Ответы на часть из них получены. Теперь они могут показаться банальными. Но осторожнее в высокомерном пренебрежении! Это как раз тот заезженный для детективных историй финал, вслед за которым тугодум Ватсон обычно простодушно говаривал своему прозорливому другу Шерлоку Холмсу: «Все правильно и очень просто после того, как вы мне объяснили».
Заключение
ИГРА ЧИСЕЛ
Астрономию можно назвать древнейшей
из наук. Как только человек начал
осознавать свое существование, он
тотчас же поднял к Небу вопрошающие
взоры и принялся измышлять элементарные
системы, которые позволяли удовлетворить
его жажду знаний.
Никола Камиль ФламмарионИтак, конец почти детективного по сюжету повествования счастливый, но не забыт ли легкомысленно (за оглушительным грохотом баталий вокруг Стоунхенджа) предок из древнекаменного века, которого в начале книги принудили наблюдать из пещеры за Солнцем и Луною? Неужто он так и останется невинной фантазией без права на реальность?
Нет, не забыт, ибо предок такой — не досужая выдумка археолога с необузданным воображением. Одни из знатоков ранних культур Западной Европы Ж. Лалан после очередного «сюрприза», преподнесенного ему в ходе раскопок первобытными охотниками на мамонтов, воскликнул: «Исследования древнекаменного века подобны театру — они полны неожиданностей!» В самом деле, если обратиться к истории археологии, то нет в ней страниц более драматических, чем те, на которых записаны обстоятельства утверждения в пауке о детстве человечества сначала реальности изготовления в «допотопные времена» каменных инструментов (первооткрыватель — Буше де Перт), естественности зверообразного облика предшественника «человека разумного» (Карл Фульротт), а затем, с находки дона Марселино де Саутуолы, наличия поразительных художественных способностей у тех, кого ранее, не скрывая отвращения, презрительно называли «троглодитами».
Можно подумать, что недооценка способностей предков теперь, когда, кажется, основные конфликты решены, стала наконец достоянием истории науки. «Жрецы» ее, умудренные богатым опытом прошлого, ничему не должны удивляться, или, во всяком случае, им более пристало бы воздерживаться от торопливых суждений при известиях о новых «сюрпризах» первобытного человека, этого уникального творения природы и самого себя.
Но ничуть не бывало! Крутится в бесконечном круговороте «колесо времени», отсчитывая дни, месяцы и годы, все глубже и основательнее проникают в мир прошлого археологи, и по-прежнему, как в театре, наука о древностях остается полной неожиданностей: возраст человечества «удревнен» почти до четырех миллионов лет; рисунки в глубинах пещер образовали продуманную и необычайно сложную систему храмовых святилищ, структура которых, оказывается, отражала исключительный по значимости комплекс идей и представлений первобытного человека о природе; пристрастие к искусству, как выяснилось, было присуще не только «человеку разумному», но и, в определенной мере, обезьянолюдям; а вот теперь настала пора затронуть и вопрос об «астрономических аспектах» в культурах древнекаменного века, отстоящих от современности на десятки тысячелетий.
Неожиданности не кончаются и сопровождаются ожесточенными столкновениями взглядов не менее противоречивых, чем полтора столетия назад. Ничего не поделаешь — речь, в сущности, идет о познании начала культуры человечества и невообразимо сложного — интеллекта и духовного мира предка, который, как это представлено в пещерных росписях, нарядился в шкуру бизона и, словно кружась в стремительном вихре маскарада, предлагает своим цивилизованным потомкам решать самую головоломную из задач — кто на самом деле скрылся в этом живописном карнавальном костюме детства человечества?
Истоки понимания мира во всей его сложности и многообразии явлений теряются во мгле десятков тысячелетий. Все успехи современной науки основываются на знаниях, по крупицам накопленных в прошлом. Они исподволь, но неустанно подготавливались безвестными мыслителями древности, которые веками, заблуждаясь и вдохновляясь прозрением истины, разгадывали тайны природы. Обращаясь к этапам познания Неба, этого голубого чуда мироздания, усеянного ночью мириадами таинственно мерцающих звезд, а днем залитого лучами ослепительного Солнца, неизменно восхищаешься познаниями в астрономии древнеегипетских жрецов и шумеро-вавилонских магов. Это они, представители своего рода «мозговых центров» древнейших цивилизаций Земли, египетской и месопотамской, могли, вызывая суеверный ужас своих современников, предсказывать поражающие воображение небесные явления, в том числе то, что всегда воспринималось с безграничным страхом, — солнечные и лунные затмения.
Между тем никакого чуда предвидения не было — просто придворные астрономы египетских фараонов и шумерийских владык превосходно представляли закономерности «жизни Неба» и его «обитателей» — Солнца, изменчивой Луны, «блуждающих странников» — планет и звезд.
Вместе с тем давно обращено внимание на то обстоятельство, что познания в точных науках древних египтян и тех, кого в средневековой Европе с почтением называли халдеями, настолько значительны и тонки, что объяснить появление их всего за несколько тысячелетий до нашей эры в результате некоего внезапного озарения невозможно. В частности, отдельные редчайшие небесные явления могли предсказываться жрецами лишь в том случае, если регулярные и точные наблюдения за Луной и Солнцем велись человеком достаточно долго. В прошлом веке, когда истории людей отводилось немногим более шести тысяч лет, такие выводы казались просто абсурдными. Когда же к началу космической эры человечество благодаря усилиям археологов «постарело» до четырех миллионов лет, то и его интеллектуальный мир поневоле стал представляться в не столь мрачных красках, как раньше. И археологу, занятому изысканиями в области каменного века, трудно, в свете теперь известного об исходной эпохе человеческой истории, смириться с мыслью о том, что истоки наук следует связывать с ранними и непременно земледельческими цивилизациями. Не стоит даже, пожалуй, во имя будто бы взвешенной, как на аптекарских весах, точности определения понятия «наука» отказывать многим сотням поколений древнейших людей в закладке самой глубокой части ее фундамента.
Наивно к тому же думать, что закономерности движения по небосводу Солнца, Луны, звезд и планет были замечены и фиксировались лишь обитателями зоны, где формировались центры древнейших цивилизаций, основу которых составляли принципиально новые формы хозяйствования — земледелие и скотоводство. Астрономические наблюдения, вне сомнения, были чрезвычайно важны для тех, кто в теплых краях впервые научился обрабатывать землю, сеять хлеб, выращивать скот и отмечать закономерности разлива великих рек, несущих влагу и плодородный ил. Но не менее жизненно необходимы знания цикличности смены сезонов также охотникам, рыболовам и собирателям, которые в глубокой древности начали освоение северных пределов Земли. И это не удивительно — ведь каждый
