Дров не было. Пришлось ломать единственный табурет. Кое-как настрогал ножом щепок. Сгреб со стола все газеты и сканворды, что там были, запихал в печурку, выудил из внутреннего кармана охотничьи спички и поджег.
Сейчас меня совершенно не волновало, что пропахну дымом или то, что зараженные могут издали учуять запах гари. В такую бурю они должны были все попрятаться. Не совсем ведь тупые.
Я снял варежки и подставил руки под жадно поедающее газеты пламя. Занемевшие пальцы начало жечь. Посидел, погрелся. Нужно было принести рюкзак, пока его совсем не замело, а то не найду потом, но отходить от огня совершенно не хотелось. Казалось, что стоит мне выйти за порог, как печка тут же потухнет.
Все же удалось перебороть себя и я, нехотя поплелся к выходу. У двери замер. Выходить было страшно, а вдруг не вернусь. Отогнав дурные мысли, выскочил на улицу и захлопнул дверь.
Мой старый след уже полностью занесло. Поэтому двигался чисто интуитивно. Расстояние было плевое, но пришлось побродить, пока не запнулся о рюкзак. Обратно вернулся гораздо быстрее. Не терпелось поскорее заварить горячего чаю и лечь спать.
В сгустившемся сумраке я не заметил притаившуюся у самого крыльца фигуру. Из сплошной белой пелены ко мне шагнуло белесое нечто. Он почти сливался с окружающей обстановкой, выдавали его лишь два черных пятна глаз.
Зараженный стремительно прыгнул на меня. Налетевший порыв ветра сбил полет твари. Ледоруб тут же оказался в руке, и я ударил сверху вниз. Инструмент завяз острым концом. Ощущение было такое, словно воткнул его в резину.
Мутант сбил меня с ног. Его зубы соскользнули с гладкой поверхности шлема. Ракетница как-то сама скользнула в руку. Я направил ствол в раскрытую пасть и нажал на спуск.
Мутант заурчал так, что его голос прорвался сквозь вой вьюги. Он спрыгнул с меня, выплевывая горячую начинку. Я мигом вскочил и нанес еще один удар ледорубом. Инструмент снова завяз, на этот раз намертво. Мутант резко выпрямился, разворачиваясь в мою сторону, и петля вывернула мне запястье, прежде чем соскользнула с руки.
Тварь взмахнула лапой. Врезала так, что меня отбросило в стену дома. Спас только шлем. Если б не он, быть мне безголовым. Стекло покрылось паутиной трещин. Я судорожно пытался здоровой рукой вставить новый заряд в ракетницу. Одним прыжком мутант преодолел разделявшее нас расстояние.
И тут раздался выстрел. Вьюга снесла пороховой выхлоп, и дохлый зараженный завалился у моих ног. Из тени ко мне шагнул улыбающийся старик в белом полушубке и шапке ушанке.
Выстрелил он дуплетом точно в споровый мешок твари.
Опираясь на стену, я поднялся. Незнакомец как-то уж через чур ехидно смотрел на меня. Мне не понравился этот взгляд. Старик наставил на меня ружье и подчеркнуто спокойно сказал:
- Не дергайся, парень.
Ну я и не дергался, просто и без суеты выстрелил. Не знаю почему, что-то щелкнуло в голове. Не понравился мне его взгляд, и все тут.
Старик непринужденным движением корпуса увернулся от осветительного заряда, сделал выпад вперед и легонько тюкнул меня прикладом в живот. Этого хватило, чтоб измотанный организм дал команду отбой.
_________________________________________________
[1] Ратра́к — специальное транспортное средство на гусеничном ходу, используемое для подготовки горнолыжных склонов и лыжных трасс.
Глава 4. Старик
Пришел в себя от того, что стало невыносимо жарко и я весь взмок. Пошевелился и сразу понял, лучше б этого не делал. Меня конкретно подташнивало. Болело вообще все от макушки до пят. Попробовал открыть глаза. Получилось.
Я сидел, опираясь на стену, все в том же рыбацком домике. Судя по звуку, на улице еще лютовала непогода. Повернул голову налево. Возле печки были навалены обломки каких-то досок. Сама буржуйка открыта и работает не только за обогреватель, но еще и за светильник. Поленья потрескивали. Огонь отражался от гладкой поверхности покрытого сеточкой трещин шлема.
Напротив меня вспыхнули два огонька. Это мой недавний спаситель открыл глаза. Был он одет в засаленные белые пуховые штаны и серую толстую вязаную кофту с воротом. Наголове все та же шапка ушанка. Только теперь уши переведены в верхнее положение.
Крестный говорил, Улей всех молодит, да вот только незнакомца это, похоже, не коснулось. На загорелом лице залегли глубокие морщины, седые усы и такая же недельная бородка. В глазах засели веселые чертики. И все же на новичка не тянет.
Я оглядел себя. Не связан. Уже хорошо. Перевел взгляд на старика. Ружье лежит на полушубке за спиной. Другого оружия не видно. Он настолько крут или настолько глуп?
- Очнулся. – сказал незнакомец. Не спросил, как любят делать многие в таких случаях, а именно констатировал. – Как самочувствие?
- Лучше не спрашивай. – просипел я. – Есть жи…
Старик не дал мне договорить и кинул в руки пластиковую бутылку с живчиком. Я жадно присосался к горлышку, обратив внимание на то, что правое запястье разбухло, кончики пальцев на руках были сине-фиолетовыми, а на мизинцах вовсе черные. Отморозил и не хило.
- Спасибо. – оторвавшись, выдохнул я. Убивать меня пока не собирались.
- Да не за что. Ты зачем в меня пальнул? – спросил дед, хитро поглядывая.
- А черт его знает. – признался я. – В превентивных целях. Я твое личное дело не читал. Вдруг ты двоечник, а мне мама с плохими ребята общаться не разрешает.
- Понятно. – кивнул старик. – Обычное дело в таких случаях.
Я повернул голову направо, так как только сейчас заметил стоящий в углу рюкзак.
- Ты б так башкой не вертел. – посоветовал незнакомец. – У тебя смещение шейных позвонков было, плюс сотрясение, вывихнутая кисть, переохлаждение и обморожение.
- А ты, значит, добрый доктор, спас меня.
- Вроде того. – сказал старик.
- Ну, спасибо. А с чего вдруг такой альтруизм? Взять с меня нечего, сам видел. – Я кивнул на рюкзак.
- Просто нужно Улей задобрить. Он это любит, вот я и делаю, что требуется.
- Делай, что должно, и будь, что будет. – усмехнулся я. – Тебя как звать то?
Мужик на секунду задумался.
- Зови меня Старый.
- Оригинально.
- Ну уж как есть. – пожал он плечами.
- А я – Фарт.
- Про эту хижину точно никто не знает. Как тебя в эти края занесло? – улыбка сошла с его лица.
- Случайно. В бурю попал, вот и забрел сюда.
- Никого не встречал по дороге? – прищурившись, спросил старик.
