растениями, — просто предполагает, что данные формы жизни неразвиты интеллектуально и, значит, стоят в своём развитии ниже его самого. Вследствие такого подхода человек с возмутительной самоуверенностью заключает, что подобные формы жизни обязаны подчиниться его превосходящему разуму и воле.
С другой стороны, воин, будь он мужчиной или женщиной, на собственном опыте убеждается в существовании одной-единственной жизни, которая проявляет себя в мириадах различных форм. Благодаря этому жизнь имеет (и использует) возможность испытать невообразимое количество вариантов осознания, поэтому то, что называется силой, оказывается общей суммой всех взаимодействий между различными уровнями осознания. Иначе говоря, существует только одна жизнь, которая создаёт один тип осознания, и каждый из нас, людей, вместе с другими формами жизни облекается обязанностью до конца использовать потенциал того конкретного уровня осознания, который ему доверен. С этой точки зрения чистое безумие полагать, будто каждое человеческое существо должно походить на своего собрата, и считать, что из всех форм жизни человек является высшей. Впрочем и здесь мы сталкиваемся с невероятной грубой невежественностью человека, который, довольствуясь своим примитивным чувством превосходства, никогда не задумывается ни о происхождении, ни о цели жизни и, следовательно, не имеет никакого морального права вершить суд.
Всё это подводит нас к двум наиболее фундаментальным вопросам, стоящим перед человечеством: во-первых, что есть жизнь, а no-вторых — какова цель жизни? Ответить на эти вопросы непросто, ибо это заводит нас в мир Невыразимого, в мир Невысказанного, который Толтеки обозначили просто как непознаваемое. Вот почему важно помнить, что непознаваемое — понятие относительное: оно не значит, что понять жизнь невозможно вообще, оно скорее говорит о том, что её суть невозможно точно передать словами. Более того: поскольку наше человеческое понимание зависит от использования слов, это естественным образом предполагает, что мы не в состоянии понять истинное значение жизни, основываясь на наших человеческих качествах. Единственная возможность осознать значение жизни заключается в том, чтобы видеть её источник, иначе говоря, Орла; однако это подразумевает необходимость проникнуть в непознаваемое — в нечто невозможное для того, кто всё ещё пребывает в своём человеческом облике.
Лучшее из того, что мы можем сделать для познания смысла жизни, заключается в том, чтобы косвенно видеть Орла, т. е. видеть, как процесс жизни разворачивается на физическом плане, потому что благодаря этому мы можем прийти к очень точному пониманию как смысла, так и цели жизни, не отбрасывая при этом своих человеческих особенностей. Однако увидеть процесс жизни под силу только видящему — вот почему Путь Воина является практическим путём. Без такой способности видеть мы сможем понять саму жизнь и её цель только на собственном опыте. Здесь, читатель, вам будет полезно запомнить, что способность видеть внутренне присуща каждому мужчине, каждой женщине, и потому она не является искусством, овладеть которым можно только после овладения какой- нибудь особенной техникой, она представляет собой скорее естественный конечный результат обучения умению пройти Путь Воина безупречно.
Что же в таком случае представляет собой жизнь? Толтеки определяют жизнь очень просто: жизнь — это всё, что обладает разумом. Следовательно, для Толтеков всё вокруг является жизнью в той или иной форме, будь то человек, животное, растение, камень или атом. Единственная причина, по которой некоторые представители научного сообщества до сих пор не признают формами жизни камни и атомы, состоит в том, что они упрямствуют в своём желании сводить жизнь лишь к существам, обладающим биологическими функциями. По этому поводу Толтеки просто признали, что жизнь разделяется на две совершенно различные категории — формы, обладающие биологическими функциями (которые Толтеки называют органической жизнью), и формы, лишённые таковых функций, или неорганическую жизнь.
Несколько позже мы вернёмся к органической жизни как понятию, отличному от жизни неорганической; сейчас же будет достаточно отметить, что большинство форм неорганической жизни невидимы для человеческого глаза. Хотя свидетельства существования жизни открыты для глаз каждого, видеть эти жизненные формы может только видящий. Никто, не исключая даже представителей научного сообщества, не может отрицать, что кристаллические структуры камня действительно демонстрируют наличие внутренне присущей разумности. Такую же внутренне присущую разумность демонстрируют и атомы, уравновешивая себя в процессе построения молекул; более того, микробиологи уже давно с благоговейным трепетом взирают на молекулу ДНК.
Однако, говоря об определении жизни, крайне важно не забывать, что это определение основывается на нашем опыте восприятия процесса жизни, но не на жизни как таковой. Иначе говоря, мы описываем жизнь на основе её проявлений. Что же касается жизни, которая себя не проявляет, её происхождения, то здесь мы лишены возможности наблюдать. Вот почему мы просто называем её Невыразимым. Всё, что мы можем с уверенностью утверждать относительно происхождения жизни, — это то, что Оно Есть и что Оно, очевидно, содержит в Себе Самом потенциальную способность проявлять себя способами, которые мы называем разумом, интеллектом. Другими словами, происхождение жизни есть потенциал разумности.
Какова же цель жизни, т. е. проявляющейся жизни? Каким бы простым ни был ответ на этот вопрос, здесь мы снова сталкиваемся со сложностью его осознания силами рационального разума. Толтеки определяют цель жизни как развитие всех возможных уровней осознания. Чтобы понять смысл именно такого определения, прежде всего необходимо разобраться в том, что подразумевает понятие «осознание».
Постарайтесь понять, что всякая проявляющаяся жизнь независимо от формы и от того, органическая она или неорганическая, является разумной. Из наблюдений становится ясно, что реальный уровень осознания варьирует от одной формы жизни к другой. Иначе говоря, осознание зависит от конкретной формы жизненного проявления, тогда как разум, являясь внутренне присущим свойством всякой жизни, никоим образом не зависит от формы. Из сказанного можно сделать вывод, что как разум, так и осознание подразумевают наличие сознания. Вообще говоря, сложность в понимании этого, заключается в крайней легкомысленности, с которой человек относится к употребляемым словам. Вот почему большая часть человечества неспособна провести различие между понятиями осознание, разум и сознание лишь потому, что все эти термины обычно считаются синонимами. В действительности же, несмотря на вызванное взаимной зависимостью довольно близкое родство, данные понятия имеют значительные смысловые различия.
Слово «разумность» (англ. inteligence) происходит от латинского слова «intelligere», что значит «выбирать между, различать»; между тем слово «осознание» (англ. awareness) берёт начало от латинского слова «vereri», что переводится как «опасаться». Таким образом, мы имеем, с одной стороны, состояние сознания, вызывающее способность различать, а с другой стороны — состояние сознания, предусматривающее необходимость быть алертными. При этом оба состояния есть лишь воплощения сознания (англ. consciousness) — термина, латинский предок которого «conscius» предполагает способность «поделиться знанием».
Другими словами, несмотря на то, что существует лишь одна жизнь, которая может иметь только одно сознание, само определение «сознания» предполагает двойственность, поскольку «делиться знанием» можно только при условии, что есть ещё хотя бы один субъект. В принципе, даже термины «один» и «единство» предполагают существование «множественности», ибо в противном случае некого и нечего было бы объединять, так что понятие единственности лишилось бы смысла.
Если посмотреть на это с одной точки зрения, то можно заметить, что в действительности понятие сознания имеет два смысловых определения, а именно: разум и осознание. Разум, или интеллект, является внутренне присущей жизни способностью различать, или выбирать между; осознание же отражает способность жизненной формы сознавать необходимость алертности. Впрочем, смысла во всех этих понятиях гораздо больше, чем может показаться на первый
