочками для ногтей им оставили, а вот все остальное оружие заставили сдать. Денщики топали следом, нагруженные баулами и барахлом по самую маковку. Погрузившись на грузовики, толпа поехала на окраину города, где Ар-Холл уже готовил к работе портал. Артефактор поклялся, что сбагрит всю эту кодлу без запинки куда подальше, согласно заявок разнообразных королей и прочих венценосных идиотов, возмечтавших о лучших военных кадрах почти задаром.
— Может, лучше бы их на стройку какую? Или вообще в расход? — спросил гном-механик броневика, поправляя теплую шапку с очками-консервами.
— Если бы кровь пролили, то да, я бы их тупо на ноль помножил. Но остатков мозгов хватило. Так что пусть проваливают в чужие королевства. Обратно просто так не пустим, чтобы народ не баламутили. Можем следом еще генштабистов и прочих удодов спровадить, которых трибуналы выловят. Ну а там с ними дизентерия и прочие средневековые радости быстро разберутся. Кто соображалку окончательно не пропил, тот устроится. А остальные сами скопытятся, без нашего участия… Так, солдатики остались. Но это просто.
Рядовой состав заново построился на плацу, причем сделал это вполне бодро и без волокиты.
— Братцы, я уже почти сиплю, голос чуть не сорвал. Много пришлось сегодня языком работать. Короче, с вами ситуация простая. Вы люди подневольные. Сверху приказали — и пошли выполнять. Поэтому для вас вариантов тоже два. Но получше, как мне кажется. Первый — это увольнение из армии. Получите подъемные, сможете переучиться за счет государства на технические специальности. Но обратно в войска таких уже не возьмут. Проезд до выбранного места жительства за счет Империи. Второй вариант, это вас берут на усиление пограничников и егерей. Надо будет навестить Конфедерацию. А то вконец там охамели, вздумали чужую собственность захватывать. Похоже, рано мы их пока еще во вменяемые записали. Возможно, придется кровью руки испачкать. Но порядок навести надо раз и навсегда. Те, кто продолжит службу, после завершения похода пойдет переводом в обычные строевые части. Кто в погранслужбу, кто на флот, кто еще куда. Правила по выслуге и военной пенсии вы и так знаете, эти законы еще полгода назад как приняли и они не меняются. Так что — думайте, решайте. Завтра утром после завтрака еще одно построение и тогда уже поделим. Кто на гражданку — те домой. Кто дальше служить — на склады за дополнительной амуницией и на вокзал, по эшелонам.
— Господин барон! — вперед строевым вышел солдат лет пятидесяти, с браво закрученными усами. — У нас тут в основном молодежь, но есть несколько рядовых, кому по выслуге пенсию не давали. Держали, как наставников… По закону, вроде как и на покой положено. Но вот с новыми событиями не ясно, что будет.
— Старослужащие могут завтра утром подать рапорт. Если действительно лямку оттянули, пойдете на пенсию, как положено. Но если кто хочет не просто так, а с лычками домой вернуться, то предлагаю в поход все же сходить. Все равно сержантов и старшин из вас будут отбирать, так это отличный повод получить заслуженное. Ну и когда из Конфедерации вернетесь, то уже с новыми погонами на пенсию… Я так понимаю, что вся эта заваруха на два месяца максимум. До Нового года должны управиться.
На следующее утро все бывшие рядовые гвардейцы высказали желание продолжить службу. Тем более, что за вечер примчавшаяся ревизорская комиссия прошерстила бумаги и вскрыла факты задержки выплат жалования и прочие безобразия. Слишком бывшее руководство полка вольно понимало, где государственный карман, а где их собственный. Поэтому еще до построения все недоимки были выданы, после чего вновь сколоченным взводам представили в качестве временных командиров егерей или гномов и отправили на новые ратные подвиги. Как и обещал Школота, он никого не хотел оставить без личного внимание на югах. Раз люди там хорошие, то и к ним со всем уважением. Добавив броневики, пулеметы, пушки и прочее для раздачи пиздюлей без счета.
***
В комнату, где на тонком топчане лежала обнаженная Ева, зашел палач. Потоптался у входа, затем бросил эльфийке застиранную и многократно штопанную робу:
— На, оденься. Помрешь еще ненароком. А сейчас холодает, морозы скоро ударят.
— Я тебя помню, — неожиданно тихо ответила пленница, которая до этого игнорировала любые вопросы или фразы надсмотрщиков. — Когда предлагали провести ритуал изгнания из рода, ты отказался.
— Это было давно… Я теперь служу Пизу. Никому старый палач больше не нужен.
— Но ты помнишь, кто я есть. Семью Когу можно лишь уничтожить, но нельзя сломать. Так что забирай свои тряпки, они мне не нужны.
— Когу больше нет, — нахмурился здоровяк. — Имперский клан низложен, теперь всем управляет Совет Домов.
— Мне насрать на Совет. И старейшин, который забыли заветы предков. А пока я жива, Когу будут существовать… Я выжила от заразы, которой вы пытались травить мою новую семью. Я выживу и сейчас. А когда мой супруг вернется, он нарежет ремней из спин ублюдков, кто посмел поднять руку на его близких… Так что готовься. Недолго осталось.
Мужчина не ответил, лишь вышел и зло хлопнул дверью. Палач не знал, что происходит во внешнем мире. Поместье стояло на отшибе, гостей здесь не привечали. Слуги раз в неделю закупались на базаре и новых сплетен ждать еще пару дней. Но ощущение медленно накатывающей беды никуда не уходило. Как и понимание того, что лично он поступил паскудно. Чтобы ни вытворял хозяин, но поднимать руку на последнюю из живых из императорской династии — это уже за любыми рамками. И толку с того, что в прошлый раз он не участвовал в непотребстве? Сейчас зато извозюкался по маковку.
Ева отшвырнула рубище и снова свернулась калачиком на драном матрасике. Силы были на исходе, скоро она начнет угасать. Вполне возможно, что даже проклятый Пиз не успеет наведаться, чтоб пытками попытаться вырвать ответы на многократно заданные вопросы. Плевать, она знает лишь одно. Пусть здесь, в экранированном от любой магии подвале, не получится послать весточку Школоте. Но он все равно найдет ее. Живую или мертвую. И поквитается. Потому что по-другому не может. Он всегда идет до конца и оплачивает любые долги по высшей ставке. Только надежда на это и поддерживала пленницу.
Неожиданно в углу тихо заскреблись. Надо же, вроде надежная каменная кладка. Откуда здесь
