Только присутствие нижних чинов удержало генерал-губернатора от того, чтобы запрокинуть голову к небу и взвыть так, что обзавидуются все волки Березовского и окрестностей.
***
Это была очень долгая и страшная ночь. Не только для Благовещенского, для всех остальных тоже. Но к рассвету уже кое-что прояснилось.
Был совершен поджог дома Синютиных. Надо полагать, с целью выманить Марию из защищенного дома. И это великолепно удалось, во многом благодаря ее братьям.
Ваня корил себя, но дело уже было сделано. Он не подумал, поддался панике и потянул за собой сестру. Сейчас он все понимал, а тогда...
Мать ведь!
Кто-то оглушил околоточного. Дарья?
Благовещенский не подозревал в ней таких талантов, но он в ней много каких талантов не подозревал. И не ждал от нее такой подлости.
Стрелять она умела, на охоте, но в человека? Который не сделал ей ничего плохого?
А, тут уж все побоку. И справедливость, и разум, и...
Когда Мария прибыла на место происшествия, Дарья, которая до того момента пряталась в одном из сараев и оставалась незамеченной, вышла и выстрелила в нее. А когда ее схватили...
До того момента она казалась нормальной. А потом - все. Словно злой волшебник превратил милую женщину в безумное чудовище. Как это произошло?
Видимо, всего оказалось слишком много для женщины.
Смерть дочери, крушение мечты... да мало ли что еще? Вот и слетела пружина. Теперь и не починишь. Увы...
Мария лежала у себя в доме, под присмотром лекарей, но вроде должна была поправиться. Просто крови много потеряла. Пуля задела крупный сосуд.
Должна...
Сейчас девушка была в беспамятстве, и когда она очнется - никто прогнозов не давал. Все же не мужик, не воин, а девушка. Существо хрупкое и нежное по оопределению.
Дарья пока была заперта у себя в комнатах под присмотром нескольких сиделок из дома для умалишенных. Да, такой в Березовском тоже был, традиционно выкрашенный в синий цвет.
А Благовещенский пытался разобраться со всем происходящим.
И свои два медяка в загадку внес околоточный, который и докладывал обо всем.
Как оказалось, стреляли - два раза. Почти одновременно, но два раза. Дарья - и кто-то еще. Во всяком случае одна пуля была найдена в заборе, повезло, чудом никого не задело. А вторую пулю извлекли из Марии Горской.
Вот вопросы, которые не давали покоя Благовещенскому.
Кто помог Дарье бежать?
Кто оглушил околоточного?
Кто стрелял?
Он подозревал, что, ответив на эти вопросы, ответит и на многие другие. Но - как?
Маленькой зацепкой оставались пистолеты. Роскошные, шикарно отделанные, дуэльный вариант. У благовещенского были похожие, но намного проще. Эти явно вышли из рук настоящего мастера, вдохновенного и талантливого. Такую вещь нельзя не заметить, и ее владельца можно бы поискать.
Как-то же попал этот пистолет в руки Дарьи?
Жаль, нельзя было спросить прямо.
Дарья была невменяема. Оставалось попробовать побеседовать с Марией Горской. И ловить Демидова.
Даже если к этому происшествию он не причастен, все равно - один раз убить подонка мало!
Глава 11
Последствия следствия.
Ёжь твою рожь!
А что я еще могла сказать, очнувшись хоть и в своей кровати, но в состоянии нестояния?
Чувствовала я себя так отвратительно, что просто ужас. Жуть жуткий и кошмарный. Болело плечо. Болела грудь и почему-то спина.
Голова не болела - для разнообразия. Она просто кружилась. Состояние было такое... тошнотно-дурнотное. Примерно, как при сотрясении мозга - в детстве у меня такое было. Давно, но ощущения мерзейшие. Незабываемые!
Слабость, тошнота, общая паршивость организма - все в ассортименте.
- А...
Больше у меня выдавить ничего не получилось. Сидящая рядом женщина ахнула и подскочила.
- Госпожа! Вы пришли в себя?
Нет, блин! Это мой призрак тут вякает!
Хотелось сказать что-то, но пересохшую гортань сжало в таком спазме, что самой страшно стало. Кашлять страшно. Даже от вдоха грудь болела, а как она заболит, если я...
Кое-как я сдержалась, но слезы брызнули на метр вперед.
Сиделка оказалась опытной. Она это сообразила, как-то ловко обхватила меня за плечи, приподняла - и в губы мне ткнулась соломинка.
Вода с лимонным соком.
Никогда ничего вкуснее не пила.
- Спасибо...
Теперь уже получилось разговаривать.
- Что со мной случилось?
- Я позову ваших родных, госпожа.
- Да. Пожалуйста. А вы...?
- Анна Ивановна. Я ваша сиделка.
Ну хоть тут я угадала.
- Дайте еще попить, пожалуйста. И зовите.
Первым в комнату влетел Ваня.
- Машенька!!! - Обниматься он, слава Богу, не стал. Вместо этого схватил меня за руку, прижал ладонь к груди. - Маша, я кретин! Я... я не подумал... прости меня!
- Маша...
Петя подошел с другой стороны, заглянул мне в глаза. Я посмотрела на одного брата, на другого...
- Что с матерью?
Ваня выдохнул.
Это было не прощение, это было понимание. А может, и все сразу.
Ты по-прежнему мой брат, я не сержусь, я все забыла. Сама хороша. Сама должна была подумать...
- Машенька...
Из Вани словно скелет выдернули, он буквально осел на пол у моей кровати.
Вместо него ответил Петя.
- Ее почти неделю тому назад похоронили.
- ЧТО!?
Других слов у меня не осталось.
- Я.... Столько!?
Ваня закивал.
Я посмотрела на него, на Петю...
- Кошмар!
- Ну-ка, что тут у нас? - в комнату вошел человек, в котором за версту опознавался доктор. То ли по форме, то ли по запаху карболки, то ли по профессиональным замашкам - вот уж что во всех мирах одинаково!
- Я тут. У себя, - проворчала я.
- Вот и замечательно. А теперь мы попросим всех лишних выйти и вас осмотрим.
Протестовать я не стала.
Неделю!
Ёжь твою рожь!
- Что со мной случилось?
- Рана, обморок, горячка.
Да уж...
Чувствовала я себя преотвратно.
- Вы пролежали в беспамятстве почти десять дней.
- А чувствую я себя на все двадцать.
- Если шутите, значит жить будете, барышня. Здесь больно?
Больно было и я сердито зашипела сквозь зубы.
- Да.
- Ничего не поделаешь, мне надо знать.
- Все я понимаю. Но дайте хоть пошипеть всласть!
Врач усмехнулся и продолжил осмотр, конца которого я не дождалась - отключилась.
***
Второй раз я открыла глаза в той же комнате. Чувствовала я себя намного лучше, слабость осталась, тошнота, головокружение и боль, но сейчас я была готова к этим 'приятным' ощущениям, да и поменьше они стали.
Я шла на поправку.
- Маша?
В этот раз в комнате сидел Ваня.
- Я, я, - отозвалась я чуточку ворчливо.
- Как ты себя чувствуешь? Может, тебе водички?
Водички хотелось. И в туалет тоже хотелось, но когда я сказала о втором желании, братец, покраснев, потянул из-под кровати утку и пообещал позвать сиделку.
Я кивнула и попросила озаботиться на кухне бульоном. Подозреваю, ничего серьезнее мне просто пока нельзя. А вот бульончик с сухариками, в следующий прием пищи простоквашу... там и желудок заработает.
Ладно, нет худа без добра.
