старшего сына тяга к технике наметилась чуть ли не в колыбели. Не было для него лучших игрушек, чем рубанок и коловорот, а если я хотела поспать чуть подольше, я ставила ему в кроватку телефон — на 40 минут он замолкал. И этот его интерес ко всему, что движется, гудит, что как-то крутится, был заметен даже со стороны и выглядел как-то неожиданно в семье, где и я и муж — оба филологи. Так и осталось это до нынешнего времени, и его профессия, по-видимому, будет с этим связана. Он уже в девятом классе, начинает думать о выборе жизненного пути. Конкретных планов пока нет, но направление определено — то ли судостроительный, то ли авиационный — строить то, что плавает, летает, движется. Нет, он никакой не вундеркинд, у него и тройки по алгебре бывают, но вот круг чтения, который он сам себе выбирает, связан все с тем же: история флота, история авиации. Он и марки собирает тематически: дирижабли, старинные летательные аппараты, парусники.
Конечно, я его поддерживаю, потому что такая увлеченность вызывает у меня уважение. Нужен ему паяльник, значит, будет паяльник, а как уж мы выкрутимся без этой трешки, что на него пойдет, — это мое дело.
Зато все «болеем», когда у него соревнования по судомоделизму, — ребята с порога бросаются к нему: «Ну как?» А на весенние показательные выступления отправляемся всей семьей.
В кружок он сам записался, и, кроме того, ему повезло с руководителем.
Мне кажется, это довольно редкий случай, чтоб так рано все определилось, у нас в семье больше ни у кого такого нет.
Ваня моложе Сани всего на четыре года, но ничего подобного с ним не было. Ни разу в жизни он не склеил ни одной модели — я и не принуждала его, не говорила: «Бери с Сани пример». Зачем? Если склонность будет, она сама проявится. Так и получилось. В школе у Насти создали музыкальную студию, а у Насти обнаружили способности к музыке. Стала она ходить заниматься и очень увлеклась. Инструмента у нас не было, так она нарисовала на бумаге клавиатуру в натуральную величину и играла. И чтоб Маня, тогда шестилетняя, не завидовала старшей сестре так отчаянно — и в школу-то она ходит, и музыкой-то занимается! — я решила и ее отдать в эту студию. Пришла записывать, а мне говорят: «На фортепиано уже мест нет, хотите на флейту?» И я подумала, что так даже лучше — что-то у Мани будет необыкновенное, чего нет у Насти, — флейта! Но Маня была маленькой и сама ходить на занятия не могла, так что я приспособила водить ее туда и обратно Ваню. Большой плюс большой семьи в том, что дети очень рано становятся настоящими помощниками, на них можно положиться: и через дорогу он младшую сестренку переведет, и одеться поможет, хотя всего-то на два года старше. И надо сказать, ничегошеньки у Мани не получалось: флейта воет и мяучит, хрипит и хрюкает, но не играет. Мне не хотелось, чтоб она училась легкомысленному отношению к работе — любой, будь то мытье посуды или игра на флейте, но и чувствовала, что долго я не выдержу. Дотерплю, думаю, до конца года, а там решим, как быть, не получается — ну и ничего не поделаешь. И вот раз Ванюшка слушал-слушал, как Маня терзает свою флейту, и не выдержал: «Дай покажу, как надо». И к моему величайшему удивлению, показал: эта хриплая деревяшечка с дырками вдруг чистенько-чистенько спела нотку, одну, потом другую, потом третью. «Ваня, когда же ты научился?» — спрашиваю. А он: «Я же сижу, жду Маню, ну и слушаю, как учитель показывает». Помолчал, а потом спросил: «Мама, а у тебя нет денег, чтоб мне тоже учиться?» У меня даже сердце заболело — да неужто из-за денег я у своего мальчика отниму музыку, целый мир, который я сама не могу ему дать, — не научили меня, хоть и учили когда-то. Пошла на следующий день с ним к учителю: «Послушайте его». Он послушал, удивился и говорит: «Я бесплатно с ним буду заниматься». И что удивительно — то, что учитель никак не мог объяснить Мане, очень быстро сделал Ваня, когда они стали заниматься вдвоем. Месяца не прошло, как у нее стало получаться не хуже, чем у Вани. Конечно, им повезло и с учителем. Он был совсем еще мальчик, студент консерватории, его через год в армию призвали.
Так сложилось, что он был первым учителем моих детей, а они его первыми учениками. Дети письма ему писали. Маня написала: «Я играю на флейте, и это дело мне нравится. Я скучаю и жду вас домой».
А вот Насте не повезло; одну учительницу сменила другая, потом третья, и увлечение сошло на нет. Силой ничего не сделаешь, только выработается стойкое неприятие любой музыки. Вместо радости общения с красотой возникнет желание зажать уши, когда произносят слова об обещаниях заниматься, о верности этим обещаниям.
