— Как к себе? — вскинулся Аркадий.
— К себе в кабинет. Да не думай ты… Не для этого я ему нужна.
— И что ему нужно на этот раз?
— Что нужно?! Предательство нужно. Помощь ему, видите ли, нужна. Вот что нужно. Узнавать и доносить, кто расклеивает листовки, о чем говорят в городе, о подозрительных, недовольных, ну и прочее в этом роде. И думаю, что я у него не одна на примете, раскидывает сеть, авось что найдется.
— Вот гад! Ты-то что ему ответила?
— А что я могла ему ответить? Плюнуть в его фашистскую харю. Но что это дало бы? Я ответила, что нигде не бываю, ни с кем не встречаюсь.
— Правильно. Делай вид, что соглашаешься, тяни время. Ты действительно нигде не бываешь, что ты можешь знать?
— Умный ты советы давать. Делай вид…
— Да не переживай так, Лара. Чего можно ждать от фашистов? Сама к нему не ходи, а вызовет, тверди свое: мама больна, нигде не бываю, ничего не знаю, только работу и дом. Поняла? Ну что там новенького у твоего Коли?
— У моего? — Лариса улыбнулась: Аркадий явно ревновал ее даже к Коле, мальчишке еще, который перед войной ходил в девятый класс. Лариса давно замечала, что Аркадий к ней не равнодушен, и это, естественно, льстило ее девичьему самолюбию. Парень он был симпатичный, с ним не грешно было пройтись по улице, потанцевать. Но серьезных видов на него Лариса не имела. Ей казалось, или оно, может быть, так и было на самом деле, что ее любовь с началом войны затерялась где-то далеко-далеко. Как-то даже не представляла себе, что в такое время можно любить, выходить замуж или хотя бы думать о таких вещах. А потом она пребывала в том возрасте, когда даже в войну ожидают принца и замуж выйти готовы только по любви. Аркадий все же не был ее принцем. Нравиться — нравился, а любить — скорее всего нет. Она очень удивилась, когда узнала, что у них с Лесей расстроилось. Галя сказала ей, что Леся глубоко переживает разрыв с Аркадием и считает ее, Ларису, виновницей несчастья. Как-то Лариса зашла к Гале. Там была Леся. Не успела Лариса переступить порог, как Леся тут же засобиралась домой. Когда дверь за ней закрылась, Лариса спросила:
— Что с ней?
— Отбила парня и еще спрашивает, — бухнула бесхитростная Галя.
— Кто отбил, какого парня?
— Не знаю. Разбирайтесь сами. — Потом до Ларисы дошло, и она сказала:
— Глупо. Нашли время. Как не стыдно?!
Галя, может быть, и поверила, а с Лесей отношения оставались натянутыми. Аркадий же об этом и слышать не хотел.
— Ну, все передала ему? — спросил Аркадий.
— Да, да, передала, — ответила раздумчиво Лариса, — все передала, твою записку и пять бланков аусвайсов.
— Все же удалось сделать?
— Удалось, но чего это стоило, если бы ты знал. — Лариса рассказала, сколько ей пришлось перенервничать, пока достала эти бланки. — Если бы просто бланки, а то с печатями и подписями. Крутилась-вертелась, а время-то идет. Уже подходит день явки, а я ничего не сделала. Дай, думаю, рискну. Подложила чистые бланки между заполненными и пошла к бургомистру. Канюков как раз, к счастью, заболел. Первые несколько штук он просматривал, когда подписывал, а потом не стал. Он так всегда делает — я это раньше заметила. Иначе, наверное, я бы не решилась. Подписал. Дал мне печать, я при нем поставила печати и ауфвидерзеен, герр Жердяевский.
— Здорово! — вырвалось у Аркадия, но потом спохватился: — Но все же…
— Знаю, знаю, что скажешь, но, может, ты подскажешь другой выход?
— Да нет, конечно. Что же я могу предложить? Все же, мне кажется, ты слишком рискуешь.
— Ладно, это — лирика. Слушай дальше, а то у меня перерыв заканчивается, Просят уточнить, что за часть расположена в монастыре, за городом, и еще, когда будет стоять часовым у моста Степан или другой из тех, кому ты доверяешь, пусть подсчитают, сколько и какие эшелоны проходят через мост в одну и другую сторону за смену.
Аркадий курил и с нетерпением поглядывал на Ларису.
— Добре. Это мы сделаем, — сказал он раздраженно. — Но когда же главное? Неужели там не понимают, как нам сладко тут ходить в охранниках?
— Не торопись, — осадила его Лариса. — Будет тебе и главное. Приказано готовиться к взрыву моста и, кажется, электростанции. Это уточнят потом. После взрыва уйдете в лес.
— Правда? — вскрикнул Аркадий и даже привстал на скамейке. — Когда, как?
— Правда, правда, — с грустью в голосе ответила Лариса, — вам уходить, а мне оставаться здесь.
— Мы будем встречаться! — с горячностью воскликнул Аркадий. — Я буду приходить к тебе вместо Коли. Попрошу забрать и тебя.
— Все это так, но когда это будет? А пока я должна жить среди этих волков.
— Мы заберем тебя обязательно, Лара.
— Видал, как расхорохорился. Сам еще не ушел, а уже меня готов забрать. Не торопись. Видно, не так это просто. Я уже просилась. Сказали, что я здесь нужнее. — Она грустно улыбнулась. — Потом мама… Ну, мы отвлеклись. Взрывчатка для дела будет к концу недели на втором разъезде, в сарае, под мусором. Оттуда ее нужно перенести в город по частям. Потом из лесу придет подрывник. На подготовку недели две-три, не больше. Предупреждают, чтоб не затягивали, но и не торопились, продумали все до мелочей и сделали как следует.
Договорившись о следующей встрече, они расстались. Лариса торопилась, у нее кончался обеденный перерыв.
6. Арест
Однажды — это было в начале июня — в кабинете Штрекера произошел следующий разговор.
— Я слушаю вас, ефрейтор Бальке. — Гауптштурмфюpep положил на рычаг трубку телефона, по которому он только что говорил, и пристально посмотрел на вытянувшегося у дверей Бальке. — Подойдите ближе к столу, садитесь сюда и рассказывайте, что случилось.
— Есть! — рявкнул ефрейтор, четким шагом подошел и сел на край указанного стула.
— Так…
— Герр гауптштурмфюрер, как вы приказали, я познакомился с одной русской девчонкой.
— И пришли мне рассказать, как вы с ней спали?
