- Ты больной? - чувствую, как он упирается в меня, подрагивает от напряжения, и ползу в его руках выше по стене. - Выпусти, не смешно.
- Наоборот, вылечился. И мне тоже не смешно, - он тянет обратно и, о боже, примеряется к цели своим шлангом. Напевает. - Некому мне засадить…всю аллею цветами. Я же не Антоша, в зайчиков-лисичек играть тут.
Он уже касается, чувствую, будто шибает электричеством.
- Убери это от меня! - хватаюсь за полку с шампунями, и опять просачиваюсь наверх. Мое голое мокрое тело трется об него и понимаю, что, вообще-то, хочу. Еще. Он тяжело дышит и стаскивает меня вниз. Он так близко, мы раздеты, секс хлещет из него со всей дури, как из душа, горячо и напористо, ощущаю этот запах глубинной похоти, хочу этот выстрел, как из пушки, мне внутрь. Но он так со мной разговаривает, так смотрит, словно держит не меня, а дешевую вещь, использует по назначению, может, три-четыре раза, как бритвенный станок. И в утиль.
Он умело целует, пытаясь отвлечь меня или расслабить. Наверное, не раз так делал с другими. Холодно, автоматически, со скукой выполняет нудную прелюдию, чтобы запустить ночь из разряда: шампанское плюс пара пачек презервативов, сумасшедшие крики на всю квартиру, и на завтрак я не останусь, зая, не приведи господи, еще нехватало. Созвонимся. Что? Номер дать? Малышка, да я сам тебе наберу.
Вика, как участник подобных ночей, может подтвердить, что это фразы-конец, как разновидность универсального “Мы вам перезвоним” на собеседовании.
Он давит своим телом и, мне приходится шире раздвинуть ноги. Пытаюсь вырываться, но силы неравны, он шепчет что-то бессвязное и краткими вспышками еще мелькает тот самый парень, который говорил о любви, но я его сама уже похоронила почти, и вот получаю то, что заслужила, толстую каменную палку и некролог: больше никаких чувств, стерва.
По радио крутят рэперскую новинку от Элджея, к музыке примешивается звонок домофона. Сергей замирает на секунду.
- Антона ждешь?
- Не знаю! - рыкаю ему в лицо. Раздираю ногтями кожу на его плечах. - Отпусти меня. Отвали от меня. Знаешь, что это? Принуждение.
Он немного отстраняется. Скользит ладонью по моему животу, ниже, задерживает руку, смотрит вопросительно:
- Если я щас проверю пальцами, и у тебя там сухо, отвалю. Насовсем. Обещаю.
- В заднице у себя лучше поковыряйся, - цепляюсь за полку обеими руками, подтягиваюсь в сторону. - Гинеколог недоразвитый.
- Могу твою разработать, если Антоша еще не успел. Я аккуратно. Тебе понравится, - пошлость на пошлости. Он наваливается сбоку, я дергаю полку, раздается треск пластика, и она валится в ванну, разноцветная куча бутыльков бьет его по ногам.
Звонят в дверь.
Вырываюсь, он больше не держит. Хватаю с крючка мамин махровый халат.
- Зови Антошу к нам.
Уже выхожу, но возращаюсь. Завязываю пояс:
- Я щас ему все расскажу. И он башку твою разработает. С размаху по стене.
- А твою нет? За то, что целуешься со мной, поешь, как сильно нравлюсь тебе. Жених-то ревнивый, вроде как, - он вылезает. С него капает, лужа воды на плитке увеличивается. Стоит передо мной голый, смотрю в лицо, но зрение все равно улавливает эту мачту внизу. Кошмар, как много. И он ведь почти засадил. Аллею цветами.. - Хочешь, сам открою? Если до него не дошло еще, чем мы тут занимаемся, выгоню.
- Одевайся и вали из моей квартиры, - разворачиваюсь на очередной звонок.
- Нашей квартиры, - поправляет он. Закрывает ванную. Тягучим голосом продолжает через дверь. - Лесенка, можешь забиться от меня в норку к жениху. Но умные люди говорят, что от себя нигде не спрятаться.
Это правда Антон, он устало вваливается в дом, бросает куртку на вешалку.
- Ты спала что ли, любимая? Разбудил? - идет к моей комнате.
У дверей ванной грудой навалена мужская одежда, рэпер под душем гремит матерным речитативом.
- Кто у тебя? - Антон резко тормозит. Бледные ввалившиеся щеки и круглые настороженные глаза, он похож на маньяка.
- Сережа моется. У них в ванной ремонт…
- По-твоему, это нормально? Зачем ты его пустила?
- Он сам зашел. Мама ключи оставила.
- А ты? - он смотрит на мои мокрые волосы. Проходится взглядом по халату, под которым у меня ничего нет. - Ты с ним что ли мылась? Поэтому не открывала?
Рэп в ванной смолкает. Прислушивается, козел. Хочу уйти в комнату, но Антон удерживает за руку. Требовательно изучает мое лицо, ждет ответа.
- Конечно, я с ним там была. Мы же так друг друга любим, что и моемся вместе. Вообще не хотим расставаться. А тут ты пришел.
- Шутишь? - Антон поднимает бровь. Я сказала почти правду, серьезным тоном, ни капли иронии. Но это, похоже, настолько дико звучит, что Антон даже не верит. - Ладно, пошли, - он сворачивает к моей комнате. - Я временно переезжаю к отцу. Поехали к нам. Тем более тут этот клоун ошивается.
Или все таки плевать на пары. В - значит Вика, вино и “В джазе только девушки” по большой плазме у меня в зале.
Второй раз за неделю хочется напиться - какой-то тревожный звоночек.
Но силы на исходе, и кровоточат раны.
- С Викой договорились фильм посмотреть, - беру в руки телефон. От подруги очень кстати горит пропущенный. - Ты бы лучше ехал отдыхать. Устал ведь в больнице.
- Это точно. Всю ночь не спал, глаза слипаются, - Антон валится на кровать, натягивает на себя угол пледа. - Можно я не поеду?
- Сестрён, - в дверях появляется мокрая голова Сергея. - Антоша, - он приветственно машет рукой. - Не теряйте, ночевать не буду.
Снова звонит Вика.
- Заразу только не подцепи нигде. Если собираешься и дальше этим душем пользоваться, - жму зеленую трубку.
- Хорошо, мамочка. Но я всегда осторожен. Беседу о средствах защиты можем опустить.
Слушаю веселый Викин голос и думаю, что вот только что в ванной никакой защитой и не пахло. И вряд ли бы запахло, между нами меньше, чем миллиметры и вовсе не лотерея под вопросительным знаком, он всерьез собирался это сделать. А если бы успел поиграть в гинеколога, то еще и убедился бы, что, разумеется, ничего у меня не сухо. Даже после его слов в лоб, что ему просто надо закрыть гештальт.
Такое чувство, что вляпалась в большую коровью кучу, но у меня был нос заложен, а вот щас насморк прошел и я ощущаю, чем тут пахнет.
Чем-то скверным. Не фасон.
К
