Но, натолкнувшись на щенячий взгляд молодого послушника, смягчилась:
- Выкладывай. Если я по твоей наводке найду нужную усыпальницу, я тебя аж два раза поцелую. А если нет, то влеплю три пощечины.
- За что?! - округлил глаза Вэл.
- Первую за наглость, - загнула палец я. - Вторую за шантаж, а третью... да хотя бы за то, как ты на мои ноги пялишься! Адепт Ану, ага...
Ну да, порванное платье открывало весьма интересную, с точки зрения послушника, картину.
- Э... ну... в общем... - смутился пойманный с поличным Вэл. - Не только на ноги... Ты бы и вправду срам прикрыла, а то у меня сейчас вся расшифровка из головы вылетит...
Расшифровкой этот нахал со мной все же поделился, хоть и позубоскалил изрядно, так что вечером следующего дня, сегодня то бишь, я стояла на левом берегу Левого же притока Наргонтии, исследовала пространство на предмет наличия вкраплений родонита и лениво разглядывала окутанные предрассветной дымкой очертания города на противоположном берегу.
Ветер шелестит в кронах деревьев, волны медленно накатывают на прибрежные камни, ласково целуя их, в воздухе разлиты ароматы трав и листвы, еще свежих, не успевших огрубеть от летнего зноя... Да-а, отвыкла я от мира живых, отвыкла. Нет, я, конечно, часто бываю здесь по, так сказать, долгу службы, но у меня в процессе выполнения заданий нет ни сил, ни времени, ни желания любоваться красотами мира живых или вспоминать, как сама жила в нем. Тогда все воспринималось иначе. Не так остро, что ли... Но вновь привыкнуть вряд ли успею, я ж перводемон теперь, у меня сфера обитания другая, а здесь я так, проездом, можно сказать.
Несколько пластов родонита, который, как выяснилось, и является священным камнем почившей ныне в забвении покровительницы кающихся, обнаружились примерно в километре выше по течению притока, в основании поросших лесом холмов, расстилавшихся на несколько миль от берега притока и до самого Южного тракта (да, такое заклятие перводемонам тоже доступно!). Это, кстати, и есть причина того, что Наргонта не стала расширяться в эту сторону.
Так вот, наличие пластов родонита в крайне скромном количестве, да еще и расположенных, на мой взгляд, бессистемно, в этих местах вряд ли объясняется естественными причинами, ведь что скальное основание холмов состоит, в основном, из известняка и песчаника, которые вряд ли находятся в родстве с черно-розовой породой. Стало быть, Вэл не ошибся, по крайней мере, хоть в чем-то.
Еще, если верить ему, жена Вечного Охотника была родом из Наргонты, которая в те времена составляла едва ли не треть от себя нынешней. И почему-то ее и ее детей не стали хоронить на единственном по тем временам городском кладбище, том самом, что нынче называют Старым и обходят стороной... ну да, все, кроме Лоти и ее бедового муженька! И сейчас я очень надеюсь, что не уподоблюсь им.
Помимо нужного мне камня поисковое заклятие обнаружило еще эманации какой-то сложной волшбы, творящейся в непосредственной близости от одного из холмов с местечковым вкраплением родонита, а заодно присутствие там четырех взрослых мужчин. Что за дела?! Не мешкая ни минуты, я перенеслась туда, но, не зная, с чем мне предстоит столкнуться, решила не лезть на рожон, а для начала спрятаться и понаблюдать. Разведать, так сказать, обстановку.
Как оказалось, непосредственно до волшбы у подножия ближайшего к берегу 'родонитового' холма дело не дошло - симпатичный храгын, в котором явно угадывалась изрядная примесь крови иной расы, то ли человеческой, то ли расы трегничей, увлеченно чертил на небольшой поляне какую-то мозголомную фигуру. Следом за ним обрюзгший, обильно потеющий человек в одежде, больше подходящей для города, чем для леса, шел, согнувшись в три погибели, и лил на прорезанные линии из внушительной бутыли какое-то зелье, отчего линии на земле вспыхивали белым светом. Еще двое находились чуть поодаль, видимо, чтобы не путаться под ногами - сидели на поваленном бревне за пределами поляны, и наблюдали за действиями первых двух. Один из них, тот, что с выправкой и повадками военного, то и дело пытался завести ничего не значащий разговор, однако его собеседник его не поддерживал. Впрочем, последний, скрытый от меня стволом мощного дуба, здорово нервничал. Его волнение, нетерпение и беспокойство просто-таки витали в воздухе. Зуб даю, что это по его инициативе эти четверо и заявились сюда. И мне почему-то кажется, что я... Хм...
Терзаемая любопытством и надежно скрытая от глаз смертных пологом невидимости, я подбираюсь поближе. О, знакомые все лица! В смысле, морды...
12 июня
Искалоть
Этот день я, пользуясь тем, что более нет необходимости давать очередные показания, выполнять очередное поручение неугомонного кошака или заниматься еще какой-нибудь ерундой, решила посвятить изучению алхимии. С этой целью я с раннего утра отправилась в лавку господина Тоббера, нагруженная контейнерами, мешочками и банками - добрая Мелисса обеспечила меня питанием на два дня вперед, где и намеревалась провести эти два дня за чтением толстенных фолиантов, подобранных Ансельмом, и закреплением простейших алхимических рецептов на практике. Ох, не буду говорить, чего стоило моему добровольному наставнику такая щедрость! Упомяну лишь, что мы с Фыром его четыре дня уговаривали, отпаивали то успокоительным (я под руководством Эми), то элитным вином с настойкой валерианы (Фыр), но без помощи прибывших накануне армейских друзей моего мужа - подполковника имперской армии Лирриана Мракса, которого почему-то называли не иначе как Кейн, и нарочито скромного майора Арзабаля Торрика - мы б точно не справились. Да, только совместными усилиями мы и смогли уломать упрямца, настолько трясущегося над своей драгоценной лавкой, что он готов был поставить под удар собственные благосостояние и репутацию, лишь бы мои зельеварочные потуги не увеличили количество подпалин на его алхимическом столе и пятен на потолке над ним (а надо сказать, что сам господин Тоббер повышенной аккуратностью не отличался). О том, что, взявшись учить претендента на поступление в магунивер и не сумев должным образом подготовить его к вступительным экзаменам, наставник мало того, что лишается права быть таковым, и приемная комиссия магунивера обязательно доведет сей факт до широкой общественности, так еще и вынужден выплатить провалившемуся ученику кругленькую компенсацию, напомнил, как ни странно, мой кот. Оспорить решение комиссии, равно как и ученический договор, можно, но это долго, муторно и дорогостояще, да еще и не факт, что получится. А в случае Ансельма - точно дохлый номер, он кругом виноват получится. Так что пришлось алхимику, скрепя сердце и донельзя нагрузив печень, уступить мне лабораторию. Я, в свою
