Не вынимая пистолета из сумки, Лариса потянула на себя затвор — в отверстии блеснул патрон: пистолет был заряжен, патрон — в патроннике — и легонько отпустила. Нужно только взвести курок и нажать на спуск. Она закрыла сумку и вышла в коридор. Юшаков выглянул из кухни.
— Ты готова? Я жду, собирайся.
— Куда собираться?
— Пока поедем к шефу. Возможно, сегодня придется драпать из города. Похоже, что немцы уже собираются. Скоро здесь будут красные. Бои уже под Ахтыркой.
Юшаков говорил совершенно трезвым голосом. Или он мало пил, а накачивал своего приятеля, или страх перед надвигающимися событиями вышиб из него весь хмель.
— А мы куда? — снаивничала Лариса.
— Куда, куда… Не оставаться же нам здесь! Может быть, даже завтра нагрянут красные. — Говорил он мягко, как бы просяще, с досадой.
— Ну и что? — продолжала Лариса все так же наивно и безучастно.
— Тебе-то, конечно, ничего. Хотя…
— Что хотя? Договаривай.
— Ничего, — Юшаков взял стакан и допил оставшуюся водку. — Между прочим, подпольщики, которых недавно взяли в городе, — моя заслуга. Я доложил шефу, что это наша с тобой совместная работа. Видишь, я не жадный, делюсь.
— Подлец!
— Ну, ты! Легче на поворотах, — но в голосе его не было злости, видимо, смягчала общность судьбы. Он поднялся и, слегка пошатываясь, пошел к себе в спальню. Лариса с тревогой посмотрела ему вслед. Что если он надумает искать пистолет, который был в шкафу? Но Юшаков спустя некоторое время вышел с чемоданом, снял с вешалки плащ.
— Давай быстрее, я буду ждать тебя в машине, — бросил он, не оглядываясь.
Машина, та самая «эмка». Достал где-то разбитую, отремонтировал в мастерской при комендатуре и поставил немецкий мотор. Водить машину он мог: до войны работал на легковой. Хвастался, что даже бургомистр ходит пешком, а у него собственный выезд.
На дворе была такая темень, что даже вблизи невозможно было ничего различить. Моросил осенний дождь. Лариса ощупью добралась до стоявшей у сарая машины, бросила свой узел на заднее сиденье, а сама плюхнулась рядом с Юшаковым и тут же пожалела, что не села сзади. Но пересаживаться было поздно: машина тронулась с места. Недалеко от станции они переехали железную дорогу и свернули на булыжную мостовую, что вела мимо вокзала и рыночной площади к центру города. Вокруг ни огонька, ни живой души. Только дождь стучал по кузову, заливая стекла машины. Молчали.
Лариса положила руку Юшакову на плечо. Он сбавил газ и удивленно взглянул на нее.
— Послушай, Эдик, поедем куда-нибудь в село, — мягко сказала она. Сказала просто так, не зная, что из этого выйдет.
— Куда, куда? — скривил губы Юшаков.
— Останови, поговорим спокойно.
— Ну, что? — остановив машину у обочины, он повернулся к Ларисе. — В какое село, и что мы там будем делать?
— Поедем в село, в лес или еще куда-нибудь, переждем, пока немцы уйдут.
— Партизаны, милая, меня по головке не погладят. Тебя — не знаю, а меня вздернут. Это точно.
— Преувеличиваешь. Что они о тебе знают? Если даже что-то известно, разберутся. Ну, в крайнем случае, осудят. Отбудешь срок и вернешься. — И неуверенно добавила: — Я буду ждать.
Юшаков нажал на стартер.
— Уж не получила ли ты задание — доставить меня к партизанам? — ехидно спросил он. — Не выйдет, подружка. Это ты Штрекера можешь водить за нос. А меня не-ет. Хочешь откровенность за откровенность? Не верю я тебе. Ни одному слову. Раньше думал, что поймешь, одумаешься. Но ты снова за свое. Ну что ж, пеняй на себя.
— Да ты что? Какое задание?
— Вот что, кончай сказку про белого бычка! Никуда я не поеду и тебя не пущу. Заруби себе на носу. — В голосе Юшакова зазвучала угроза. Машина тронулась.? места. — Нас ждет шеф. У него есть разговор и к тебе. Вот и пригласишь его в лес или еще куда-нибудь. Я не возражаю. — Он хохотнул с откровенным злорадством.
Проехали станцию, тюремный забор, скоро рыночная площадь, а там и центр. Что ожидало ее в гестапо? Какую еще пакость ей приготовили? Нет. Надо что-то делать. Действовать, пока не поздно. Лариса сжимала в сумке рукоятку пистолета и никак не могла решиться, но когда показалась рыночная площадь, которую она скорее ощутила, чем увидела в темноте, будто какая-то сила толкнула ее под локоть. Выхватив пистолет, она направила его в Юшакова.
— Останови. Поворачивай к Саващине или убью!
Он притормозил, сделал вид, что разворачивается. Потом резко, всем телом повернулся к Ларисе, ударив ее под локоть. Она нажала на спусковой крючок, грохнул выстрел, и пуля пробила боковое стекло. Машина вильнула в сторону и остановилась. Юшаков повалил Ларису на сиденье, пытаясь схватить ее за руку, но было тесно — мешал руль. Тогда он, прижав ее одной рукой, другой попытался достать из кармана свой пистолет. В этот момент Лариса изловчилась и выстрелила в него раз, второй. Он обмяк и стал сползать с сиденья вниз.
Лариса выскочила из машины и оглянулась. Вокруг никого, темень и тишина. По-прежнему моросил дождь. Она бросилась бежать, вначале даже не подумав, куда. Бежала
