Родна протёрла кухонным полотенцем покрытое инеем окно, а затем, прикрыв глаза рукой, всмотрелась во двор.
Уилл замахал руками и крикнул:
— Родна! Тётя Родна, это я, Уилл!
Вздрогнув, она отбросила в сторону полотенце и приоткрыла окно на несколько сантиметров.
— Уилл? Проклятие, что ты делаешь в моём дворе в сочельник?
Он потопал на месте, чтобы согреться.
— Можно войти? Я всё объясню.
— Конечно. Заходи с чёрного входа. Я сейчас тебе открою.
Она закрыла окно, и Уилл направился к задней двери. Тётя Родна распахнула её, и несмотря на усталость, омрачившую глаза, радостно улыбнулась. Уиллу повезло, что она не легла спать.
— Входи скорее, — пригласила она, отступая в сторону.
Отряхнув снег с ботинок, он переступил порог, радуясь, что угольная печь ещё горит. Он не подозревал, насколько сильно замёрз.
— Пойдём присядем на кухне. Постарайся не обращать внимания на кукольный домик. Джереми вбил себе в голову сделать его для девочек на Рождество, и я была вынуждена провести последние несколько часов, клея оставшиеся детали.
Сняв пальто и шляпу, Уилл повесил их на деревянную вешалку, сделанную его отцом много лет назад. После чего последовал за тётушкой на кухню и сел за стол. Кукольный домик был узким, с тремя этажами и двумя лестницами. Каждая комната с настоящими обоями и занавесками, которые Родна, вероятно, вручную сшила из обрезков ткани. Ажурная деревянная отделка, напоминавшая кружево, обрамляла карниз крыши.
— Девочки будут в восторге, — предсказал он.
— Надеюсь, — ответила Родна, потирая глаза. — Мороки оказалось с ним больше, чем мы ожидали.
— А что осталось? Может я смогу помочь.
— Лишняя пара рук мне бы не помешала, но для начала расскажи, что привело тебя сюда в рождественскую ночь невзирая на снегопад? — Придвинув стул она села в ожидании ответа.
Уилл взглянул на висевшие над плитой часы. Действительно, было четверть первого ночи.
— Я ехал домой в отпуск с Клэр Дженнингс. Она работает экономкой в Калифорнии. Помнишь её?
Тётя кивнула.
— Кажется, да. Прелестная красавица, самая старшая из трёх сестёр? Её семья живёт чуть дальше по улице от твоей семьи.
— Верно.
Затем Уилл перешёл к сути: корь Джоуи, карантин и что Клэр потеряла бы работу, если бы поехала домой на Рождество.
— Печально, — вздохнула Родна. — Помнится, её семья отмечала этот праздник дольше всех и с большим размахом, чем кто-либо в городе.
Уилл с мольбой наклонился к тёте.
— Она полностью выбита из колеи. Я ежеминутно пытался поднять ей настроение, но это не меняет того факта, что сегодня Рождество, и удержать слёзы она не в силах.
Родна пристально изучала его лицо.
— Да ты в неё влюблён! — удивлённо воскликнула она.
Он резко вскинул голову.
— Что?
— Не отрицай. Ты абсолютно увлечён ею. Ты опечален, поскольку ей грустно. И хочешь осчастливить Клэр. И… у тебя горят уши.
Уилл тут же пожалел, что снял шляпу.
— Я, ммм… — Он попытался обуздать разгорающийся румянец на лице, но чем больше старался, тем тот ярче полыхал. — У меня есть идея, как поднять ей настроение. Она скучает по рождественским ирискам своей матери, тем, что посыпают рубленными грецкими орехами. Я надеялся отыскать их в местной кондитерской, но пока додумался до этого, магазины закрылись. И я подумал… Может, у тебя они есть, и я смогу их одолжить? При первой возможности я куплю и верну конфеты.
Улыбка Роды стала ещё шире.
