обочине.
— Да хранят тебя боги, братец! А что за женщина едет рядом с Гилмором? — спросила знахарка.
— А, это Брин, дочь хитроумного Монфорта.
— Но он же наш заклятый враг! — возмутилась Эльва.
— Уже нет. Они с Гилмором скрепили договор о мире собственной кровью, — на его лице отразилось крайнее отвращение. — Теперь леди Брин — королева этой земли. Гилмор обвенчался с ней в присутствии своих солдат.
Услышав это, Дейрдре едва смогла удержаться на ногах. Рыцарь уехал, и молодой женщине показалось, что внезапно наступила полная тишина. Она больше не слышала радостных криков, не видела ясного летнего неба и зеленых холмов, меж которыми змеилась река. Спотыкаясь, она направилась к дому.
Эльва подхватила Дейрдре под руку и помогла ей войти со словами:
— Ложись в постель и укройся теплым одеялом. Руки холодные как ледышки.
Казалось, Дейрдре смотрела сквозь нее.
— Он не остановился. Он даже не узнал меня!
В темных глазах Эльвы промелькнул гнев. И страх.
— Гилмор не бросил тебя. Он забыл тебя.
— Но как он мог? Мы вместе росли в этой долине, играли возле стен замка. Я отдала ему свое сердце, когда мы были еще детьми. В ответ он поклялся мне в вечной любви.
— Не суди его строго. Новая королева заколдовала его. Мне ли не узнать злую колдунью!
— Должен же быть какой-нибудь способ снять заклятие! — глаза Дейрдре наполнились слезами. — Эльва, ты же знаешь секреты древнего искусства! Ты сможешь придумать, как освободить Гилмора из-под власти этой ведьмы?
Знахарка покачала головой.
— Я знаю, как вылечить болезнь, привлечь любовь или заставить землю и деревья плодоносить. Но я никогда не училась черной магии. А сила этой женщины велика.
Внезапно Дейрдре согнулась от боли. Предродовые схватки застали ее врасплох. Ее серебристо- серые глаза расширились от боли и страха.
— О нет! Еще не время!
Но ребенок торопился появиться на свет. И ничего уже нельзя было изменить.
Эльва помогла молодой женщине дойти до постели и подготовила ее к родам. Ждать пришлось совсем недолго: девочка, крошечная и беззащитная, появилась на свет, который с самой первой минуты отнесся к ней так враждебно. Изможденная, Дейрдре откинулась на подушки. Она хлебнула настойки из плодов дикой вишни, которую Эльва поднесла к ее губам. Но лекарство не вернуло ей сил и не согрело ее. Все мысли Дейрдре занимала новорожденная дочь. Она прижала крошку к груди, перебирая ее мягкие темно-каштановые кудряшки, поглаживая бархатные щечки и любуясь крохотными ручками, сжимавшими ее пальцы.
Но даже сейчас, когда маленькое теплое тельце прижималось к ней, Дейрдре чувствовала, что ей самой становится все холоднее. Она увидела боль в глазах Эльвы и поняла, что вскоре случится самое страшное.
— Эльва, я знаю, что ты не сможешь мне помочь. Я знала, что меня ждет, с того самого момента, когда эта женщина посмотрела на меня с такой ненавистью. Она наслала на меня проклятие, и дни мои сочтены. Но что будет с моей дочерью? Ты сможешь спасти ее?
Знахарка погрузилась в раздумья.
— Давным-давно, когда я была еще совсем молодой, я слышала о заклинании забвения. Возможно, я смогу использовать проклятие Брин в наших целях. Если, конечно, мне удастся вспомнить нужные слова.
Эльва старалась извлечь их из глубин памяти, но воспоминания ускользали, словно утренний туман. Что-то здесь, еще чуть-чуть там… За многие годы все так перемешалось! Она вдруг испугалась, что ничего не получится. Собрав все свои силы, знахарка отправилась в прошлое — дальше собственной памяти, дальше памяти своей матери, в давно ушедшие времена. Ее темные глаза утратили блеск и словно подернулись пеленой. Потом Эльва вздохнула с облегчением и на ее губах появилась торжествующая улыбка.
