- Хм?
- Сопровождай нас. Если мне придется уйти, ты поведешь Никаса дальше. Ты обязан доставить его в город, понял?
- Стрелять, рога свои поучи…
Никас выдохнул в сцепленные ладони.
- Среди вас есть человек, - любезно напомнил он, - который, стрелять, немного, совсем немного, нуждается в информации. В объяснениях. Не в намеках. И не в подсказках. В объяснениях.
- Это прекрасно, - рассеяно ответил Альфа. – Между прочим, кое-чего в этой сцене не хватило.
Он внимательно глядел на ручей бензина. В нескольких сантиметрах от горючей жидкости тлела ветошь.
- Вот что значит, потерять концентрацию, - прорычал образ. - Придется сделать это самому.
- Что?
- Она должна была упасть в бензин.
- Что?!
Девел без лишних слов повлек Аркаса за собой.
Взрыв был такой, что островок буквально смело, оторвав от Пути. Раздробленные плиты, треснувшие стены, растерзанный металл, - все это разлетелось в разные стороны, с разным ускорением.
- Ничего не осталось от милого сердцу приюта, - довольно резюмировал Альфа. - Только шрам на краю дороги и шрам в душе.
Для неуязвимого героя, раненого прямехонько в самодовольство, Альфа вел себя довольно бодро. Конечно, он часто касался своего плеча, и был очень насторожен, но, в целом, Никас был приятно удивлен (как выяснилось позже: преждевременно). Альфа совмещал в себе черты многих киногероев и книжных протагонистов. Он, вероятно, успел поглотить персонажей не только сильных, но и сообразительных. Во всяком случае, он часто срывался на ироничный, просвещающий тон.
Альфа избавился от своего продырявленного плаща и куртки и щеголял теперь в белой майке. Его в руки были синими от многозначительных татуировок. Иногда лицо образа неуловимо изменялось. Пробивались новые черты, вроде носа, усов или безобразных шрамов.
Альфа объяснял это тем, что некоторые меньшие образы в нем конфликтуют и постоянно находятся в состоянии борьбы. С этого простого ответа началась их беседа.
- Все прима-образы страдают этим, - говорил Альфа, глядя в спину идущему впереди Девелу. – Но мне гораздо проще. Мои интерпретации похожи, а вот старине Ди, стрелять, приходиться очень туго. Его оригинальная идея – шутника и интригана давно не получает подкрепления. Осталось столько-то людей, которые еще помнят о его настоящей природе. Ничтожно мало. Интерпретация вселенского зла тянет на себя одеяло. Рано или поздно наступит понедельник очень тяжелой недельки для нас всех. Девел - хороший друг, но врагом будет ужасным.
- Поэтому ты наставил на него пистолет? – спросил Никас, тоже наблюдая за проводником.
- Да, - досадливо подтвердил Альфа. – Иначе нельзя. Никогда не знаешь, когда его потянет. Во мне пытаются ужиться сотни низших идей. А в нем борются две чрезвычайно сильные. Но одна – просто реликт. Анахронизм. Сидит в глухой защите. А вторая постоянно крепнет и наступает. Понимаешь?
Никас кивнул.
- Расскажи мне об Одиночестве.
Прима-образ поморщился. Медленно и неохотно он заговорил, делая паузы между фразами.
- Оно очень древнее. Как Девел. А старик тут почти с самого начала. И эта гадина была первым, что тот увидел, как только глаза свои мраморные протер. То есть, она еще постарше его. Оно не такое как мы или вы. Не материальное, но и не порождение страсти. Что-то среднее. Чуждое. Неизвестное. Главная опасность Одиночества в том, что оно делает человека более восприимчивым, беззащитным перед негативом. Большинство страстей в нем становятся болезненными, угнетающими. Негатив растет в десятки раз быстрее.
Никас представил необозримые поляны черной плесени, которая ползет как стая кочевых муравьев, пучится, вздыбливается, захлестывает все на своем пути. И тысячи загнутых челюстей впиваются в чувства, вызывая уныние или гнев.
- И еще, - Альфа посмотрел на журналиста, словно сомневаясь, нужно ли говорить. - Сами наши темные собратья не виноваты в том, что они таковы. За них выбрали, понимаешь? Большинство из них даже не образы, не сущности, а просто жестокая страсть испытанная человеком. Безликая, бесформенная, но очень опасная. Я их, стрелять, не оправдываю, просто говорю, как есть. Их легко понять. А вот Одиночество… Непонятно разумно оно или нет. Намеренно оно поступает так, как поступает или нет. Все, что нам известно: рядом с ним даже самый светлый образ, самая добрая страсть, превращаются в кошмар. Короче, жопа, понял, да?
- Понял. Жопа. И что, его никак нельзя одолеть? Только сдерживать?
- А сам как думаешь? – хмыкнул Альфа. – Часто люди на твоей памяти говорили, что они одолели Одиночество?
Нет, подумал Никас. Где уж там. Оно действительно всегда рядом. Бывает, что все хорошо, ты на волне, деньги за статью уже пришли на счет. Люкс в пятизвездночном отеле твой еще на три дня. Девушка, которая в нем спит, твоя, пока ты не слинял. Ты доволен выполненной работой, стоишь на балконе, смотришь на океан, слушаешь прибой. Ш-ш-ш-р. Ш-ш-ш-р. У тебя все есть. Возможность самовыражаться, возможность любить, возможность прямо сейчас, полупьяным, безудержным, добежать до этого океана и задать ему, сукину сыну, трепку. Блавать брасом, назло его дерзким волнам, взбаламутить его сильными руками, вспенить могучими ногами. Всех крабов со дна поднять, чтобы они плавали как маленькие блюдца, растопырив в ужасе клешни.
Что б все тебя знали!
Что-то бесшумно, но весомо подходит сзади. Как большая кошка. Только это не кошка. А беспокойство. Кто тебя знает, Никас Аркас? Как человека, а не профессионала. Оля? Так ты ведь ей постоянно врал. Насчет всего. Где был. С кем был. Что при этом чувствовал. Постоянно скрывал свои мысли, страхи, травмы. Сочинял какие-то подробности из жизни, просто радуя внутреннего фантазера. Она знает какого-то другого Никаса Аркаса. С ним у тебя общего не больше, чем с той цацей, которая дрыхнет позади, в номере, на скомканных простынях, распластавшись как чудная жар-птица.
И горят красными пятнами засосы на прекрасной попке.
А у тебя в голове горит, как жало паяльника, одна простая мысль. Ты один. Один. Настоящих друзей у тебя никогда не было, на всех ты смотрел как на третий сорт, потому что сам всего добился. Сам поступил в университет, сам искал темы для статей, сам оттачивал слог, ночами напролет. Потом бродяжничал по белому свету с драным рюкзаком, писал обзоры на хостелы, ночлежки, картонные коробки. Где подешевле выспаться, да так еще, чтоб не сняли во сне последние драные кеды. Мелочи, секреты, хитрости. Одновременно с этим советы для домохозяек, просто для того, чтобы было веселее и задорнее бомжевать. Сколько кабачков положить в овощные котлеты? Как сказать мужу, что ты хочешь второго ребенка? Сорок лет
