Темная Ирония парила над ними, храня неразличимую улыбку. В руках она сжимала голубоватое сферическое яйцо, покрытое бугорками и шероховатостями.
Так же неожиданно, как появилась, она ринулась вниз. Никола не успел среагировать: бесконечность раскрылась под ногами. Он падал вниз, как и его преследователи. Они вопили, Тесла молчал. Он успел заметить, что Фрейд так же невозмутимо несется вниз чуть выше него.
- Слушай, - сказал кто-то позади него. – Каноничные Столпы уничтожены. Теперь схватка будет настолько же честна, сколь бесчестна. У позитива есть только один шанс. Ответственность твоя за то, что случиться, возросла многократно. Продолжай миссию. Не смей отступать. И не утрать это.
В руках образа научности оказалось яйцо. Оно было теплым, почти горячим. Под скорлупой несомненно росло что-то живое.
- Оно должно вылупиться.
Это было последнее, что сказало неведомое существо. Но даже без его напутствия, было ясно, неизвестно откуда, непонятно почему... Эта сфера должна жить.
Никола прижал яйцо к груди.
Дно оживало
Пассивное тысячи лет, оно взорвалось, будто всегда ждало этого, копило силу, злость, мстительность. Просвещенный разбудил его своими амбициями. Его хохот разносили пыльные ветра, полные праха.
Когда Никас отдал ему свое ухо, Просвещенный ожидаемо предал всех. Он побил своих соратников и улетел прочь, разрывая невидимые узы, что приковали его к основанию Самооценки.
Аркас не сильно этому поразился, Шок вообще изначально вплел это событие в свой план. Раненые демоны Внимания не могли дать отпор, и художник добил их. Он снял трофеи, в том числе самый полезный: голову Омеги. Просоленная плоть скрипела в его руках.
Несмотря на спешку, они достигли лифта в тот момент, когда буря наверху уже началась. На поверхности их встретила гражданская война. Нерожденные разбили свои скорлупы и шествовали походкой мертвецов в сторону мусорных курганов, что высились внутри ледяных укреплений Охлаждения. Их мерная поступь, стонущие суставы и шипение смерти, предвещали конец этого мира. Охлаждение атаковало когортами агентов, но костяные чудовища крушили их строй, не замечая ледяные струи.
Единицы падали, погружаясь в быстро растущие глыбы.
Лень перепахивала слежавшиеся пласты, открывала каверны, устраивала обвалы. Ее гибкие щупальца были везде и атаковали всех, кто осмеливался двигаться в царстве покоя. Громя руины идей, растирая бунтующих в однородную массу, Лень заворачивала тугие щупальца в кольца. Они были покрыты крючьями и сочились омерзительной слизью.
Сияние несуществующего неба перекрасилось в цвет огня. Тучи поднявшегося праха застили его.
Аркас, Шок и Ригель, пробирались через грохочущий водоворот эпической битвы. Их защищало непробиваемое поле самоотречения, которое все еще формировала голова Омеги. Шок нес ее за волосы, направляя, время от времени, на тех, кто пытался прорвать пузырь.
Рану на месте отрезанного уха Никас замотал тряпицей оторванной от собственного кителя. Это мало помогало, кровь все еще текла по щеке, заливая шею. Он тяжело ступал, ботинки увязали в податливой породе. Изнеможение почти парализовало журналиста. Шок подхватил его под руку, а роман поддерживал за талию.
- Куда мы идем? – хрипло спросил Никас.
Шок, кряхтя, обернулся куда-то назад. Потом словно бы опомнился и сказал:
- ЛПВВ спит под одним из курганов, которые спрятаны за стенами цитадели Охлаждения. Видишь тот сухопутный айсберг? Это он и есть.
Расстояние было таково, что Аркас потерял остатки самообладания. Он рухнул на колени и закашлялся, чувствуя, как нутро трескается от сухости и боли. Рана на голове воспалилась и болела так, что мысли путались.
«Желаю тебе стать жертвой своего случая» - злорадно шепнул меркнущий разум.
- Главное, правильная мотивация! – крикнул вдруг Шок.
В руках у него было странное устройство, не похожее ни на что.
- Пока мы были в недрах Самооценки, я заложил несколько зарядов в самых уязвимых местах этой мерзкой обители!
- Ты что собираешься сделать? – воскликнул Ригель.
- Я тоже способен на многое! – задорно отвечал художник. – Не знаю, достойно ли ЛПВВ своего звания, но я могу создать шедевр равный ему как минимум!
Шок одержимо засмеялся. Аркас перевернувшись, глядел на него сквозь слипающиеся веки.
- Узрите же наследие мое! – вскричал Шок.
Он щелкнул чем-то на устройстве и шумно провернул единственный тумблер.
Аркас не заметил в происходящем никаких изменений. Но вскоре к симфонии хаоса вокруг добавилась еще одна нота. Трясущаяся земля колыхнулась так, что Аркаса подбросило. Далекий грохот донесся до него, а потом человек понял, о чем говорил Шок.
Самооценка падала.
Художник ужасного подорвал ее проржавевшее основание. Трухлявые корни лопнули и рассыпались. И теперь эта громада начала крениться в сторону, так медленно, что ее движение казалось обманом зрения.
Разрыдавшись мутными слезами, Шок поднял руки.
- Когда она упадет, наши страдания будут окончены. Пустота приберет потерянных! Бегите же, Мастер! Спасайте тех, кто еще хочет спастись!
Он швырнул голову Омеги на колени Аркаса и вышел из купола. Тощую фигуру тут же подхватили течения агрессии и буйства. Он распался под ударами нерожденных, замороженные останки втоптали в пыль. После такого, подумал Никас, он уж точно не сможет больше испражняться при мне.
Голова Омеги смотрела на него кристаллами соли, стынущими в глазницах. Аркас взялся за колтун слипшихся волос и попытался поднять ужасный щит охраняющий их. Но плачущий череп сорвался и покатился в сторону, все еще издавая хныканье. В руках у Никаса остались лохмотья скальпа. Бледный пузырь над ними колыхнулся, ударили потоки ветра. Аркас не успел испугаться, а ураган уже прижал его к земле, придушил и засыпал прахом.
- Отец!
Чудом расслышав крик, Аркас приподнялся и пошарил перед собой. Ветер стачивал кожу как наждак, кисти покрылись язвами и пеплом.
Пальцы Ригеля почти разжались, когда Никас смог ухватить его за рукав. Роман отпустил обломок идеи, который не дал ему улететь и закричал снова.
- Держись! - Аркас закашлялся.
Стоило ему открыть рот, и он наполнился горечью и острыми пылинками. Аркас понимал, что это конец. Его старания ни к чему не приведут. Рано или поздно, он выпустит рукав. А потом его самого засыплет.
Но понимание не давало ему желанного смирения. Что-то внутри еще боролось, жаждало, стремилось. Аркас вспомнил Максиме. Она должна быть человеком. Должна рассказать, что на самом деле происходит. И досада от того, что он может так и не встретиться с ней, разжигала в нем крохотный костерок неповиновения. Так что он принялся огребаться свободной рукой, не давая пеплу уплотниться.
Нельзя сдаваться. Не сейчас!
- Отпусти меня!
Аркас решил, что ему показалось. Мимо проносились стаи Нерожденных. Несколько злобных мучеников заметили их и ринулись, чтобы растерзать. На подходе их окатила дуга нестерпимого холода. Нерожденные развалились на бегу, падая промерзшими черепками.
- Отпусти!
Аркас отрицательно покачал головой. Он почти не видел лица Ригеля. Глаза запорошило.
- Ты важнее всех нас! Шок
