Бритвульф пнул жеребца пятками, и тот рванул по мосту. Ожидавший снаружи народ бросился врассыпную.
Румвальд построил стену щитов поперек дороги. За ним распростерлись тела, некоторые еще шевелились, некоторые неподвижно застыли в лужах крови. Отец Ода кричал восточным англам, что их война окончена, а всемогущий Бог послал короля Этельстана, чтобы даровать мир и изобилие.
Я позволил ему проповедовать дальше и вернулся к стене, где испуганных западных саксов разоружили и принуждали прыгать с высокого бастиона в грязь полузатопленного рва.
— Или утонут или в дерьме захлебнутся, — заметил Финан.
— Нужно перекрыть стену в обоих направлениях, — сказал я.
— Сделаем, — пообещал Финан.
Мы захватили бастионы-близнецы и надвратную боевую площадку между ними, а люди Румвальда, колотя мечами о щиты, оттесняли прочь восточных англов, которые не хотели ни сражаться, ни сдаваться. Я знал, что нас скоро атакуют, но непосредственная угроза исходила от людей на стенах по обе стороны ворот. Пока что, ошеломленные нашим внезапным нападением, они отступали, но по стене к ним бежали другие, чтобы отбить ворота.
Они бежали, потому что Иммар сбросил стяг с прыгающим оленем и водрузил залитое кровью знамя короля Этельстана. Дракон и молния взлетели над Крепелгейтом, и нас вот-вот захлестнет волна желающих отомстить за это.
Крепелгейт. Под безжалостным зноем полуденного солнца мы должны были удерживать ворота, и я вспомнил, что Альфред, огорченный количеством искалеченных и ослепших лунденцев, многих из которых он вел в битвы, издал указ, позволяющий калекам возле этих ворот просить милостыню у путников. Может, это предзнаменование? Теперь нам предстояло отстоять эти ворота, и битва породит еще больше калек. Я дотронулся до серебряного молота, вытер кровь с меча и вложил его в ножны.
Зная, что вскоре его опять придется обнажить.
Глава тринадцатая
Первая атака врага была поспешной, смелой и безрезультатной. Отряды противника атаковали нас по стене с обоих флангов от захваченных ворот, но стена щитов всего из четырех человек с легкостью перекрывала боевую площадку по ширине. Дюжина воинов, выстроенных в три ряда, могла стать еще более грозным препятствием, но дневная жара и несомненная свирепость вражеских атак быстро измотали бы наши небольшие силы, поэтому я заставил людей носить камни из ближайших руин.
Мы наскоро соорудили из них две баррикады, и к тому времени, когда защитники западного участка стены организованно пошли на штурм, наша стена была уже по колено. Гербрухт и Фолькбалд командовали обороной, используя копья, захваченные у западных саксов, и в короткое время стена выросла за счет трупов в кольчугах. С восточной стороны Витгар столкнулся с меньшим сопротивлением, и его люди продолжали строить баррикаду из камней.
Бритвульф исчез в далеком лесу, но ни он, ни люди Этельстана не появились. Восточные англы отступили от ворот шагов на пятьдесят, отец Ода все еще кричал на них, но они не побросали щиты и не опустили свое знамя с грубо вышитой кабаньей головой.
Теперь все происходило либо стремительно, либо мучительно медленно. Быстро — на вершине стены, где уложили еще больше камней, а пылающие жаждой мщения западные саксы атаковали обе баррикады, но медленно внутри города, где стена щитов Румвальда приготовилась защищать открытые ворота от восточных англов, которые не проявляли желания атаковать. И все же я знал, что именно там, на дороге между руинами разрушенного города и бурьяном, произойдет решающий бой.
Поначалу западные саксы не нападали с восточной части крепостного вала и дали возможность людям Витгара построить стену высотой по грудь. Враги швыряли копья через наспех возведенную стену, но после того, как первая волна нападавших попыталась вскарабкаться по куче камней и была встречена ударами копий, они стали осторожнее. На западной же стороне кипели жестокие стычки.
Груда камней здесь была широкой, но только по колено, и враг продолжал наступать, подгоняемый чернобородым воином в отполированной кольчуге и сверкающем шлеме. Он велел наступать, хотя я заметил, что сам он никогда не присоединялся к атакующим, когда те шли на нас, подняв щиты и опустив копья. Он кричал, чтобы они убивали, наступали быстрее, а это было ошибкой. Западные саксы торопились миновать наспех сооруженную баррикаду, из-за спешки спотыкались о камни и поодиночке нападали на нашу стену щитов, где их встречали мечами, копьями и топорами. Их тела создавали постоянно растущий барьер поверх первого, умирающих затаптывали новые атакующие, пытаясь преодолеть сочащееся кровью препятствие.
— Стена выдержит, — сказал мне Финан.
Мы стояли на середине лестницы, он наблюдал за схваткой, идущей над нами, а я смотрел на запад, на высокий холм Лундена.
— Людям нужен эль или вода, — сказал я.
Становилось жарко, пот выедал глаза и струйками стекал под кольчугой.
— В караульной должен быть эль, — сказал Финан, имея в виду одно из помещений внутри бастионов. — Я отправлю его наверх.
Между нами в камень ударило копье. Западные саксы на западной стене заметили нас, и некоторые метнули копья, но только одно долетело до нас, а теперь загремело по ступенькам и упало на дорогу.
— Ублюдки скоро отступят, — сказал Финан.
Он был прав. Нападавшие на нас у стены воины устали умирать и поняли, что вместо них будут сражаться другие. И эти другие появились под звуки рога. Мы уставились на северную часть Лундена. Ближе всего к нам были развалины старых стен, заканчивающиеся там, где в Темез впадала речушка Веала. За ручьем начинался подъем, переходящий в западный холм Лундена, на котором стояли руины амфитеатра, а за ними виднелись стены старой римской крепости. Из этого форта изливался поток людей. Многие ехали верхом, большинство шли пешком, но все были в кольчугах. На наших глазах из ворот выехала группа всадников в окружении знаменосцев, их флаги ярко выделялись на полуденном солнце.
— Господи Иисусе, — прошептал Финан.
— Мы пришли сюда сражаться, — сказал я.
— Но сколько же у него людей? — поразился Финан, поскольку цепочка воинов в кольчугах казалась бесконечной.
Вместо ответа я вскарабкался на вершину стены и всмотрелся в дальний лес за пастбищем. Всадников не было видно. Похоже, сейчас мы одни, и если люди Этельстана не явятся из этого далекого леса, то мы так и умрем в одиночестве.
Я послал половину защитников баррикад укрепить стену
