- Позвольте, уважаемый господин - поклонник вообще оперного искусства, или же почитатель Зденека Фибиха?
Мирослав слегка замялся.
- Ну как вам сказать. Не то, чтобы большой поклонник оперы... Но некоторые... мне нравятся.
- Какие, например?
- Ну, такие, как ... «Русалка»...
- Дворжака..., - напомнил любезный сосед.
- И ещё... «Проданная невеста» этого... Сметаны... Как-то ходили с женою, получили удовольствие.
- Да, прекрасная вещь. Ну, а как же Фибих?
Мирослав пожал плечами и усмехнулся.
- А его я вообще не знаю.
У старичка очки полезли на лоб.
- Нет, я конечно слышал это имя, - поспешно объяснил Мирослав. – Но не смотрел в театре ни одной его оперы или другого какого-то произведения.
Старичок слегка разочарованно кивнул, отвернулся, помолчал, высморкался в платок и стал разглядывать программку.
Мирославу стало неудобно, как будто он чем-то обидел старика.
- Простите, а о чём опера? Каков, так сказать, сюжет? – спросил он.
- Как, и этого вы не знаете! Это же Шекспир! Это же сценическое воплощение его «Бури», - торопливо прошептал старичок, так как в зале уже стал гаснуть свет.
Заиграл оркестр, сосед отодвинулся, поднялся занавес и началось действо.
Время от времени старик наклонялся к Мирославу, комментируя сюжет и восторженно восклицая:
- Какая музыка, а! Фибих – неистовый романтик!
Мирослав кивал, расслабленно глядя на сцену.
Честно говоря сюжет оперы ему показался запутанным и каким-то слишком сказочным. Действие происходило то на море, то на каком-то загадочном острове. Здесь - и волшебник Просперо, бывший герцог Милана, и его дочь милая Миранда, и его слуга – призрачный дух Ариэль и раб – жуткий туземец Калибан...
Но музыка ему понравилась. Очень романтическая, масштабная и энергичная, особенно в сцене бури на море, и вдохновенно – лирическая - в сценах любви.
Комментарии старичка несколько утомляли. Мирослав был рад, что после спектакля он затерялся в толпе зрителей.
Получив в гардеробе свою верхнюю одежду Мирослав оделся перед зеркалом, но тут же обратил внимание на шляпу. Она была явно чужая! У него была чёрная, а это тёмно-коричневая какая-то. По фасону похожа, но не его! На подкладке шляпы была какая-то надпись, но Мирослав уже спешил к седоусому гардеробщику.
- Простите, но шляпа не моя.
Гардеробщик поднял седые брови, осмотрел шляпу и глянул выцветшими глазами на Мирослава.
- Этого не может быть.
Он оглянулся.
- Видите, ничьей одежды уже нет. Всю разобрали. А пальто на вас ваше?
- Пальто моё! Вот и газета в боковом кармане у меня была. Но шляпа точно не моя. Вы перепутали.
- Милостивый пан, я повторяю, этого просто быть не может!
- И цвет шляпы другой.
- Погодите, здесь на подкладке надпись, - сказал гардеробщик, надев очки.
- Липский, - прочитал он. – Простите, а как ваша фамилия?
- Ну... А меня зовут Мирослав Липинский. Но я не подписывал своей шляпы... Это не моя вещь и фамилия чужая.
- Послушайте, пан Липский, - заговорил гардеробщик немного обиженным тоном. - Я работаю здесь уже более сорока лет. Не было случая, чтобы я перепутал одежду. У меня такое правило. Получив одежду от посетителя, я тут же вешаю её на определённое место и выдаю номерок.... Это вы что-то путаете. Прошу вас не выдумывать...
Гардеробщик оказался чертовски упрямым человеком.
Тихонько выругавшись, Мирослав, который очень не любил ссор и выяснений отношений, в недоумении вышел из театра и надел чужую шляпу. Удивительно, но она пришлась точно по его голове.
