— Всегда, — отвечаю тихо.
Он помогает устроиться на стуле и включает микрофон.
— Этот стул, как и моя жизнь без тебя, был пустой, но благодаря чистой силе любви и надежды, ты сейчас здесь, и жизнь полна как никогда раньше. Милая, хочу, чтобы ты сидела на стуле, где тебе самое место. На этом троне рядом, как Моя Королева. Больше не хочу скучать по тебе. Никогда больше не хочу петь на бис без тебя. Ты нужна мне навсегда.
Внезапно все огни гаснут, кроме одного.
Толпа издает изумленное громкое «о-о-о», и я смотрю, как Хендрикс опускается передо мной на одно колено.
Весь стадион вдруг замолкает, и только лишь у меня вырывается громкий вздох, когда Хендрикс достает гигантское обручальное кольцо из маленькой черной бархатной коробочки.
Он тянется к моему пальцу, и я чувствую, как слезы градом текут по щекам.
— Хоуп… Моя Любовь… Моя Надежда… Моя Жизнь… Мои гордость и радость. Мое все. Ты выйдешь за меня?
Я киваю.
— Да! — шепчу в ответ, и толпа просто сходит с ума.
Чувствую на себе луч прожектора, и как кольцо скользит по пальцу. Я полностью ослеплена светом, за исключением одного…
Моего Хендрикса… Любви всей жизни.
Я просто вижу, как он стоит на одном колене, улыбается, и чувствую себя самой счастливой девушкой на свете.
Хендрикс встает, подхватывает на руки и, крепко прижав к себе, целует.
Толпа неистовствует.
— Надежду! Надежду! Надежду! — начинает скандировать народ.
— Хотите послушать песню? — кричит Хендрикс.
— Да!!! — кричит толпа в ответ.
Хендрикс бережно усаживает меня обратно на стул и шепчет на ухо.
— Это для тебя. Это всегда было только лишь для тебя одной.
Он встает, и я слышу, как звучит первая нота.
В течение следующих трех минут и пятидесяти пяти секунд полностью теряю счет времени и пространства. Как будто плыву на облаке, когда он поет, и знаю, что этот момент буду помнить и лелеять вечно.
Когда он заканчивает песню, то целует руку и шепчет:
— Ты моя навсегда.
— Навсегда, — соглашаюсь я.
Вдруг Хендрикс плотнее прижимает пальцем IEM-наушник (прим. перевод: служат для мониторинга, т.е. контроля того, что музыкант делает), внимательно слушая, что ему говорят.
— Одну секунду всем! Леди и джентльмены, есть еще одна невероятная новость, — он делает паузу. — Я думал, что сегодня будет один особенный гость, но на самом деле их больше. Чему я очень рад…
Прожектор вспыхивает, и в первом ряду вижу родителей с сестрой!
Хендрикс бежит к краю сцены и влетает в толпу.
Люди ловят его и несут на руках к моему отцу. Хендрикс крепко обнимает папу, а тот смущенно улыбается и похлопывает его по спине.
— Я знал, что ты придешь, старина, — начинает Хендрикс, не понимая, что микрофон включен.
Толпа вновь сходит с ума.
С помощью охраны он выводит маму, папу и Харли на сцену, и мы все обнимаемся.
— Как и в первом моем шоу, когда оставил билеты в кассе, надеясь, что ты придешь, и ты пришел, — продолжает Хендрикс.
— Мы бы ни за что не пропустили такое шоу, — бормочет папа. Затем он поворачивается и смотрит на меня. — Милая… прости, что мне… нам потребовалось время, чтобы прийти в себя. И поздравляю тебя… вас обоих.
Я крепко обнимаю его, и тут же мама и Харли присоединяются в наши объятия.
— Поздравляю, милая, — сквозь слезы шепчет мама, а Харли, улыбаясь, подмигивает.
— Еще! Еще! Еще! — скандирует толпа, разделяя с нами счастливые минуты нашей жизни.
Эпилог
Хоуп
Два года спустя
— Папа! — кричит Ханна, показывая пальчиком на голубые воды Тихого океана.
— Да-а-а! Папочка. Помаши ему ручкой, — говорю я и, взяв маленькую руку дочери, машу ею в сторону Хендрикса.
В это прекрасное солнечное утро, он оседлал большую волну и катится на ней почти до самого берега.
Спрыгнув с доски, Хендрикс улыбается и машет рукой в ответ. Потом смотрит на меня и посылает воздушный поцелуй.
Меньше чем через двадцать секунд он уже рядом.
— Осторожно, мокрый песик, — говорит он и, виляя бедрами из стороны в сторону, стряхивает с себя остатки воды.
Ханна протягивает руки, пытаясь поймать капельки, и задорно смеется, топая ножками.
— Ну что, поймала, тыковка? — подзадоривает дочь Хендрикс и кладет доску для серфинга на песок.
— Папа, — сквозь смех снова повторяет она.
Хендрикс подхватывает дочь на руки и устраивает на плечах.
— Ты же нанесла на нее солнцезащитный крем? SPF 50, да? — спрашивает он.
— 60 и он водонепроницаемый, — отвечаю я.
— Отлично. Значит, я могу одолжить ее минут на десять, и мы построим замок из песка.
— Одолжить ее? Не выйдет! Я тоже хочу поучаствовать в этом веселье.
Схватив ведерко, втроем идем к воде и начинаем строить самый кривобокий в мире замок из песка, но нам все равно, как он выглядит. Нас волнует только то, что мы наслаждаемся солнечным днем вместе.
Эмоции переполняют, и вспоминаются последние два года.
Я променяла маленький городок на пляжи Калифорнии. Окунулась с головой в жизнь с любимым мужчиной, ставшего отцом нашего маленького бронзового чуда.
Хендрикс безумно любит меня, уж я то точно знаю, и еще он каждую ночь заставляет меня гореть от страсти. А еще утром… и днем.
В следующем году мы планируем родить второго ребенка. А через несколько лет группа Хендрикса должна вновь отправиться в мировое турне, и на этот раз он хочет взять меня и детей с собой, чтобы показать мир.
Вся моя жизнь рядом с любимым играет яркими красками. Хендрикс – идеальный муж. Идеальный отец. Он наш с Ханной защитник и опора. Лучшего него никого нет.
А на следующей неделе в гости приедут мои родители. Они помешаны на Ханне и собираются забрать на недельку внучку к себе.
Ну а мы… а мы с Хендриксом займемся созданием ребенка номер два.
Эпилог 2
Хендрикс
Двадцать лет спустя
— Один. Два. Один, два, три!
Мой восемнадцатилетний сын Хантер бьет по струнам своей гитары, мгновенно приводя толпу в неистовство.
Я смотрю на него и улыбаюсь.
А потом смотрю на Хоуп и Ханну, притаившихся в глубине сцены, и начинаю петь.
Слова льются легко, впрочем, как и каждая написанная песня, с тех пор как Хоуп рядом со мной.
Критики в основном довольны, да и армия наших поклонников с годами не стала меньше.
В общем, жизнь удалась и все благодаря любимой жене.
Именно она стала не только моей музой, но и «двигателем», толкающим вперед.
Именно она сделала все, чтобы превратить нашу с детьми жизнь в рай, где тепло и уютно. Где нет ссор и обид, где все поддерживают и любят друг друга.
Конечно, ей было, да и сейчас, тяжело. С моим диким графиком именно на плечи Хоуп по большому счету легла