«Сын так просил, чтоб купили пианино, а когда купили и отдали его в музыкальную школу, совсем перестал заниматься, мучаемся второй год, не знаем, что делать. Хочется, чтоб он выполнял то, что обещал, он ведь давал слово, что будет заниматься, но и терпеть этот ад нет сил».
Чем меньше в семье поводов для конфликта, тем лучше, а уж специально создавать этот «ад» совсем не стоит. Не может быть, чтоб у ребенка совсем не было никакой склонности. Мне кажется, нужно повнимательнее понаблюдать за ним, ну и конечно, не пропустить ни одного росточка интереса.
Мне вообще кажется, что слишком напряженное старание родителей научить сына или дочь одному и часто случайно когда-то выбранному делу, изучение его на профессиональном уровне обедняют ребенка как человека, лишают его возможности поиска себя, т. е. в конечном итоге своей собственной жизни. Отдадут девочку со способностями в балетную школу — и ничего-то она больше не знает, кроме балета, а потом окажется, что способности-то средние, в Большом не танцевать. Какое горе и для нее, и для близких, как трудно психологически выйти из этой ситуации.
Поголовное увлечение спортом привело к тому, что коньки стали очень дорогими и специализированными, так сказать. У меня ребята подросли, говорят, хотим кататься — что ж, дело хорошее, когда-то я каждое воскресенье с папой на каток ходила. Оказалось, что «просто» купить коньки нельзя, либо фигурные, либо беговые. Но они же не «олимпийский резерв», просто хотят на свежем воздухе побыть, поиграть, посоревноваться друг с другом — такое обычное, казалось бы, дело и чуть не сорвалось. Хорошо, что в комиссионке удалось купить старые «гаги» — им и хороший лед не очень требуется, и универсальные они, правда, тяжеловаты.
«Разбрасывание» интересов, на мой взгляд, не плохо, а хорошо. Уж на что Саня технарь, но вот сейчас он занялся разведением кактусов — так это, мне кажется, отлично. Причем это в некоторой степени Ванино влияние — он не только музыкой увлечен, ему всегда нравилось и нравится все живое: птички, рыбки, улитки, крокодилы. Любимая передача — «В мире животных», любимые книги — о животных. Вечером ложится в постель и зовет пятилетнюю Аську: «Ася, иди, я тебе Даррела почитаю». И читает ей «Перегруженный ковчег» или «Путь кенгуренка», наверное, в четвертый или в пятый раз, и оба хохочут над смешными ситуациями из жизни биолога и его зверюшек. Неужели мне считать, что это отвлекает его от музыки? Я ведь не в профессиональные музыканты его готовлю, мне хочется, чтоб для детей имя Моцарта не было пустым звуком, чтоб не дикий грохот «металл-рока» сопровождал их всю жизнь, а мелодии Чайковского. Саня вполне подросткового возраста, но он этой современной какофонией не увлекается, как и никто из детей: у них есть противоядие от этого, они слышали настоящую музыку. И вовсе я им ничего не запрещаю — хотят, пусть слушают, но они не хотят. Саня музыкой всерьез не занимается, как и Настя, но занятия Вани и Мани не могут не отразиться на восприятии музыки всеми членами семьи. Потанцевать — пожалуйста, а вот «балдеть» под дикие звуки — они выросли из этого, хоть и маленькие по возрасту. Маня сама себя определила в танцевальную студию, ей нравится движение, ритм она чувствует и учить ей нравится, вот она и учит Аську танцевать. И эти занятия помогают ей играть на флейте, а занятия флейтой — танцам, а Аська перенимает у нее и то и другое — естественное в большой семье «перетекание» интересов от старших к младшим, и наоборот.
Настя и музыкой пробовала заниматься, и танцами, ни на чем не могла остановиться, пока не попала в кружок изобразительного искусства. Третий год рисует на ткани — получается очень здорово, вполне можно на стену вешать. Конечно, и ее увлечение, как и любое, требует поддержки, в том числе и материальной, — ткань надо купить, краски, кисти, но, мне кажется, на этом не стоит экономить. Гармоничное духовное развитие человека — слишком высокая цель воспитания, чтоб ее можно было измерить в рублях и копейках, но то, что мы вложили сегодня, сторицей вернет наш выросший ребенок обществу. Настя водила и Маню, и даже Асю на выставку во Дворце пионеров «Искусство и революция». Конечно, Ася не очень много поняла, но это не бессмысленное времяпровождение для нее, что-то останется в сознании, даже в подсознании, ощущение праздника от того, что она, как большая, пошла на выставку, чувство красоты — ведь даже