Он сделал несколько шагов по туманному городу, вдыхая запах палой листвы. И тут его окликнул нежный женский голос, схожий с колокольчиком:
- Мирек, вечер добрый! Вот те на! Прошёл мимо и не узнал меня!
Мирослав резко обернулся. В свете фонаря стояла женщина в шляпке, из-под которой выбивались светлые с медным отливом волосы. Синие глаза её нежно и лукаво блестели.
Мирослав стал припоминать:
- Ольга?!
- Наконец-то узнал!
- Ты здесь одна?
- Нет, была тут с одним... кавалером. Поссорилась я с ним и упорхнула, как вольная птичка.
- Ты была в театре? – поинтересовался Мирослав.
- Да, смотрела «Бурю». Видела, как ты выходил из фойе. Странно, что не видела тебя в зале.
В голове Мирослава мелькали обрывки воспоминаний. Он то припоминал моменты, связанные с этой женщиной, то они куда-то улетучивались.
Ольга кокетливо улыбнулась и подошла ближе:
- Ну, Мирек, не будь же холоден, как эта река.
- Ну, что ты, Ольга. Ты просто застала меня внезапно.
- Ну как тебе опера?
- Сюжет показался несколько сумбурным, а вот музыка Фибиха просто прекрасна!
- Сюжет тоже был прекрасен, просто ты его не понял, милый, - снисходительно сказала Ольга. – Ты проводишь меня домой?
- Ольга, безусловно. Для меня это радость и честь, - сказал доверительно Мирослав, совершенно забыв о ситуации со шляпой.
Они прошлись по набережной и взяли фиакр.
Ольга жила в доме на улице Каролины Светлой неподалёку от ротонды Святого Креста.
У подъезда Ольга остановилась и обняла своего провожатого. Какое-то время она так и стояла, прижав голову к груди Мирослава, отчего шляпка немного съехала.
- Зайдёшь ко мне? Служанка хорошо готовит, ты будешь в восторге от её кухни, - тихо сказала она.
И её золотистые губы, с едва видным в свете фонаря апельсиновым пушком, слились с губами Мирослава.
Глава 2. Другая жизнь
Мирослав вернулся домой, но тело его ещё сохраняло запах духов и крепкие объятия пылкой Ольги.
Его обиталище, всегда раздражавшее, на сей раз показалось не таким уж серым и тесным, будто какой-то великан мощными руками раздвинул мрачные и толстые стены. Лучи солнца, рвавшие в клочья ковёр туч, метнулись жёлтыми стрелами в гладь трюмо, свет залил блестевшую лаком мебель.
В гардеробе радовала глаз пара вполне приличных костюмов. Мирослав наморщил лоб, пытаясь вспомнить обстоятельства их покупки или пошивки, и что-то островками всплывало в памяти.
До начала службы ещё оставалось время. Запах прелой листвы лекарственно щекотал ноздри.
Трамвай дрожал, покачиваясь, грохоча рельсами, вёз Мирослава на службу, а он всё вспоминал поцелуи и страстные вздохи Ольги.
Рыжий Иржи, весь круглый, словно шар, вкатился в трамвай и шумно приветствовал Мирослава. Тот пожал инженеру его рябую руку.
Спустя пару минут Иржи зашептал на ухо:
- Тут намечается большая игра у пани Миллеровой. Ты же у нас спец по игре в карты. Я проиграл вчера большую сумму, нужно отыграться. Слушай, помоги мне. А выигрыш обязательно поделим!
По круглым щекам Иржи катились струйки пота (на улице стояло «индейское лето» и в трамвае было тепло), жёлтые глаза были мутноваты, но горели надеждой.
Мирослав спокойно сказал:
- Пани Миллерова и её посетители – большие спецы по оболваниванию игроков.
Перед его взором всплыло зелёное сукно, а руки ощутили бархат карт.
- Ну, я
