Рудольф отшатнулся.
— Ты говоришь об этой проклятой планете так, будто у нее есть душа.
Адира рассмеялась. Это прозвучало горько.
На лице Рудольфа появилось серьезное выражение. Он, вероятно, и понятия не имел, насколько фальшиво это выглядит.
— Ты права. Твоя мать была эгоисткой до самого конца. Но ты не такая. Сеньор Зеленой Горы удочерил тебя, сделав своей дочерью. Он поделился с тобой своей силой. Возьми меня с собой обратно.
Она снова улыбнулась.
— Зачем?
Рудольф снова наклонился вперед.
— Ты же моя племянница. Я единственная семья, которая у тебя осталась. Я был могущественным человеком, пока Чатун не выплюнул меня. Возьми меня с собой, и я помогу тебе подняться. Я буду заботиться о тебе.
— Дядя, ты здесь тоже очень влиятельный человек. У тебя есть все, что только можно пожелать. Оставайся здесь.
— Адира.
— Нет.
Последнее «нет» упало между нами, как кирпич. Молчание, угнетающе, затягивалось.
— Все это не имеет значения. — Рудольф снова оскалил зубы, и лицо его исказилось почти гримасой. — У тебя есть магия, поэтому ты не знаешь, каково это — потерять ее. Ты могла бы разделить этот мир со мной, но не станешь этого делать. Это не имеет значения. Я уже разобрался со всем. Я доберусь до Чатуна без тебя.
Дальний конец лужайки замерцал, словно горячий воздух вырвался из травы. Реальность перестала существовать, словно кто-то прорезал наш мир ножом, и за ним простиралась огромная зеленая долина. На траву вышел воин. Он был высок и облачен в черные доспехи с золотым рельефом. Его лицо было нечеловечески красивым, длинные белые волосы были заплетены в косички, собранные в конский хвост. Он нес меч длиной в пять футов, на котором были выгравированы странные символы.
Это было похоже на сцену из фильма. Великолепную и шокирующую.
Взрывная волна магии воина пронеслась по лужайке, подняв каждую травинку вверх, и встретилась с моей силой. Я проглотила ее и разогнала. Так много волшебства…
— Сеньор Ястреб из секты «Оникс». — Адира поставила свой стакан на стол. — Ты продал меня, дядя. Ты послал это сообщение, чтобы заманить меня с Горы сюда, где я буду уязвима.
— Ты не оставила мне выбора, — выплюнул он.
Позади воина материализовались другие воины в доспехах, словно тени, попавшие в фокус. Так много солдат…
— Ты ошибаешься. Выбор есть всегда. Просто он тебе не понравился. — Адира улыбнулась. — Когда я получила твое сообщение, я спросила себя, как человек может послать письмо на Чатун. Я спросила себя, чего же ты можешь хотеть. Ответ был очевиден.
Рудольф побледнел.
— Ты знала.
— Конечно. Ястреб явился к тебе и пообещал проход в Чатун за предательство. То, что сейчас произойдет, не касается тебя. Речь идет о том, чтобы я сделала заявление всем тем, кто считает, что мне нужна Гора, чтобы защитить то, что принадлежит мне. — Адира встала. — Не спускайте глаз с моего дяди, хранительница. Не позволяйте ему причинить какой-либо вред.
В моем ухе раздался голос Шона:
— Готов.
Я создала вакуумное поле. Самый высокий барьер, доступный хранителю, поле пустоты, что останавливало органические и неорганические снаряды и передачу энергии. У меня было целых три акра земли, воин с его армией, гостиница и портал. Пустое поле не пропускало ни одного звука. Теперь оставалось только поддерживать его.
Мы заранее обсудили нашу стратегию. Мы с Шоном будем вместе защищать гостиницу.
Адира встала перед столом.
Ястреб сердито посмотрел на нее с другого конца лужайки. Его голос был подобен грому.
— Подчинись.
Адира вздернула подбородок, ее голос был небрежным и легким.
— Не сегодня.
Она подняла руки с растопыренными пальцами, словно собираясь поймать баскетбольный мяч, и раздвинула их, извлекая невидимые ножны. В ее правой руке появился меч — тонкий, обоюдоострый клинок длиной в добрых четыре фута. Из его щитка торчали серебряные клыки, а навершие было похоже на рычащую самку льва.
Лицо Ястреба дернулось.
— Это не тот меч, который ты ожидал увидеть? — спросила Адира. — Мне не нужно Сердце Горы для тебя. Подойдет и Львиный Клык.
Черный клинок воина вспыхнул синим огнем. Магия вырвалась из него, окутав плотной броней силы. Его солдаты бросились в атаку, проносясь мимо него двумя темными потоками.
Внутренняя сила Адиры взорвалась. Магия ударила меня, сметая мою защиту в сторону. Я не могла дышать, не могла двигаться, и на секунду мне показалось, что я умерла. Ее плащ порвался и упал, разорванный в клочья. Она была одета в зеленую броню, которая льнула к ней, как вторая кожа. Красный, голодный огонь омыл ее клинок.
Рудольф начал подниматься.
— Двинетесь и умрете, — сказала я ему ровным голосом.
Он опять сел.
Адира пошевелилась.
Я видела, как сражаются невероятные фехтовальщики. Во время мирного саммита Арбитр привел в мою гостиницу гениальную фехтовальщицу. Ее звали Софи, и она убивала с такой красотой и точностью, что это превращало ее в искусство. Для нее связь, которую она чувствовала со своим противником как раз перед тем, как жизнь становилась смертью, значила все.
Для Адиры это ничего не значило. Это было не искусство, а грубая стихийная сила.
Солдаты бросились на нее, каждый из них был единым ураганом магии. Она взмахнула мечом, и они умерли, разорванные на части ее магией, как бумажные тигры, сожженные дотла. Магия молотила по пустотному полю, брызгая на него. Я стиснула зубы. Весь шквал дразири в их сильнейшем состоянии не имел и трети этого удара.
Один из солдат обогнул Адиру и бросился на меня. Кел-винтовка Шона со звоном выстрелила, и солдат рухнул на землю.
Все больше и больше солдат появлялось вокруг Адиры, пытаясь окружить ее. Она убивала их, не замечая, не обращая внимания на их атаки, намереваясь только подойти к их командиру. Их было так много, что они мешали друг другу, как муравьи, перелезающие друг через друга, чтобы укусить кузнечика. Те, кто находился на периферии роя, повернулись ко мне. Они не могли добраться до Адиры, но поняли, что я ее союзник, и бросились на меня с оружием и магией наготове. Ружья Шона зарокотали раз, другой и затрещали в ровном ритме, пока он превращал солдат в ничто.
Ястреб, ускоряясь, рванул вперед, темная мантия его магии струилась вокруг него.
Я воткнула свою метлу в землю, та раскололась, светясь бледно-голубым светом, создавая канал к «Гертруде Хант», сливая
