А теперь пришло время поесть.
Есть! Есть! Есть!
Мы все на мгновение задумались над смыслом слов, прежде чем Маркон и я ахнули от понимания. Так получилось, что он первым обрел дар речи:
— Хочешь сказать, что теперь, когда в наш рацион входит риит и спиральная трава, мы каким-то образом можем читать мысли?
Старуха прищурила глаза и задумчиво поджала губы.
— М-м-м, нет.
— Ну конечно же! — воскликнул я. — Мы не читаем мысли генерала, мы слышим, что на самом деле происходит в этот момент.
Амма хлопнула в ладоши и указала на меня. Мне показалось, что я услышал, как она снова похвалила:
— Самый умный.
Остальные начали обсуждать между собой это открытие, пока мы с Аммой изучали друг друга. Я расслабился, отказавшись от логики и цинизма, и позволил всем частям головоломки встать на свои места.
— Срань господня, — выдохнул я. Глаза Аммы сверкнули, старуха откинулась назад, радуясь, что я все осознал.
— Если вдуматься, то все вполне логично. Амма… или Умма, как вам больше нравится, живет в этих лесах уже… как долго, не подскажите?
— Насколько мы можем судить, до того, как зародилось время.
Амма засмеялась, но никак это не прокомментировала.
— И все это время она каким-то образом умудрялась свободно бродить по обеим нашим охраняемым территориям. Кстати, как?
Бэндрин открыл было рот, чтобы ответить, но я перебил:
— Теперь все так ясно. Она всегда имела доступ и к рииту, и к спиральной траве. Только задумайтесь. С незапамятных времен она питалась этой смесью, которая внезапно дала нам возможность — всего через несколько недель — видеть, что происходит в другом месте, — я на мгновение замолчал, позволяя остальным переварить информацию, а затем вновь заговорил, излагая свои быстро бегущие мысли: — Как думаете, десятилетия, а может, и больше, употребления этой смеси повлияют на Варга?
— Эта особая сила будет лишь увеличиваться, — пробормотал Маркон.
— Правильно! Но как именно? Позволит ли это нам видеть будущее?
— Вот как Умма получала видения! — крикнул Солан, в его глазах отразилось волнение.
— Но как она сумела так легко обойти наших охранников и чудовищ, бродящих в лесу? — поинтересовался Бинкор.
Я задавался тем же вопросом, но был почти уверен, что понял и это.
— Даже без смеси мы всегда имели возможность общаться с существами, которые не говорят на нашем языке. Могли приказать кабрасу идти в определенном направлении.
Все согласно закивали.
— Но ведь в течение стольких лет и этот навык мог усилиться? — когда никто не ответил, я продолжил: — Логично предположить, что она может заставить других следовать ее приказам.
Солан заупрямился.
— Нет!
Я взглянул на Амму, которая, казалось, заснула, но я подозревал, что она ловила каждое произнесенное слово.
— Я не утверждаю, что она сумеет заставить тебя делать что-то по ее желанию. Но что, если способность транслировать слова в сознание должна быть достаточно утонченной, чтобы вынудить человека поверить, будто эта определенная мысль или идея принадлежит ему? Кто-то или что-то может быть склонно следовать идее, если считает ее собственной.
— Нет. Я в это не верю, — заявил Солан. — Иначе наши предки никогда бы не допустили Раскола. Один заставил бы другого отказаться от Великой красоты и, конечно, принудительно влюбил бы ее в себя.
Амма фыркнула во сне.
— Нет, если бы братья были равны по силе. А если Великая красота, за которую они сражались, просто оказалась сильнее обоих?
У шаманов отвисла челюсть, но я видел, как на лице моего брата появилось понимание. Солан казался менее убежденным.
Без предупреждения и совершенно вопреки социальным нормам — даже для меня — мой палец начал подниматься, пока не оказался прочно засунутым в правую ноздрю. Все удивленно уставились на меня… кроме Аммы. Она сидела, пристально глядя на меня, с полуулыбкой на иссохших губах.
— Черт! — я выдернул палец из носа и повернулся, широко раскрыв глаза, к своим со-альфам. — Вы это видели? Я этого не делал!
— Ну да, — саркастически усмехнулся Солан.
Я посмотрел на Амму, которая безмятежно улыбнулась, а затем откинулась назад. Очевидно, она хотела, чтобы я попробовал свои силы в подобном трюке. Я понятия не имел, как это сделать, но все же направил свои мысли прямо на Солана, как если бы загонял кабрасу в загон. На мгновение Солан заерзал, а потом громко рыгнул. Огорченный, он прикрыл рот рукой и сердито посмотрел на меня.
— Как ты смеешь!
Наконец-то он поверил!
Мы нацелились друг на друга, пытаясь заставить делать все более отвратительные поступки, пока не почувствовали уверенность в новом таланте.
— Ты хоть представляешь, что это значит? — спросил Солан, его глаза сверкали от открывшихся возможностей.
Я скользнул лукавым взглядом в сторону Аммы.
— Ох, я уверен, что представляю.
Глава 16
Арлин
— Арлин! Неужели ты действительно должна делать это перед нами?
Суровый тон Сиенны вывел меня из задумчивости.
— Что?
— Перестань ковырять в носу! Это отвратительно!
Я была так погружена в свои мысли, пока убиралась после завтрака, что, наверное, даже не заметила, как полезла в нос. Покраснев от своей неосторожности, я опустила руку в ведро с грязной водой для мытья посуды, порадовавшись, что успела вымыть последнюю миску и что наши новые соплеменники не были свидетелями этого казуса.
— Извини, это неосознанно.
Сиенна рассмеялась.
— Ничего страшного. У меня вообще возникает странное желание рыгнуть как можно громче.
— Ты как, Нат? — спросила я, в сотый раз пытаясь вывести ее из ступора. — Чувствуешь необъяснимую потребность пукнуть?
И уже в который раз она не услышала ни единого моего слова.
— Итак, отвечаю на твой вопрос, заданный до того, как мои основные телесные функции взяли верх — я ненавижу уроки борьбы с Трайном.
— Серьезно? — Сиенна, казалось, сомневалась в моих словах, пока продолжала вытирать миски. — Ты стала намного искуснее, чем раньше.
Я схватила последнюю миску, чтобы вытереть ее, и пожала плечами с полным безразличием, хотя на самом деле чувствовала некоторую гордость за прогресс и за то, что кто-то это заметил.
— Если долго тренироваться, то в любом случае я стану лучше. Но я действительно это ненавижу. Драки не в моем характере. И ты это прекрасно знаешь.
Сиенна обняла меня за плечи одним из своих фирменных материнских объятий.
— Ты любовница, а не боец.
Я чуть не выронила миску и была вынуждена отвернуться, опасаясь, что Сиенна увидит правду в моих глазах. Я действительно была любовницей, прошлая ночь доказала это. Прочистив горло, я сделала все возможное, чтобы немного успокоиться.
— Верно. Я лишь хочу, чтобы все жили в мире.
— Дорогая, насколько это реально? Мы трое лучше, чем кто-либо здесь, знаем, с чем столкнулось племя. Я не хотела, чтобы Нелл чувствовала себя еще более виноватой, чем сейчас, но она не ошиблась, когда заявила, что охранники придут за ними.
— Я не понимаю зачем. Мы все считаемся «нежелательными», тогда какой смысл беспокоиться о еще нескольких сбежавших толстушках? Разве они не усвоили урок в прошлый
