Глаза Кристо сузились.
— Трон меня побери…
Он быстро повернулся, вдруг сообразив, что у него за спиной Карина. Ему не хотелось, чтобы она это видела.
— Ни в чем, — произнес он.
— Проклятье, отец, — воскликнула она.
Кристо встал у нее на пути, чтобы она точно не увидела.
— Ни в чем, — повторил он. — Пожалуйста…
Добавив эту простую просьбу, он увидел в ее глазах пусть и не полное, но понимание.
Она отступилась, но все же спросила тихим, почти напуганным голосом:
— Что там?
— Ничего такого, в чем нам нужно участвовать, — ответил он и мягко развернул ее.
Ни один отец не захотел бы, чтоб его дочь это увидела, учитывая, что он и сам не мог сказать наверняка, что же видел на самом деле.
Они шли дальше. Карина бросала на отца нервные взгляды, Кристо изо всех сил старался не выглядеть потрясенным. У него неожиданно разболелась голова, как будто он слишком долго щурился от света ламп в рабочей яме. Тупая боль давила на виски, словно настойчивые, пытливые пальцы. Они с Кариной оказались в тени нависшего сооружения, но образ никак не стирался из памяти.
Образ того, что он увидел в овраге.
Они пожирали друг друга.
Глава III
Туман
Моргравия села на маглев до противоположного края Нижнего Стока.
Магнитоплан был практически единственным в нижнем улье, что еще работало более-менее стабильно. Он являлся общественным транспортом для рабочих, писцов и прочих служителей, необходимых для функционирования улья, так что «сверхлюди» Блекгейста — знать, олигархи и плутократы, которые управляли городом — были финансово заинтересованы в поддержании его надежности. Промышленная продукция планеты: сырье, извлеченное и выкопанное из ее скального основания, сделала сверхлюдей богатыми и могущественными. Со стороны казалось, будто они служат Империуму, выплачивая подати и исполняя свои обязанности по помощи в продвижении колоссальной военной машины. На самом же деле они служили самим себе. Их небесные замки были выстроены на крови и костях менее привилегированных людей и защищали их от худших пороков нижнего города. Магнитоплан не давал этим замкам опуститься на землю. Помимо рабочей силы он перевозил еще и товары, осуществляя доставку в верхние порты, где их паковали, опечатывали и отгружали для использования за пределами планеты.
Поезд двигался по краю природного бассейна, где постепенно и образовалось поселение Нижний Сток, получившее свое название из–за расположения в низине. Магнитная репульсия удерживала тяжелые металлические вагоны в нескольких дюймах над полотном, однако поездка была далеко не плавной. Гремящий гроб со щелями вместо окон, в котором можно было только стоять, совсем не располагал к длительному путешествию. Вместе с Моргравией, дыша с ней одним воздухом и распространяя запах своих тел, там находилась потная толпа грязных рабочих факторума, портовых служащих и разнообразного прочего люда. Они мало разговаривали, сосредоточившись на предстоявшем им труде, но тихое покачивание вагона нарушалось религиозными проповедями, которые прокачивались через вокс-динамики.
Сохраняй бдительность.
Бойся ведьмы.
Мутация — ересь.
В безразличии кроется скверна.
Все эти слова она знала наизусть. Ей доводилось произносить их довольно много раз, хотя сейчас и не удавалось вспомнить конкретных случаев. Потому–то ей и был нужен Маклер. У нее сохранились инстинкты — как драться, как скрытно перемещаться, как допрашивать — но отсутствовали реальные, целостные воспоминания. Она знала, какое имеет влияние, какой наделена властью, однако не осмеливалась рискнуть и пустить ее в ход. За кем бы она ни охотилась, они пытались ее убить. Это она тоже знала с инстинктивной уверенностью. Пока что они то ли считали ее мертвой, то ли перестали ее разыскивать. Требовалось не нарушать анонимность. А это значило не получать помощи сверх уже имеющейся и не пользоваться транспортом, который привлечет внимание. Корабли, даже дрянные, исключались. Так что она выбрала маглев. Много людей, ничего выдающегося — ни один уважающий себя инквизитор не снизойдет до путешествия в таком скотовозе. Для нее это была идеальная маскировка, а также место, чтобы собраться с мыслями.
Моргравия полагала, что Святой Тупичок был выбран местом встречи с Маклером в силу относительной неприметности. Находясь на западном краю бассейна, на самой границе поселения под названием Меагр, он одной ногой стоял в пустошах, на территории банд. Это ее не беспокоило. Но вот красный сон… он появился после ее освобождения из плена, и было бы естественно предположить, что одно вытекало из другого. Должно быть, существовала некая связь между сном и обрывочностью воспоминаний, однако сопровождавший их калейдоскоп образов и ощущений не поддавался рациональному объяснению. Чтобы заново собрать себя по кусочкам, ей требовалась ведьма.
Ее раздумья прервал внезапный толчок, и маглев медленно остановился. Репульсорные двигатели снизили мощность, и вагон опустился на направляющий рельс. Зашипев сбрасывающей давление гидравликой, двери с грохотом разъехались на визжащих роликах, впустив внутрь вонь Меагра. Вдалеке звонил колокол. Последние пассажиры натягивали маски респираторов или завязывали шарфы, покидая вагон. Смешавшись с ними, Моргравия тоже надела маску и вышла наружу.
Хмурый туман висел низко над землей, пристав к ней ползучей пеленой. Он был желтоватым от токсинов и колыхался вокруг стен построек, словно призрачное море. Его завитки мягко обвили лодыжки Моргравии и превратили высаживавшихся пассажиров в мутные силуэты. Он скрывал большую часть городской панорамы, однако даже несмотря на столь великодушное сглаживание деталей, нищета этого места была слишком очевидна. Из мглы возникали лица попрошаек, похожих на неупокоенных духов, которые отчаянно просят их изгнать. Болезненные дети жались друг к другу, чтобы согреться, укрываясь в остовах обветшалых зданий. Среди развалин с заунывным лаем носились дикие собаки, которым не давали приблизиться только группы мрачных надзирателей.
Моргравия двинулась по второстепенным улочкам, следуя мерцающим неоновым указателям, пока не наткнулась на недружелюбного вида блокгауз, едва различимый в тумане. Приземистый дом размещался между более крупных промышленных сооружений. Основательный фасад был подперт с боков феррокритовыми контрфорсами и торчал вперед, будто подбородок кулачного бойца. С одной стороны размещалась обшитая металлом и крепко запертая пристройка. Окна были забраны бронированными ставнями, оставалась лишь единственная грязная дверь, служившая входом в заведение.
В дверном проеме мерцал огонек — не так чтобы призывно, но и недружелюбным он не выглядел. Изнутри доносились слабые отголоски музыкальной мелодии. Моргравия пошла на них.
Святой Тупичок манил к себе.
Внутри было тепло и темно, как в утробе. Старые натриевые лампы излучали слабое синеватое свечение, обозначая большое помещение, с трех сторон окруженное приватными кабинками. Посредине располагалось общее пространство — застеленная грубым ковром площадка, которая тянулась до расположенного на возвышении бара, защищенного клетью из проволочной сетки. Напитки подавались через узкие прорези, похожие на стрелковые бойницы. Сбоку