— Подумать только, мой племянник так влюблён в девушку, что невзирая на снегопад отправился скитаться по городу в надежде раздобыть ирисок. Никогда бы не подумала, что ты на такое способен. Ты вырос, Уилл.
В данную секунду комплименты ничего не значили. Уилл просто хотел знать:
— У тебя есть ириски?
— Нет.
Одно слово, ранившее его в самое сердце.
«И что теперь делать?»
— Но, — продолжила Родна, подняв палец, — я могла бы сделать целый противень, если ты подождёшь. Кроме этого, тебе придётся приклеить оставшуюся черепицу, пока я буду готовить.
— Считай, дело сделано, — оживлённо ответил Уилл. — Я готов приклеить черепицу к тысяче кукольных домиков.
— Кажется, мне досталась более выгодная часть сделки. — Родна со смехом похлопала его по плечу и встала. — Детали на другой стороне стола. Следуй рисунку уже приклеенной черепицы. Задача не трудоёмкая, но отнимает много времени. Я буду у плиты.
Уилл с полной решимостью принялся за работу, готовый сделать всё возможное, чтобы отблагодарить суетившуюся у вновь растопленной плиты тётю. Она достала сахар и масло, вскипятила их до нужной температуры, потом порубила орехи и застелила металлический противень пергаментной бумагой. Наконец, она решила, что пахнущая маслом ирисовая масса готова. Родна вылила её из кастрюли и разровняла на противне. Затем ложечкой посыпала измельчёнными орехами и аккуратно вдавила в конфеты, предварительно смоченными в масле пальцами. «Наверное, чтобы те не липли к сладости», — решил Уилл. Он с жадностью следил за каждым этапом приготовления, но когда ирис оказался в противне, для Уилла осталось секретом, что будет дальше.
— Конфета должна затвердеть, прежде чем мы сможем порезать её на кусочки, — поведала Родна. — Самый быстрый способ — вынести ирис на холод.
Родна вынесла поднос на улицу и вымыла испачканную в процессе приготовления посуду. Уилл закрепил последние несколько черепиц на доме. Его веки отяжелели, а тело жаждало сна. Он положил руки на стол и прижался к ним лбом — просто, чтобы дать глазам отдохнуть. По крайней мере, Уилл так думал.
Буквально через секунду уже кто-то тряс его за плечо и звал по имени. Открыв глаза, он оглядел погружённую в полумрак кухню, пытаясь сориентироваться. Комнату освещал не свет фонаря, а предрассветного солнца, поднимающегося над горами.
— Уилл, уже утро. Ирис готов, — голос тёти помог ему окончательно осознать происходящее.
Сегодня рождественское утро. Воспоминания нахлынули на него потоком: почему он оказался в Солт-Лейке и пришёл к тёте Родне. Уилл сел и повернулся к тётушке, переодетой, с собранными в гладкий пучок волосами. Она протянула ему белую коробку, украшенную ярким красным бантом, двумя колокольчиками и ёлочной веточкой. Подарок нёс в себе дух Рождества, побуждая открыть и насладиться счастьем.
— Всё вышло?.. — спросил Уилл, побаиваясь, что если дотронется до коробки, то танцевальный вечер с Клэр, приход к тёте и приготовление ирисок окажется сном.
— Замечательно. Я на всякий случай попробовала и тебе оставила кусочек.
Тетя Родна протянула ему блестящую, золотистую ириску с идеальным по мнению Уилла количеством орехов.
Он взял и откусил кусочек. Сливочная сладость заполнила рот, и Уилл невольно застонал от наслаждения.
— Божественно!
— Рада, что ты так считаешь, — ответила Родна, сияя от гордости. — Теперь иди. Я упаковала тебе несколько булочек, ты, наверное, умираешь от голода.
— Спасибо, — поблагодарил Уилл, и у него потекли слюнки от предвкушения.
— Я разбудила тебя, потому что не была уверена, захочешь ли
