— Магов больше нет, — сказал я, сокращая расстояние между нами. — Я уничтожил магию. Я — злодей.
— Худший из всех! — гремел Дракон. — Если ты спустишься с холма, тебя уничтожат. Тебя порвут на куски! Но я проявлю великодушие. Я вновь верну тебя туда, откуда ты пришёл. В твой жалкий мир, который скоро переварит сам себя.
— Да, Мелаирим! — крикнул я и сам удивился, как чисто и звонко звучит мой голос. — Я помню твоё великодушие. Когда ты понял, что не можешь меня убить — и вышвырнул. Выкинул в мир, где время течёт куда медленнее здешнего. Туда, где я, по здешним меркам, жил бы едва ли не вечно. Где мне не грозило быть убитым, где у меня нет настоящих врагов. Но сейчас я совершил слишком тяжкое преступление. И изгнанием я не отделаюсь.
Я встал так, чтобы на экране было видно лишь спину Моинграна и кусочек моего лица над его плечом.
Разум не живёт без Сердца! Уничтожишь Сердце — убьёшь меня.
Искорка заманивала меня в ловушку. Но всё же она говорила правду. Не её вина, что я сумел расслышать эту правду, понять её.
Я тебя породил. Я тебя и убью...
— Протяни меч, — шепнул я.
— Что? — нахмурился Моингран.
— Просто быстро протяни мне меч лезвием вперёд. И приготовься стать новым героем. Главное — не больше одного гарема за раз! Понял?
— Морт!
— Мортегар!
— Нет!
Они добрались до вершины. Без магических сил, сами вскарабкались по скользкой земле, а я даже не посмотрел на них, чтобы не потерять мгновения.
— Давай! — крикнул я.
Моингран бестолково сунул мне меч. Со стороны, для обозлённых людей, это вполне могло сойти за удар. Но удар нанёс я.
Я поднял кинжал и быстро, не давая себе времени на раздумья, ударил себя в грудь.
Хотелось напоследок что-нибудь увидеть, или хоть услышать. Но с ударом всё будто отрезало. Такой глупый и некрасивый финал. Только тьма, в которой в последний раз стукнуло и остановилось моё сердце. Только страшная боль, которая мгновенно вспыхнула и мгновенно оборвалась.
Эпилог
Моингран отдёрнул руку с мечом, вскрикнул. Мортегар упал лицом в землю и больше уже не шевелился.
— Это не я! — бормотал Моингран, пятясь. — Не я...
Говоря, он смотрел на лезвие своего меча, не запятнанное кровью. Будто снова и снова искал подтверждения, что это сделал не он.
По ушам резанул визг, пронзивший, казалось, все слои мироздания. Моингран выронил меч, вскинул руки, заткнул уши и поднял голову, пытаясь отыскать источник визга. И увидел, как на «экране» появилось изображение женщины. Скорее девушки... Она была бы прекрасной, если бы не искажённое смертной судорогой лицо.
Но вот лицо растаяло, а вместе с ним исчез и огонь. С приглушённым стоном на землю упал тот, кого называли Мелаиримом. Он лежал на боку, часто дыша, и смотрел в никуда широко раскрытыми глазами.
— Морт! — Это крикнула Натсэ.
Она первой подбежала к Мортегару, перевернула его и схватилась за голову. Потом подбежала Авелла.
— Он жив? Он жив? — лепетала она.
— Он мёртв, — ответила ей Натсэ.
После этого они замолчали. Почему-то не было ни криков, ни слёз.
Поодаль топтались, не зная, что делать, Акади, Алмосая, Асзар и Вукт. Боргента обнимала Маленькую Талли. Они стояли рядом и с ужасом смотрели на труп главы несуществующего более клана. На холм спустилась, наконец, и Ниитлис, с головы замершего ледяного голема. Она сделала было шаг к дочери, но замерла, остановилась, не решаясь приблизиться в этот миг.
Вдруг Авелла потянулась к кинжалу, вынула его из груди Мортегара. Посмотрела в глаза Натсэ. Та кивнула.
Обе они одновременно встали и пошли... Сначала Моинграну показалось, что к нему. Сердце ёкнуло, и он сделал шаг назад. Нога в кроссовке ощутила пустоту. Это был край, отступать некуда...
Но девушки не обратили на него ни малейшего внимания. Они подошли к Мелаириму, который уже пришёл в себя и сумел подняться на колени.
— Прочь! — заорал он. — Убирайтесь от меня!
Он поднял руки, напрягся, но ничего не случилось. И руки задрожали от ужаса.
— Я бы хотела убивать тебя вечно, — сказала Натсэ. — Но эта вечность не вернёт мне его. Поэтому я даже пытаться не буду.
— Не будешь? — В голосе Мелаирима звучала унизительная надежда.
Натсэ покачала головой. А потом в одно неуловимое движение переместилась за спину Мелаирима. Опустилась на одно колено, и Мелаирим вскрикнул. Обе его руки оказались заломлены за спину.
— Давай, — сказала Натсэ.
Авелла сделала последний шаг, присела на корточки и, схватив Мелаирима за подбородок, заставила поднять голову. Он замычал, силясь что-то сказать, или хотя бы заорать, но никому не было интересно слушать.
Авелла подняла кинжали быстрым, чётким движением перерезала горло Мелаирима.
Хлынула кровь, заливая её и без того пропитанное кровью и грязью платье.
— Умница, — улыбнулась ей Натсэ.
— Помнишь, ты обещала, — тихо сказала Авелла. — Что не бросишь меня.
— Я помню все свои обещания, белянка.
Кровь текла всё слабее. И угасали судороги Мелаирима. Наконец, Натсэ выпустила его руки, и безжизненное тело рухнуло на землю. Тогда Натсэ встала. Увидев рядом меч, выпавший из руки Моинграна, подняла его.
— На всякий случай, — пояснила она, хотя никто не спрашивал. И одним ударом отсекла голову Мелаирима. Голова подкатилась к краю и упала куда-то вниз, где, возможно, однажды кто-то её найдёт.
Снова стало тихо. Только далеко внизу нарастал непонятный пока ропот.
— Что же теперь будет? — шёпотом спросила Боргента.
И Моингран, почувствовав, что там он ещё хоть как-то нужен, принялся осторожно пробираться к Боргенте вдоль края плато. Плато, похожего на то, где сражались за Сердце Воды, только покрытое не льдом, а грязью, уже подсыхающей на жарком солнце.
— Не бойся, мама! — послышался такой несуразно-весёлый голосок Маленькой Талли. — Теперь всё будет хорошо.
И она засмеялась.
Непонятно как Моингран почувствовал эту загадочную связь: от её смеха из земли начали расти цветы и травы. Меньше чем через минуту оказалось, что все они, все, кто выжил, и кто погиб, находятся на цветущей поляне. А когда Моингран приблизился к Боргенте и коснулся робко её плеча, на поляне вдруг из ниоткуда появилась ещё одна девушка, которой он никогда раньше не видел.
— Ты? — Натсэ как-то сразу напряглась, увидев её. — Какого?..
— Вы идёте со мной, — перебила девушка. — После все разговоры. У меня ещё много работы перед тем, как начнётся настоящая работа.
— Кто ты? — недоумевала Авелла. — Что ты хочешь сделать?
А девушка присела над телом Мортегара и вдруг легко подняла его на руки, выпрямилась и
