Крик орла

применить их на практике, его попытки овладеть Путем Воина окажутся неудачными.

Каждая из четырёх основных техник относится к одной из четырёх четвертей — речь об этой концепции пойдёт позже, сейчас же достаточно будет сказать, что к одной из четырёх четвертей относится всё в проявленной Вселенной, включая человека. Каким бы невероятным на первый взгляд ни показался этот принцип, он действительно выполняется для всего органического и неорганического мира; во многом благодаря именно этому знанию Толтекам удалось разгадать такое множество загадок, над которыми сегодня всё ещё ломает головы научное сообщество.

Более того, поскольку человек представляет собой миниатюрную копию Вселенной, каждый человек не только относится к определённой четверти, но и обладает потенциальными возможностями трёх других четвертей, которые отражаются в человеке, когда он рассматривается как целостная сущность. Другими словами, если некая женщина является восточной и по этой причине чаще всего явно проявляет восточные качества, то в ней таятся и скрытые склонности, относящиеся к остальным трём четвертям.

ВОИНЫ ОЧЕНЬ БЛИЗКО ЗНАКОМЫ С КАЖДЫМ АСПЕКТОМ СВОЕЙ СУЩНОСТИ, ДАЖЕ СО СКРЫТЫМИ СКЛОННОСТЯМИ. И В ОСОБЕННОСТИ — СО СВОИМИ СКРЫТЫМИ ПОТЕНЦИАЛЬНЫМИ ВОЗМОЖНОСТЯМИ. ЧТОБЫ ДОСТИЧЬ ТАКОГО ЗНАНИЯ, ВОИН ИСПОЛЬЗУЕТ ОКРУЖАЮЩИЙ МИР КАК ЗЕРКАЛО. ТАК КАК В ЭТОМ ЗЕРКАЛЕ ВСЁ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ.

Этот принцип применим и к четырём основным техникам: перепросмотр связан с Востоком, не-делание — с Севером, стирание личной истории — с Западом, а сновидение — с Югом. Важно понимать, что четыре четверти представляют собой четыре качества существования, или бытия, и потому их нельзя понимать буквально. Качества, возникающие благодаря воплощению четырёх основных техник на практике, известны как четыре атрибута воина. Эти атрибуты чрезвычайно важны для жизни воина, и по этой причине следует ясно понять, что они собой представляют.

РАБОТАЯ С ЗЕРКАЛАМИ, НЕОБХОДИМО ПЕРЕПРОСМАТРИВАТЬ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ В ОБРАТНОМ ПОРЯДКЕ, ОТ ТЕКУЩЕЮ МГНОВЕНИЯ ДО МОМЕНТА РОЖДЕНИЯ. ПОДОБНЫЙ ПЕРЕПРОСМОТР ТРЕБУЕТ ТАКОЮ УРОВНЯ ЧЕСТНОСТИ, КОТОРЫЙ ДОСТИГАЕТСЯ ТОЛЬКО В АКТЕ БЕЗЖАЛОСТНОСТИ. БЕЗЖАЛОСТНОСТЬ ДОЛЖНА НАЧИНАТЬСЯ С СЕБЯ. ТОЛЬКО КОГДА ЖАЛОСТЬ К САМОМУ СЕБЕ СМЕНЯЕТСЯ БЕЗЖАЛОСТНОСТЬЮ, ЧЕЛОВЕК СПОСОБЕН ОБРЕСТИ ТРЕЗВОСТЬ, НЕОБХОДИМУЮ ДЛЯ МУДРОЮ РАЗЛИЧЕНИЯ.

Перепросмотр приводит к трезвости — качеству, которое, вероятно, лучше всего описывается как способность относиться к любой ситуации в своей жизни в точном соответствии с её подлинной ценностью. По самой своей природе трезвость лишена эмоций, поскольку только в отсутствие эмоций, как положительных, так и отрицательных, человек способен с ясностью замечать всё, с чем связана любая конкретная ситуация. Трезвость представляет собой акт безжалостности, во время которого человек не позволяет своим личным чувствам заслонить рассматриваемую проблему.

Это никоим образом не означает, что воины являются бессердечными существами; напротив, воин так любит мир, что не может действовать с предвзятостью в отношении любого другого существа. Если бы в каждой ситуации воин выбирал ту или иную сторону, ему следовало бы признать, что одно для него важнее другого. Скорее всего, с этим не согласится ни один воин, так как для воина, понимающего взаимосвязанность всего живого, одинаково важно всё — атом, растение, животное, человеческое существо или сверхъестественная сущность. Это остаётся справедливым независимо от того, сражается ли он в битве рядом с чуждыми ему существами или в группе существ, близких его сердцу. Даже если эта битва заключается в противоборстве воина и другого существа, воин не позволяет себе испытывать жалость.

