Так и случилось. Мы попадали в снег и развернулись лицом к проходу. Снегоход проезжал мимо. Его скорость падала. В гору машинка шла тяжело. Самая резвая тварь, вероятней всего произошедшая от волка или росомахи почти догнала незнакомца.
Молниеносный прыжок, зараженный цепляется когтями за гусеницу, ему перемалывает пальцы, и он кубарем катится по снегу, разбрызгивая кровь. А рейдер развернулся на сиденье и выстрелил по нему из дробовика с пистолетной рукоятью.
Гонщик скрылся из виду, уехав за гору. Зараженные один за другим проскочили следом. Вожак бежал последним, и мне удалось подробно разглядеть его в бинокль. Он явно был элитником. Такие массивные наплечные шипы бывают только у них. На ходу жемчужник подхватил раненного подчиненного, разорвал его на части, занес руки над головой, чтоб насадить на плечи, и вдруг замер как вкопанный.
Он разглядел цепочку наших следов уходящих вверх в проход меж гор. Нас разделяло около пятисот метров, для него не расстояние, догонит за две минуты. А узостей, в которых его можно подловить на мине нет.
- К бою! – синхронно скомандовали мы с Воронцовым и расползись веером.
Тварь принюхивалась к следу. Потом раскрыла рот, вероятно, проурчала и неторопливо засеменила в нашу сторону. Она не могла разглядеть нас на таком расстоянии, но уже видела, где обрывается след. Ума сложить дважды два ей хватило.
Тихонько плюнул «Винторез» Воронцова, затем еще раз и еще. Тварь раздраженно заурчала и рванула к нам вдвое быстрее. Напарник уже стрелял без перебоя. Я тоже подключился к нему. Но это была капля в море. Такую тварь с нашими пушками не остановить, вся надежда была на гранаты.
Я прицелился с подствольника и выжал спуск. Светозвуковой снаряд упал метра за два до твари. Раздался взрыв и вспышка. Тварь сбилась с шага и свернула вправо. Неистово тряся головой. Следующий выстрел был термобарическим. Он попал зараженному в правую лапу, и она вспыхнула. Элитник сунул руку в снег.
Тогда я зарядил кумулятивный, он разорвался метрах в десяти от твари. Следующих приземлился в шаге от нее, но не сработал. Последний лежавший в разгрузке снаряд взорвался в воздухе, не долетев до цели несколько метров. Тварь откинуло ударной волной. Взрыв эхом отразился от гор и горы ответили ему.
Со всех сторон начал доносится нарастающий гул и грохот, словно мы разгневали самих создателей Улья. За этим ужасающим ревом, я не сразу различил надрывающийся в наушнике голос Воронцова.
- Фарт, мать твою! Сюда, ко мне. Быстро!
Я вспрыгнул и бросился бежать. Снежная лавина неслась на нас с неотвратимостью смерти. Я как завороженный бежал, но не мог оторвать глаз от накатывающих снежных волн. Сейчас меня просто раздавит. Сама природа решила стереть нас из этого мира. И навсегда заключить в своих снежных объятьях.
Я не смотрел под ноги, а потому просто запнулся за Салагу и перелет через Воронцова, зарывшись мордой в снег.
- Встаньте на колени. Прижмитесь ко мне, как можно плотнее. – сказал Воронцов.
Мы обхватили его с двух сторон и ударились шлемами. Последнее что я разглядел, это как снежная волна подхватила элитника словно игрушку и засосала в свои недра. А потом гул стал не выносим. Две волны столкнулись и поглотили нас с диким грохотом, словно огромные снежные челюсти.
Глава 29. Кровь на снегу
Как понять, что ты еще жив? Самый простой способ убедится в этом – почувствовать боль. Боль всегда неотъемлемая часть жизни, особенно здесь в Улье. Боль также естественна как сама жизнь и так неизбежна как смерть.
Все тело затекло и замерзло. Я пошевелился. Миллионы маленьких сосулек закололи под кожей сразу во всех конечностях. Откуда-то доносился стук. Я не сразу сообразил, что мне барабанят по шлему. А еще я решил, что забыл открыть глаза, в голове никак не укладывалось, что вокруг просто непроглядная мгла.
Я нащупал рукой фонарик, и яркий свет ударил по глазам. Он отразился от снега и осветил пространство вокруг. Впрочем, того пространства было всего нечего. Вся наша тройка оказалась в овальном воздушном пузыре размером чуть шире, чем нам нужно было, чтоб развести руки в стороны.
Я поднял вверх забрало шлема и уставился на Воронцова.
- Жив? – спросил напарник.
- Вроде да.
Я перевел взгляд на Салагу. Он изломанной куклой валялся у наших ног.
- С этим что? – спросил я.
- Жив, но в себя не приходит.
- Твоя заслуга? – обвел я пальцем вокруг, указывая на яйцевидный кокон окружающий нас.
- Да, похоже, дар немного усилился. Область защитного поля стала шире.
- Знал бы раньше, что ты столько раз нас выручишь, весь горох бы в тебя вбухал.
Если б не его дар, то мы скорей всего не выжили. Лавинный вынос смерзается за несколько секунд после остановки из-за молекулярного слоя воды на всех крупинках снега и отрицательной температура внутри – жертвы оказывается словно «забетонированы» в снегу. Заперты в снежном саркофаге.
Так что большинство попавших под лавину, оказываются в полной неподвижности. Они не могут смочить палец слюной и проверить в каком положении оказались. Хотя, если ты вдруг можешь шевелиться, то все равно не выйдет, так как вокруг полная темнота.
Так что все эти сказочки, от «эспертов» по выживанию, как выбраться из такой ситуации не стоят и обгрызенного спорана. Так как придуманы людьми, которые никогда не попадали под лавину.
- Давай нашего кибер-гения поднимать, а то он там во сне уже до восьмидесятого левела прокачался.
Мы с трудом привели Салагу в чувства. Потом просто сидели и молча попивали живец, переваривая случившееся. По часам получалось, что на улице сейчас уже вечер. Так что решили перекусить и начать откапываться. Как раз к рассвету должны успеть. Все-таки втроем работать будем.
- Что с дроном? – спросил я у Салаги.
- Сейчас проверю. Я его за выходом из песочных часов на дереве припарковал. – сказал он, быстро перебирая пальцами по экрану планшета. – Сигнала нет. Он сейчас в спячку впал, надеюсь отзовется.
Похоже, он за него переживал как за любимого питомца.
Копать решили вверх под небольшим углом, чтоб можно было спокойно пробраться ползком. Я взял ледоруб и начал крошить смерзшийся снег. Проход старался сделать в ширину таким, чтоб можно было спокойно работать локтями и коленями, пока ползешь.
Менялиськаждый час. Как и планировали откопались к рассвету. Правда, к рассвету следующего
