Но почему?
За что?
Неужели он действительно был таким плохим мужем?
Ну да, он не заработал миллионов, и живут они пока не в столице, но ведь всему свое время, разве нет? Он искренне старался...
И честно говоря, не поверил жене, когда та сказала о дочери.
Иришка - не от него?
Вот уж глупость несусветная! Это его дочь, и все тут! А Дарья просто бредит, ее понять можно. Он и сам...
Если бы не надо было найти Демидова и оторвать ему голову к чертям свинячьим, Александр запил бы по-черному. Как один раз, еще в юности, после маминой смерти.
Но мысль о мести прекрасно поддерживала и тонизировала. А если еще использовать госпожу Храмову...
Александр вспомнил фигурку девушки, такую, аппетитно округлую в нужных местах, вспомнил тяжелую толстую косу, которую она нетерпеливо теребила в минуты волнения, вспомнил ясные карие глаза...
Повезло Храмову. Просто повезло.
Конечно, княжна человек очень своеобразный, но такая не предаст, не продаст, не станет копить зло, а потом бить в спину. Она честно и открыто выскажет в глаза все, что ее не устраивает, а потом развернется и уйдет. Или останется - на своих условиях.
Красивая, умная, маг земли, то есть еще и плодовитая, детей будет много...
В Москве за такую невесту передрались бы, даже удивительно, что отец хотел отдать ее за Демидова. Мог бы и кого получше уж найти для дочери. Помоложе, познатнее. Хотя - чего удивляться?
Демидов, хоть и не настолько знатен, но весьма и весьма богат. Не первое поколение его семья практически царствует на Урале, а уж сколько они из земных недр выкачали... представить страшно. Только не помогут ему эти деньги.
Не помогут.
Благовещенский стиснул кулаки. Жалобно плеснулся коньяк в снифтере.
И уже не жалобно - торжествующе плеснулось вокруг одиночество.
Одиночество...
Дочери - нет. Внуков тоже не будет.
Жена сошла с ума. И даже если она придет в себя, сможет ли он забыть то, что видел? Сможет ли не помнить, как с некогда любимых губ лился яд?
Благовещенский отлично знал ответ.
Не сможет. Никогда не сможет...
И что ему осталось?
Только сидеть в темноте, смотреть в камин и понимать, что там догорают не поленья - там догорают осколки и обломки его жизни. Такой неожиданно никчемной и ненужной. Такой пустой и безрадостной, наполненной лишь работой...
Серые дни и очень, очень черные ночи. Это больно. Это было настолько больно, что снифтер полетел в огонь, но даже взметнувшиеся языки пламени не помогли разогнать мрак, скопившийся в душе.
В дверь поскреблись.
- Ваше превосходительство...
- Да?
Александр даже обрадовался слуге. Все ж отвлечься от плохих мыслей.
- Ваша супруга...
- Что с ней?
- Она сбежала.
***
Александр помнил, как раздавал указания слугам. Как приказал закладывать экипаж, как распоряжался, приказывая найти обезумевшую от боли женщину...
Только как ты ее найдешь?
Березовский, хоть и не Москва, но достаточно большой город, и прочесать его весь - немыслимо. А нарваться на неприятности - очень даже несложно.
Кусочек ясности подарил обрывок накидки. Дарья, спеша покинуть ненавистный ей дом, зацепилась накидкой за забор - и в гневе дернула плащ. Дорогой, темно-малинового бархата, он сам покупал жене...
Деньги Дарья не взяла.
Записки никакой не оставила, следа - тоже. Дом она покинула через черный ход, и судя по следам, там ее кто-то ждал. Благовещенский не мог назвать себя следопытом, но тут и навыков не требовалось - человек явно влез где-то в грязь, и теперь она нападала на мостовую с его обуви. Явно, стоял, ждал... дождался.
Куда они потом пошли?
Как вообще умудрились связаться?
Неизвестно. Даже предположений пока не было.
А потом был дом Синютиных.
***
Ужас.
Это единственное, что мог испытывать Благовещенский.
Ужас, который пропитал каждую его клеточку, заполнил все тело и выплеснулся наружу вопросом:
- ЧТО?!
На него даже не сразу обратили внимание, но потом вперед выдвинулся один из участников действия. Все происходящее казалось генерал-губернатору каким-то жутким страшным спектаклем... это ведь не может происходить наяву, правда?
Пожарище на месте дома, несколько накрытых рогожей тел, и две группы людей на расстоянии друг от друга.
В той, что была ближе, Благовещенский опознал Ваню и его младшего брата. Они стояли с фонарями в руках, до странного напоминая почетный караул.
Но - почему они так стоят? Над кем наклонился этот мужчина?
Сердце пропустило удар. А потом вперед выдвинулся какой-то человек.
- Ваше превосходительство, разрешите доложить?
- Докладывайте, - Благовещенский спрыгнул с лошади и бросил кому-то поводья. Разберутся! - Что произошло?
- Поджог, ваше превосходительство.
Благовещенский поощрил околоточного кивком и выслушал достаточно связную и грамотную историю.
Околоточный Елпифидор Семенович вообще-то сегодня не дежурил. Но - совпадение.
Недавно неподалеку был установлен пост околоточного. Чтобы пресекать, значит... Но место здесь тихое, пост был установлен больше для устрашения, вот и назначали на него самых, что ни на есть лентяев и разгильдяев. Дело житейское.
Или новичков. К примеру таких, как его троюродный племянник. Надо ж где-то начинать?
Но новичок на то и новичок, чтобы совершить все возможные ошибки и еще немного. Елпифидор и решил прогуляться ночной порой, проведать родственничка. Вот тут - да, тут чистая случайность. А остальное...
Пришел.
Увидел оглушенного племянничка, догорающий дом, пожарный расчет, потом приехала госпожа Синютина, простите... Храмова,, конечно.
А потом из темноты вышла вот эта госпожа, и выстрелила в Марию Пет... Ивановну.
Предотвратить не успели, только задержать.
Мария Ивановна ранена. Насколько тяжело - пока неизвестно, пулю точно извлекать надо.
Госпожа... дама, которая на нее покушалась, тоже задержана. Что с ней дальше будет - решит, надо полагать, суд.
В остальном тишина и порядок, ждем распоряжений генерал-губернатора.
Благовещенский кивнул и отправился на встречу со своей судьбой. Сначала - не в силу каких-то чувств, просто до нее было ближе, к княжне Горской.
Маша лежала на земле.
Бледная, словно мел, такая бледная, что брови и ресницы казались черными полукружьями, резко перечеркнувшими меловое лицо. А над ней колдовал фельдшер.
- Она...
- Должна выжить. Молодая, сильная, да и меня вовремя позвали, - тот даже головы не повернул, просто дал ответ. - Хотя как повезет, конечно.
Благовещенский выдохнул. Если у мага земли есть хоть один шанс - он выживет. Связь Марии с землей такова, что ей даруется и плодовитость, и стойкость. У кошки девять жизней?
Ну так у мага земли их девяносто девять!
А что же...
Когда он увидел Дарью, сердце екнуло. Пропустило удар, а потом как-то обреченно трепыхнулось в груди.
Все.
Конец.
Его жены не было. Было полубезумное чудовище, которое с идиотским смехом поливало всех присутствующих грязной бранью. И ни проблеска мысли в голубых глазах. Ни искры разума.
Ничего.
Не человек - животное в плену, только и разницы, что говорящее...
Он и не такое на войне видел.
- Даша...
Но ответом ему был
