— Дедушка Лайн-Еу, не стоит… Боюсь я их, этих балахонников. Мне кажется, что ни один из них не способен ни на что другое, кроме убийств…
Лайн-Еу ничего не сказал, только улыбнулся как-то странно. Но его улыбка постепенно меркла, превращалась в маску, за которой человек прячет свои порой совсем не веселые мысли. И Тесси начало казаться, что она невольно коснулась какой-то болезненной струны в душе старика, пробудила в нем нежелательные сомнения.
— Девочка моя, шестнадцать лет назад талантливый ученый Риттер Лайн покончил самоубийством, потому что испугался, испугался борьбы. Он переложил ее на покатые плечи своего отца. А мне уже перекладывать не на кого. Я хорошо знаю, что такое Братство Сынов Двух Солнц. По секрету скажу тебе, что Мония вступила во Вторую всепирейскую войну только тогда, когда было получено на это согласие тех, кого ты назвала балахонниками. Но если тогда речь шла о деньгах, то теперь речь пойдет о жизни не только Монии, но и всей планеты. Поэтому они… Словом, это вопрос уже решенный. Сегодня вечером возвращайся домой и не приезжай ко мне, пока я тебя сам не вызову. К сожалению, все знают мою привязанность к тебе, а это сейчас нежелательно.
— Никуда я не поеду, дедушка Лайн-Еу… — Тесси пристально изучала застежку на груди своего комбинезона. — За два месяца я натворила столько гадкого, что не позволю себе теперь ничего похожего.
— Тесси, это — приказ!
— Нет, дедушка Лайн-Еу, я сейчас буду слушаться только веления своего сердца. Я, дочь тех, кто создали атомную бомбу, и не могу допустить, чтобы их имена были навеки прокляты человечеством. Достаточно того, что натворили в Джапайе.
В ее голосе слышалось ребячье упрямство, однако в нем уже проступали и другие, неожиданные для старого профессора интонации сосредоточенной решимости, непоколебимого убеждения в собственной правоте.
— Я прошу тебя только потому, что хочу обеспечить спокойствие самому себе. Пойми: твое присутствие в Дай-лерстоуне заставляет меня очень нервничать.
— Нет, дедушка Лайн-Еу, это твои отговорки.
— Ладно! Я не хотел говорить, но придется. Ты должна, понимаешь, должна уцелеть, если я погибну… — Лайн-Еу неспешно расстегнул воротничок домашнего комбинезона и вытащил из кармана под мышкой плоскую пластмассовую коробочку. Раскрыл ее. — Это единственное, что связывает инженера Айта с целым миром, единственное, что поддерживает его в борьбе. А теперь представь, что замолчит этот передатчик…
Несколько минут Тесси молчала. Тон разговора свидетельствовал, что профессор почти не верит в успех затеянного. Но предать его, оставить на произвол судьбы Тесси не могла, как не могла она этого сделать и по отношению к инженеру Айту. Казалось, неразрешимая проблема. А губы невольно прошептали:
— Ладно, я уйду.
Встреча с отцом была не такой, как всегда. Может, тому виной было плохое настроение Тесси, а может, случились неприятности у него самого. Обедали молча.
Вечером пришел Кольридж. Он был, как всегда, сосредоточен, корректен, внимателен. Угостил Тесси конфетой, пошутил по поводу предстоящей свадьбы и уселся в уголке. Молча курил и поглядывал на отца с дочерью пристальными, умными глазами. Он будто ожидал начала разговора, заранее догадываясь о его содержании и направлении.
Очень хорошо зная своего отца, Тесси видела, что и он готовится к спору: нервно покашливает, без надобности протирает очки и с подчеркнутой внимательностью изучает бумаги, принесенные в большой кожаной папке.
— Ну вот, прошу! — раздраженно сказал Торн. — Полюбуйся и признай, что я был прав. — Он подошел к Кольриджу и подал ему распечатанный конверт. — Читай!
Кольридж пробежал глазами строчки, пожал плечами.
— Не понимаю, что здесь неожиданного? Ты думал, что будешь монополистом в науке? Так это время уже давно прошло. Меня удивляет только то, что они не создали антивещество еще два года назад. Ведь их космотрон в полтора раза мощнее нашего!
— Пойми меня правильно… — гневно блеснул стеклами очков академик Торн. — Я совсем не гонюсь за приоритетом. Но если они идут такими темпами, то создадут бомбу из антивещества раньше нас!
— А тебе какое до этого дело?
Тесси встала, подошла ближе. Отдел технической информации канцелярии мистера Кейз-Ола, ссылаясь на «достоверные источники», сообщал академику Торна, что в конце 15 года Атомной эры в Ядерном институте Союза Коммунистических Государств были получены несуществующие на планете элементы — от антиводорода до антибериллия включительно — и разработана методика длительного хранения антивещества.
У Тесси тревожно застучало сердце. Следовательно, «чистая» бомба уже появилась на свет. Как монийку, как дочь академика Торна ее обижало, что коммунисты создали антивещество первыми. Но, вспомнив Совещание «мудрейших», девушка вспыхнула от стыда. Что там эта «чистая» бомба у коммунистов, когда на них уже нацелены три тысячи триста атомных и водородных бомб?! История показывает, что коммунисты никогда ни на кого не нападали первыми. Но защищаться они же имеют право?!
Мистер Кейз-Ол заявил, что начнет войну без предупреждения. Он не проинформирует даже ученых, которые сделали свое и уже не нужны. А они, вместо того чтобы искать спасения, спорят о нестоящих вещах.
Тесси покачала головой и горячо сказала:
— Отец! Папочка Кольридж! Чего вы ссоритесь? И зачем все твердите: бомба, бомба?.. Лучше возьмитесь вдвоем и создайте такой аппарат, чтобы не взорвалась ни одна бомба в мире! Я часто представляю: вот уже летят на Монию ракеты. Их сто, тысяча, десять тысяч. Они приближаются с космической скоростью, чтобы убить меня, уничтожить всю Монию. Что, какая мне радость оттого, что одновременно с этим в противоположном направлении на СКД, например, летят бомбы еще страшнее? Какая мне радость, что погибну не только я, но и миллионы людей, а может, и вся Пирейя?
Замолчали. Сидели в разных углах, не глядя друг на друга. Трудно было отрицать очевидное, общеизвестное, то, что из абстрактного, теоретического вдруг стало почти реальным: в любую минуту бомба может упасть здесь.
И вдруг в тишину врезались скрипучие, отвратительные, как рвота, звуки: ве… ве… ве…
Тесси вздрогнула, побледнела. Нет, она не забыла, что это с нового ракетодрома поднялась и взяла курс на «Звезду Кейз-Ола» обычная космическая ракета. Но после такого разговора эти звуки стали будто подтверждением ужасного предположения, злым
