Эра Огня 1. Первые искры
Глава 1
Самое сложное в любой истории — это начало. С чего всё началось? С рождения? До рождения? За секунду до смерти? Наши истории начинаются тогда, когда что-то (или кто-то?) стирает всю прежнюю жизнь и ставит вокруг нас новые декорации. Играй, или умри. Третьего не дано.
Но когда это происходит? Когда первые искры превращают жизнь в пожар? Для большинства это происходит постепенно. Мне повезло больше. Я точно помню, как, войдя в подъезд, почувствовал запах дыма и подумал: «Наверное, у кого-то что-то сгорело».
Помню, как поднялся к себе на этаж, вставил ключ в замочную скважину. Помню, что она показалась мне горячей. И совершенно точно помню, что успел сообразить: дымом пахнет из нашей квартиры. «Опять Настя что-то готовила», — мелькнуло в голове. Потом я повернул ключ и толкнул дверь.
За порогом стеной стоял огонь. Квартира полыхала так, будто в ней разлили не меньше тонны бензина. В лицо мне дышало жаром, а я стоял, раскрыв рот, и ни о чем уже не думал. До тех пор, пока изнутри не послышался крик.
— Настя! — заорал я и, сбросив зачем-то рюкзак, кинулся внутрь, туда, в самое пекло.
Я не герой. Герои — те, кто побеждают. А я просто идиот, которому слишком страшно стало от мысли, что младшая сестрёнка живьем горит в этом аду.
Крик повторился. Похоже, из ванной комнаты — умница, сообразила! — и я вломился внутрь сквозь прогоревшую дверь. Меня осыпало углями, глаза слезились, дышать было нечем. Кожа, казалось, лопалась от нестерпимого жара. Но что хуже всего — я ничего не видел.
— Настя! — прохрипел я.
Мне показалось, что я вижу смутный силуэт. Я двинулся к нему, а в голове уже развалилась, будто у себя дома, омерзительная мысль: обратно мне не выйти даже одному.
Но я сделал еще один шаг, и объятая пламенем фигура протянула ко мне руки. Прежде чем я понял, что это не Настя, она коснулась моей головы. Перед глазами что-то ослепительно вспыхнуло, и пришла тьма.
«Быстро, — подумал я. — И совсем не страшно».
***
Но если это и была смерть, она оказалась какой-то странной. Во-первых, я начал дышать. Тяжело, с хрипами, но всё-таки в лёгкие проникал настоящий воздух, пусть и немного затхлый.
Я лежал на холодном каменном полу. Может, он был не таким уж и холодным, но обожженным рукам казалось, что пол сделан из черного непрозрачного льда. Впрочем, насчет «обожженных» я тоже погорячился. Когда я посмотрел на свои ладони, они оказались целыми и невредимыми. Да и вообще, я на удивление хорошо сохранился, даже волосы остались на месте, только вот рубашка и джинсы местами подгорели, да подошвы у кроссовок оплавились.
Прокашлявшись, я поднял голову. Потом сел и осмотрелся. Где это я? Одно могу сказать точно: место это вижу впервые. Можно было и раньше сказать: не припомню я помещений с каменными полами. Камень, к слову, был явно настоящим, не какая-нибудь имитация.
Я сидел в круглом зале, совершенно пустом, за исключением статуи посередине. Статуя изображала мужчину со сложенными на груди руками. Рожа незнакомая, но такая надменная, что в нее сразу же захотелось плюнуть, а то и кулаком зарядить, но я сдержался. Оно понятно: каменный мужик сдачи не даст, даже такому омега-хлюпику, как я. Но бить искусственного соперника — это как спать с резиновой женщиной. Я еще не до такой степени на себя плюнул.
Перед мужиком была клумба. Может, это и как-то по-другому называлось, но я видел каменный квадрат в полу, заполненный землей, и никаких других ассоциаций он у меня не вызывал.
Я встал и задрал голову. Купол, накрывающий зал, прорезали щелевидные окна, через которые внутрь проникал тусклый свет. Свет звёзд и луны — я видел их на черном ночном небе.
Стоп! Я ведь только что вернулся из школы, точно помню, что светило солнце. Так какого же чёрта наступила ночь? И вообще, давайте уже по порядку: где я?!
Стоило сформулировать вопрос, как перед глазами запылали огненные буквы:
Внедрение успешно завершено.
Пару секунд покрасовавшись, буквы красиво исчезли, как будто прогорели дотла.
— Да ладно! — воскликнул я и даже не вздрогнул от гулкого эха. — Вы что, серьезно?
В игрушки я никогда не играл, как-то было лень и не до того. Читал много, это да, но жанр литРПГ не оценил. Так с какого перепугу вселенной понадобилось так надо мной поглумиться? Ку-ку, ребята, там, наверху! Это не мой заказ, мне — просто смерть, пожалуйста! Единственный квест, который мне по силам выполнить, — это спать двадцать четыре часа подряд. Ну, или с умным видом читать на уроке мангу, пряча ее за учебником алгебры.
Тут я услышал шаги. Я быстро повернулся, одновременно волнуясь до заикания и надеясь на разъяснение ситуации.
В зал вёл единственный вход — арка высотой в полтора человеческих роста и пропорционально широкая. Огонь осветил каменные ступени, ведущие к арке откуда-то сверху. Вот на них показались тени…
Шестеро человек в балахонах, похожих на монашеские рясы, спустились в зал. Они держали в руках факелы. Самые, блин, настоящие средневековые факелы! Палки с намотанной на них какой-то фиговиной, которая горела долго и ярко.
— ?*%;%;%%*)(*? — рявкнул на меня один из них. Во всяком случае, на мой слух это звучало как-то так, записать кириллицей услышанное я бы не взялся.
— Руссо туристо, — на всякий случай отозвался я. Ну а вдруг всё это какая-нибудь ролёвка, или типа того? Поведу себя неправильно, меня и выкинут. Выкинутым мне как-то проще, привычнее. Со стороны легче разобраться в ситуации.
Воодушевленный этой идеей, я добавил:
— Watashi wakaranai.
Задумка частично сработала: мужики озадачились и переглянулись. Я улучил момент их разглядеть. Мужики как мужики, лет по сорок, серьезные. Вряд ли, конечно, они тут в ролёвку играют.
— !№;%№”;%! — решил один, у которого ряса была чисто черного цвета, в отличие от остальных, облаченных в разные оттенки серого.
И тут перед глазами опять загорелись буквы:
Приготовиться: производится перезапись лингвистической базы.
Я заорал. Подозреваю, я визжал, как девчонка, от немыслимой боли. Казалось, будто в голову напихали не меньше дюжины кипятильников и столько же паяльников, а потом плеснули кислотой. Что-то стиралось, сгорало в мозгу, и нейроны заходились в истерике.
Но это еще были цветочки. Когда всё было стёрто, и я обнаружил себя на полу в позе эмбриона, скулящим и дрожащим, надо мной склонились обеспокоенные лица «монахов».
— (*(%;№? — спросил один.
И этого мне хватило, чтобы понять: со мной ещё не закончили.
Следующая вспышка боли была еще изощреннее. Казалось, будто в голове что-то выцарапывают ржавым циркулем. Тщательно,