— Есть! Теперь я знаю, что делать!
Только бы у нее получилось! К сожалению, женщина, которая когда-то была ее наставницей, умерла прежде, чем успела передать ей накопленную за долгие годы мудрость.
Эльва ласковым жестом убрала влажные локоны с холодного лба Дейрдре.
— Пока отдыхай, а я сделаю амулет, — успокоила она девушку.
— Спаси ее, умоляю! — прошептала Дейрдре, чувствуя, что каждый удар сердца все глубже погружает ее в холод и мрак.
— Я спасу ее, — твердо сказала Эльва. — Клянусь тебе.
Она поспешно вышла из дома. Времени оставалось очень мало. Над дальними холмами ужё висела кисея дождя, но на поверхности реки еще плясали солнечные блики. Вода отливала золотом, алым и оранжевым и, тихонько напевая, бежала вниз, к далекому морю. Эльва набрала зеленого мха с камней у самой кромки воды. Ее пальцы мелькали в воздухе с невероятной скоростью, пока она тихонько нашептывала певучие слова древнего языка, свивая пряди мха в тонкую цепочку. А та прямо у нее в руках превращалась в сияющее серебро.
Потом она склонилась к потоку и отыскала среди водорослей кусочек кварца. Он был прозрачным как слеза. Речная вода обточила камень, придав ему овальную форму.
— Отлично!
Эльва подняла камень к радуге, которая теперь сияла в небе над дальними холмами, и пробормотала еще одну фразу на языке, который мало кто помнил. Радуга исчезла, но прозрачную сердцевину камня заполнил вихрь ее цветов. Кристалл в руке у Эльвы стал теплым. Знахарка воспряла духом. Но радоваться было рано — предстояла самая сложная часть заклинания.
Вернувшись в дом, Эльва увидела, что мать и ребенок спят. Это к лучшему, ведь она все еще не была уверена в успехе. Вынув из волос Дейрдре дикую розу, она осторожно открыла бутон, вложила внутрь кристалл, дрожащими пальцами завернула лепестки и старательно их разгладила. Потом сняла слезу, дрожавшую на мокрых ресницах Дейрдре, и крошечную слезинку, скользнувшую по щеке ребенка. Когда слезы смешались и упали на завернутый в лепестки камень, амулет мгновенно преобразился — смятые лепестки стали твердыми, гладкими и блестящими, а их цвет темнел до тех пор, пока не стал алым как кровь.
А потом Эльва вскинула голову и сняла с себя заклинание защиты, оставшись перед Вселенной открытой и беспомощной, как новорожденное дитя.
— Силы Добра, услышьте меня!
Эльве показалось, что она кружится в воздухе, а потом вокруг нее началось какое-то движение, словно летний ветерок пробежал по лесу. Сила ветра росла до тех пор, пока Эльва не ощутила себя листком, попавшим в бурю.
Пот заливал ее лоб, тяжелое дыхание с хрипом вырывалось из груди. Взяв серебряную цепочку с амулетом, она обвила ее вокруг рук матери и дочери, связывая их вместе.
— Силами Неба и Добра, магией земли и воды, ветра и огня я накладываю на тебя заклятие забвения! Пусть этот амулет защитит тебя ото всех, кто хочет причинить тебе боль. И пусть только те, кто желает тебе добра, помнят тебя. Живи в безопасности, пока не придет герой с благородным сердцем, которое будет биться в унисон с твоим сердцем, и с душой, такой же чистой и пылкой как твоя душа. Тогда и только тогда мое заклятие потеряет свою силу!
Поток солнечных лучей влился в окна маленького дома, наполняя комнату ярким светом. Сияние окружило спящих на кровати мать и дочь. А потом все вокруг вспыхнуло ярким золотым огнем. Эльве пришлось прикрыть глаза и отвернуться, поскольку свет был слишком ярким.
Сияние исчезло так же внезапно, как и появилось. Но у Эльвы так рябило в глазах, что ей
