- Пока нет. Но мы на пути к этому.
- Хэх, - усмехнулся здоровяк. - Плот этот, когда у вас появился?
- Вчера. Сегодня первый раз попробовали поплавать.
- Смотрю, наловили много.
- Да, хорошая рыбалка.
- А тот плот, с покойничками, стало быть, ты нашёл?
Я покачал головой:
- Не нашёл. Заметил.
- А в чём разница?
- Будь он на берегу, это да, это находка. А он не был на берегу, он плыл.
- Ну, плыл-то на берег?
Я снова покачал головой:
- Уже объяснял господину Эшу, что нет. Кто-то отпустил его на середине реки. А река так устроена, что понесла его вправо. Он бы так и прошёл мимо Камня вон туда, вниз.
- Значит, ты знаешь, как устроена река?
- Да тут много знать не надо.
- Ну, так поделись знаниями своими. Как плот сюда попал, и что дальше было. Всё, что думаешь насчёт этого, поведай мне.
- Как попал, не знаю. Думаю у тех, кто это сделали, была лодка. Может быть лёгкая, такие за Краснводкой из коры делают. Ещё думаю, это было в километре или чуть больше отсюда. Потому что дальше я видел пару раз, как течение закручивает коряги, которые притаскивает откуда-то сверху. Их при этом под левый берег прибивает, или заносит в левый рукав. Что-то вроде водоворота на всё русло. Там берег загибается, вот и получается закручивание. Те, кто сделали плот, это знали. Они думали, что если отпустить плот ниже, он так и пойдёт посредине, ведь закручивания нет. Но они плохо знают реку. Вот эта коса продолжается дальше, под воду. И она как ножом режет струю. Режет так резко, что отбрасывает всё в разные стороны. Посмотрите на конец косы: там ни коряг нет, ни мусора. Потому что всё это расходится в разные стороны.
- С чего это ты вдруг решил, что коса и дальше под водой тянется?
- Рыбу там ловил, а вода чистая, далеко заглянуть получается. Да и не может она просто так обрываться. Рассказывали, что по низкой воде коса показывается на поверхности. Ну и навыки у меня есть, рыболовные. Они помогают реку понимать.
- Умения? Ты не похож на рыбака. Зато похож на имперца.
- А разве имперцы не бывают рыбаками?
- Тварями они бывают. Редко такое бывает, чтобы глаза яркие, а сам не тварь. У тебя вот как раз яркие.
- Я уже устал говорить, что родился на севере. И всю жизнь здесь прожил.
- Жизнь он прожил, ну надо же. Да что там той жизни.
- Ну... сколько есть.
- Значит, рыболовству обучен?
- Есть немного.
- Но при этом не тупой. А ведь рыбаки туповатые поголовно, жизнь у них такая, несложная. Когда жизнь лёгкая, человек думать перестаёт. А думать надо, ведь если не думать, мозги засыхают. По тебе видать, что не засохли. И речь непростая. Да и больно ухоженный на вид. Да будь дело на границе, тебя бы стража повесила, как шпиона имперского. Уж больно ты на наших не похож.
- Просто умею за собой следить, плюс от природы умный и красивый, - скромно ответил я.
Гурро хохотнул:
- И наглец, каких мало. Тебе ведь этот бледнокожий небось дюжину гадостей про меня наговорил. А ты тут шутки шутишь.
- Ничего плохого он про вас не рассказывал. Исключительно хорошее.
- Да ну? И например?
- Говорил, что вы даже к крысоволкам милостивы. Одного убили голыми руками так, чтобы он долго не мучался. Разорвали ему пасть и вытащили сердце. Бедняга почти не страдал, а его стая при виде вашего милосердия отступила, уважительно поджав хвосты.
Мелконог покачал головой:
- Ох и язык у тебя, такой даже вырывать жалко. А прозвище моё он называл?
Я положил руку на грудь:
- Ну, вот сами-то подумайте, разве можно о таком смолчать?
- Верно сказано, уж я бы о таком молчать не стал, - поморщившись, признал Гурро. - Значит, думаешь, те, кто это сделали, реку не понимали?
- Да, плохо понимали, - кивнул я. - Ведь не было смысла подходить так близко. Дозорный мог разглядеть лодку, а они не хотели, чтобы их заметили.
- Почему не хотели?
- Да потому что, зачем им тогда такие сложности? Могли спокойно подцепить плот к лодке, притащить его прямо сюда, к берегу и также спокойно уплыть назад. Или у них вообще не было лодки, а был маленький плот. Или даже вывели виселицу на струю, и потом вплавь вернулись. Но это вряд ли, в этих местах сейчас слишком много кайт, а крупные могут до костей искусать.
- Это точно, в реку тут соваться страшновато.
- И вообще, это могли свои сделать, а потом свалить на императора боли, - высказал я, наконец, то, что давно крутилось в голове. - Своим такое проще всего устроить.
Гурро посмотрел на меня как-то странно и, отворачиваясь, буркнул:
- Поменьше болтай, пацан. И отрасти себе глаз на затылке, или почаще оглядывайся. Не то не вырастешь. Не дадут...
Глядя вслед удаляющемуся следопыту, я ничего не понимал, кроме того, что он не только следами на земле занимается. Здесь, в фактории и вокруг неё, происходят некие процессы, о которых я знать не знаю, но при этом они могут мне угрожать. Значит, во все эти непонятности надо как-то вникать. Но как это сделать, пребывая в теле мальчишки - не представляю. Со мной охотно делится информацией лишь Бяка. Думаю, несложно будет тесно приблизить людей вроде Карасей. Но толку с них? Увы, но взрослые со мной на равных общаться не станут, не в том я положении.
Здешнее совершеннолетие - это лет шестнадцать. Именно с этого возраста у северян повсеместно применяются права полноценного наследования, институт брака и прочее. Мне до этого возраста далековато.
Я не тороплюсь. Три года - это хороший срок для того, кто за несколько дней успевает сделать столько, сколько самому продвинутому аборигену за месяц непросто сделать. Я расту быстро, дайте мне только несколько лет спокойного времени, и смогу сотворить из себя такого хищника, какого свет не видывал.
Но тут ключевое слово - "спокойного". Поэтому меня очень напрягают намёки на то, что в фактории и вокруг неё не всё ладно. А я таких намёков улавливаю всё больше и больше.
Глава 31
Подобревший Эш
Без изменений
Трактирщик уставился на рыбину странным взглядом и задумчиво произнёс:
- Это панцирник.
- Да, - признал я очевидный факт. - Мы не стали их разделывать. Не знаем как это делается. Там ведь икра дорогая, мало ли, вдруг какие-то хитрые особенности есть. Надо, чтобы кто-нибудь показал, и мы всё сделаем. Кто такое умеет?
- Их? - вопросительно произнёс Жадиро?
-
