- Мне тоже надо выйти. Цезарь с вечера терпит.
Вздрагиваю.
Не хочу голос и утро, и день. На минуточку поверила, что время дальше не двинется, ведь было так здорово, зачем дальше.
Не могу встать и скатываюсь с него. Он ловит мою руку и целует пальцы.
Все еще не вижу его, но не могу представить таким, каким знала, теперь знаю другого, кажется, что и внешне он изменился, хотя такого не бывает, просто смотришь вдруг иным вглядом, замечаешь то, чего раньше не видела, он в этой темноте стал ярче, чем за две недели при солнце, тьма открыла его, она его осветила. Знаю его тело под моими пальцами и дыхание, когда ему хорошо. И что он сам умеет делать хорошо, никаких запретов.
- Я в душ, - говорю, поднимаясь на ноги.
Плетусь, держась за стенку. Он все еще лежит, но я открыла дверь на кухню, и собака клацает по коридору в нашу сторону. Бедняга.
Запираюсь в ванной. Не взяла телефон, натыкаюсь на углы и роняю все подряд. Стягиваю изорванные чулки, скатанную на животе одежду, кидаю куда-то. Кое-как забираюсь в ванну, запинаюсь на сваленных шампунях и гелях, полку он так и не починил. Сережа шарохается за дверью, лает Цезарь, я включаю душ.
И где, кстати…отходы производства.
Внутри у меня, вроде как. Он ничего не мог вытащить в том состоянии.
Кожу от воды щипит и покалывает, и стоять тяжко, но теплый душ немного дрожь убирает. Выхожу в коридор, не вытираясь, иду в мамину комнату, тоже запираюсь. Кутаюсь в шелковое покрывало и выглядываю в окно.
Половина седьмого, небо окрашено серым, но мне аж в глаза бьет.
Они как раз появляются из подъезда. Впиваюсь взглядом в его фигуру. Разболтанная походка, растегнутая куртка, весь взъерошенный. Да от него за километр сексом несет. Круто держится. Не то, что я, как на ходулях. Он бы и еще дальше мог, наверное. Но у меня там все стерлось.
Они сворачивают на углу дома, дальше небольшой пустырь, как раз для выгула собак.
Заползаю в кровать.
От нервного возбуждения колотит.
Все-все переворачивается в памяти, до сих пор его чувствую. Как торчок под кайфом, попробовала и не знаю как жить дальше, и почему не удержалась. С чего-то стыдно.
Как бы ясно с чего. Лицо горит, когда думаю.
И еще хочу.
Стягиваю покрывало и рассматриваю тело.
Комшар на улице Вязов, повреждения сна отпечатки в живой материи, синяки засосов и мелкие царапины, стертые до крови локти и колени. Смотрю и не могу оторваться, на мне нарисована картина, его языком и зубами, и движениями, он же вертел меня, как хотел, где хотел, а про мягкую удобную кровать и мыслей не возникало, слишком далеко идти, зачем она нужна.
И как теперь в глаза ему смотреть.
Добавить мягкий знак, и это не ты, по имени он меня не называет ведь. Не считая последних нескольких часов.
Мы переспали.
Два слова рвут ушные перепонки.
Я не собиралась. Наоборот. Забить решила на всех. И на него в первую очередь.
Страшным казалось, что ему только это одно и нужно от меня. Какая глупость. Вот это случилось, и теперь не знаю, как себя вести.
У нас же ненормальные отношения. И родители женаты.
Вздрагиваю, когда хлопает входная дверь, и завязываю ткань на груди. Он кричит:
- Что ты сделала с моими кроссовками? Это майонез? Ты…
Замолкает. Прислушиваюсь к шорохам и грызу ноготь. После долгой паузы его голос:
- Отличные журналы. Платье на обложке в самый раз. А приглашения стремные выбрала. Эти пошлые красные банты дурновкусие, Лесенка.
Шаги по коридору мимо спальни. Задерживаются у двери.
- Сестрён, ты выспись хорошенько. А то Антоша расстроится, что невеста не хочет шпили-вили, подумает еще про измены, боже тебя сохрани.
Шаги до ванной и щелкает замок.
Лежу, кусаю губы. Последние ошметки, которые он не содрал.
От селфхарма отрывает громкий стук в квартиру.
Глава 21
Лает Цезарь. Смотрю в глазок.
На площадке незнакомый тип в шуршащей темной ветровке с капюшоном. Взрослый, крупный, сутулый, с мордой кирпичом. Он заносит пудовый кулак и барабанит по двери.
- Вам кого? - перекриваю я.
- Извините, что так рано, - откликается он вежливо. - Мне нужны ваши соседи, - указывает на Сережину квартиру. - Сергей. Показалось, что видел, как он с собакой в подъезд заходил. Звоню, а не открывает никто. И в квартире тишина.
- А я при чем? - кладу руку на замок. Шикаю на Цезаря, путающегося под ногами. - Тихо.
- Вы с ним знакомы? Он мне срочно нужен. Не пойму, куда делся.
Чувствую, как меня хватают за плечо и двигают в сторону. Сережа прилипает к глазку.
Он так и вышел голый, ни капли стыда.
Да и нечего стесняться, у него все классное, рассматриваю разукрашенное ссадинами тело, которое принадлежало не ему, а только мне одной несколько бесконечных часов, и хочу потрогать. На месте преступления остались улики. У меня какой-то глупый восторг, что он такой исцарапанный весь. Он поворачивает голову. Зависает на долгие секунды, глядя в мое лицо, но оживает тип за дверью:
- Ау, вы еще здесь?
- Скажи, ничего не знаю, до свидания, - шепчет Сергей.
- Ничего не знаю, до свидания, - послушно повторяю, а он пялится в глазок. - Это кто? - шепчу и дергаю его за руку.
Он не отвечает. Разворачивается, идет по коридору, на кухне подбирает красные шорты и торопливо влезает в них. Выходит на балкон, я за ним. Повторяю движения, как обезьяна, пытаюсь что-то увидеть внизу, не знаю что ищу, из дома тонкой струйкой сыпятся люди, одни и с детьми, выгуливают животных, садятся в машины, разъезжаются по делам, и мне это надоедает.
- Ты прячешься что ли от того мужика? Зачем? Или…- на меня накатывает подозрительность. - Может, ты правда деньги проиграл?
- Нет, сказал же, - Сергей морщится. - Он от конкурентов. Секьюрити, как Мишаня наш.
- И что ему надо?
Он следит за выходом из подъезда. Медленно оглядывает двор. Замечает свою машину с крошками и щурит глаза:
- Там хлеб?
- В интернете написано. Чтобы голуби обгадили, - признаюсь, и сама понимаю, что фигню сделала. - Статья “Как отомстить соседям”. Ты заслужил.
- Да ладно, - он качает головой. - А ночью ты другое говорила, - передразнивает. - Сережа, ты Бог. Хватит, не могу, нет, не смей останавливаться.
- Я такое не говорила, - обрываю. Передразниваю, - это друг твой, писатель.
- Да? - в его глазах загораются смешинки. - Прям щас могу доказать, что это ты была.
Он дергает покрывало, и не могу удержать его на груди, оно падает к ногам, а я падаю на корточки за ним.
- Ты
