— Ах ты тварь!
Тут послышался звон металла так знакомый юной принцессе, похоже пленник попытался наброситься на Кукловода, но тот предпочитал вести беседы только после того как его собеседник был надежно скован, и хоть она и не могла этого видеть но точно знала что тому не удалось даже пальцем притронуться к хозяину цитадели.
— Эй, побереги силы, они тебе еще понадобятся! И знаешь что, у меня к тебе деловое предложение. Если ты все таки присоединишься ко мне я пожалуй отдам тебе то, что от нее останется после завершения ее миссии. Она оказалась на редкость крепкой, так что думаю даже после истощения тебе будет чем с ней заняться.
Снова послышался металлический звон и не членораздельный звук похожий на нечто среднее между стоном и звериным рыком.
— Что же вижу мое предложение тебя заинтересовала, но не торопись с ответом времени у тебя будет предостаточно, так что обдумай все как следует. А теперь прошу меня извинить дела зовут, а ты располагайся, ты тут на долго задержишься, так или иначе.
Он замолчал и вскоре послышались шаги, после чего скрипнула дверь и воцарилась тишина. Айрис сидела неподвижно не в силах пошевелиться, в голове с невероятной скоростью проносился целый поток мыслей. Как же она не догадалась сразу, как только увидела Кукловода, как смогла поверить, что тот кого она так безумно полюбила может оказаться тем бездушным монстром, почему ей сердце это не подсказало вопреки тому что видели глаза? Впрочем нет, оно не просто подсказывало оно буквально кричало из за всех сил, но она не слушала. А ведь ответ так очевиден. Впрочем сейчас это не имеет никакого значения, они оба теперь оказались в плену, и он похоже оказался здесь из за нее. В тот миг когда она все это смогла осознать в ее душе вдруг появилось невероятно сильное желание увидеть его и немедленно. И тут она вдруг почувствовала уже знакомую боль в чреве, сильнее которой еще никогда не испытывала, она застонала и похоже настолько громко, что тот кто находился за стеной услышал это.
— Кто тут?
Она хотела ответить но вдруг боль сковавшая ее внезапно исчезла, словно ее выключили, мало того в теле появилась невероятная легкость которую она испытывала лишь когда при медитации выходила в эфир покидая ненадолго свое тело. И тут подняв глаза она увидела себя, сидящею на полу у стены и скорчившуюся от приступа боли. Эта картина повергла ее в ужас, не в силах поверить во все происходящие она посмотрела на свои руки, они вдруг стали полу прозрачными. Неужели же она умерла и стала призраком, или вот сейчас отправиться к вратам вечности, так и не успев увидеть ЕГО хоть на миг. Она прикоснулась к своему неподвижному телу страстно желая вернуться обратно, и тут не успела она себя коснуться как ее словно втянула назад и она снова почувствовала боль, только на этот раз во всем теле, и пожалуй в тот миг во всем мироздании не было бы для нее более прекрасно ощущения, значившего что она все таки еще жива. Пошевелившись она невольно вскрикнула от накатившей волны боли словно разрывающей ее плоть на куски. Но все это тут же перестало иметь хоть какое то значение ибо за стеной снова раздался такой знакомый голос. Похоже ее сосед по темнице подошел к той же трещине через которую она сумела подслушать разговор.
— Эй с тобой все нормально?
Боль наконец милостиво ослабила свои тиски, так что она смогла облегченно вздохнуть и прислонившись спиной к прохладному и влажному камню заговорить.
— Да, насколько это возможно в этом очаровательном местечке.
Ее голос прозвучал невероятно хрипло, так что она даже с трудом верила, что он ее собственный, а никого то постороннего.
— Это ты хорошо подметил, я бы даже сказал смертельно умиротворяющее.
Пленница улыбнулась и поняла как же давно не делала этого. Похоже шуту его высочества даже в подобной ситуации не отказало чувство юмора.
— Не сочти за дерзость, как тебя угораздило сюда попасть, неужто по особому приглашение нашего невероятно гостеприимного хозяина?
— Увы как бы безумно это не звучало я тут по собственной воле, ну по крайней мере отчасти. Так долго стремился сюда попасть, что похоже безнадежно опоздал. Если бы я только поторопился, может и успел спасти ЕЕ.
Последние слова он произнес с трудом так словно что то душило его при этом.
— Ну не думаю, что окажись ты в цепях раньше, это на что то существенно повлияло.
Ее собеседник ничего не ответил. Снова воцарилась привычная тишина нарушаемая только позвякиванием звеньев случайно потревоженных цепей. Незаметно Айрис задремала так и сидя возле стены. Проснулась она от странного резкого звука. Открыв глаза она прислушалась. Звук доносился из за стены, похоже ее сосед решил освободиться от оков и старался их чем то разбить.
— Напрасный труд.
— Возможно, но полное безделье сводит меня с ума, я должен хотя бы попытаться ради Айрис.
Услышав свое имя она почувствовала странный прилив сил, впрочем возможно это было и от того что тот кому она отдала часть себя не терял надежды, которая так давно умерла в ней самой. Не прекращая свое занятие он продолжил одновременно и их разговор.
— Кстати меня Рэм зовут, а как твое имя приятель, если не секрет конечно?
Она отрывисто засмеялась:
— Не поверишь Айрис.
— Ну что же не плохое имя.
Она удивленно посмотрела на стену туда где за ней по ее представлениям должен был находиться ее собеседник, его реакция была точно не той которую она ожидала когда сказала свое имя. На миг ей даже подумалось, что может он вовсе и не ее искал, а кого то иного с таким же как у нее именем. Она почувствовала укол ревности. Между тем по видимому истощив силы Рэм перестал пытаться разрушить свои цепи и продолжил говори:
— Давно ты уже здесь
— Да как сказать, для начало бы узнать какой год и время снаружи, за приделами сего пристанища.
— Ну перед тем как попасть сюда там была середина года под покровительством огненной лани три тысячи девяносто первого круга.
— Ну стало быть я здесь уже в гостях без малого почти три года, и как бы это было не вежливо, мне невероятно надоел здешний хозяин дома.
— Полностью с тобой солидарен. Три года значит говоришь, невероятно, стало быть столько же сколько прошло со времени ЕЕ пропажи. Ну значит есть надежда, что еще не все так безнадежно и ОНА тоже смогла продержаться.
Тут снова раздался почти оглушающий звон,