Таким образом, воин с равным уважением относится ко всему в своей жизни и не допускает, чтобы его личная сила заставляла его действовать несправедливо, на основе предвзятости. Это означает, что трезво действующий воин не станет несправедливо прикрывать ни любимого человека, ни самого себя; он не будет считать поступки другого существа отрицательными, пока не проведёт честную оценку этих поступков в соответствии с их подлинной ценностью. По самой своей природе и в согласии с дарованным Толтекам священным доверием, воины придерживаются истины и потому не могут действовать, исходя из соображений, отличных от трезвости.

Чтобы полностью понять это, обратимся к примеру молодой женщины, которую назовём Линдой. Линда всегда испытывала трудности в общении с мужчинами, но не понимала, почему это происходит, пока не начала заниматься перепросмотром. После этого Линда осознала, что все её неприятности вызваны её стремлением к обладанию. Погружаясь в причины такого стремления, Линда начала вспоминать очень многое из своего детства и при этом собирать воедино множество событий, результатом которых стала её ревность.

Линда смогла чётко вспомнить, что, будучи совсем ребёнком, она всегда состязалась со своим младшим братом за внимание со стороны отца. Поскольку в момент рождения брата ей едва исполнилось одиннадцать месяцев, а отец всегда мечтал о сыне, Линда уже в младенческом возрасте чувствовала себя уступающей брату. Это ощущение более низкого положения и необходимость бороться за внимание со стороны отца очень быстро привели к яростным дракам между Линдой и братом. Поскольку Линда была старше и чувствовала себя обиженной, именно она чаще всего начинала такие драки. Линда постоянно сама придиралась к брату, но всё же считала совершенно несправедливым, что именно её наказывали за бесконечные драки.

Поскольку она не могла объяснить отцу подлинные мотивы того, почему она мучает брата, Линду начали переполнять горькая обида на брата и в то же время растущее недоверие к отцу. Чувство, что отец не понимает её, а также то, что он явно больше беспокоился о её брате, заставили Линду постепенно отдалиться от отца, хотя в глубине души она по-прежнему жаждала его внимания. Отец Линды в определённой мере осознавал эти сложности и часто пытался исправить положение и баловал её. Однако Линда видела в этих попытках признание вины, после чего начала с подозрением и презрением относиться ко всем поступкам отца по отношению к ней.

К тому времени, когда Линда стала подростком, она была настолько разочарована, что изобрела мощное средство борьбы и с братом, и с отцом. Не зная иного способа привлечь к себе внимание отца, к которому она так отчаянно стремилась, Линда выработала в себе умение становиться лучшей во всём, что она делала. Это не только приводило к постоянным похвалам со стороны отца, но и давало возможность пристыдить брата. Линда следила за тем, чтобы быть лучшей в школе, блистать на спортивной площадке, выглядеть образцовой дома и в гостях, — в общем, она всегда и во всём оказывалась лучше брата.

Когда Линда поняла, насколько хорошо срабатывает её уловка, она начала пользоваться ею, чтобы отомстить отцу и брату за всю несправедливость, которую, по её мнению, они причинили ей. Так Линда вступила в тонкую, но беспощадную игру; она вышла на этот путь лишь для того, чтобы заслужить одобрение отца, но, добившись цели, решила довести дело до того, чтобы отец в той или иной степени постоянно ощущал жгучее чувство вины. Чаще всего Линда добивалась этого, давая ему понять, что, хотя она очень ценит его похвалы, они ничего не означают, поскольку она не наделена привилегией быть мужчиной в мире мужчин и любой её успех вряд ли когда-либо найдёт признание у других мужчин, кроме её отца. Столь утончённым способом Линда постоянно внушала отцу, что она обречена на незначительную жизнь уже тем, что она женщина, хотя и превосходит своего брата во всём.

Трагичность игры Линды заключалась в том, что она исполняла свою роль настолько хорошо, что в конце концов сама начала верить в неё. По этой причине, став взрослой, она всегда ощущала отсутствие признания со стороны мужчин. В глубине души Линда по-прежнему хотела добиться внимания, особенно от мужчин, но, даже добиваясь его, она продолжала ощущать враждебность к ним, так как была женщиной. Кроме того, глубокая подозрительность к мужчинам заставляла Линду считать, что и в тех случаях, когда мужчина явно высказывает ей своё одобрение, он просто обманывает её из жалости. Подобная мысль приводила Линду в бешенство, и она обрушивала на такого мужчину свой гнев, заставляя его чувствовать себя виноватым в том, что он мужчина. Так или иначе, нет ничего удивительно в том, что Линде удавалось