— Если хочешь остаться целой до конца пути, молчи и не дергайся! — эта фраза пригвоздила меня к месту не хуже наручника.
Я смутно запомнила дорогу обратно, меня изрядно трясло и колотило от вожделения и страха, приходилось отрезвлять себя болезненными укусами. Боль единственная в достаточной степени отрезвляла разум, не давая мне скатиться на самое дно. Всю дорогу наверх мы провели в гробовом молчании.
* * *После того, как мы пристыковались к кораблю, меня все так же молча жестко придерживая за локоть, выволокли из флайса. Ангар, в который мы вышли, был мне незнаком, он был больше по размеру и в нем было достаточное количество других флайсов. Когда мы вышли из ангара я поняла, что мы находимся на совсем другом уровне, на пути нам часто попадались эррианцы в военной форме, многие из которых не таясь таращились на нашу «дружную компанию». Ну, отлично, они что серьезно решили проверять меня на резонанс немедленно? Я предприняла очередную попытку вырваться из стального захвата. локоть от его «ласкового сжатия» нещадно заныл, завтра будет черный некрасивый финал. Меня запихнули в какое-то помещение и слегка протолкнули вглубь, я попыталась выскочить за дверь, но путь мне перегородила широкая грудь, я кинулась на него с кулаками. Он с легкостью перехватил мои ладони, резко развернул и вжал своим телом в стену, возле закрывшейся двери. Бешенный взгляд в глаза, и он впивается мне в губы жестким поцелуем. Я пыталась сопротивляться брыкалась и кусала его губы, терзающие мой рот. Все бесполезно, перестала сопротивляться и затихла, сосредоточившись на выходящих из под контроля желаниях, разрывающих меня изнутри. Почувствовав перемену, Дэйм как специально ослабил хватку и стал поглаживать своим языком мои истерзанные губы, затем углубил поцелуй, превращая его в нечто более интимное, сплетая наши языки, ловя мой язык губами и интимно посасывая его. Остатки моей выдержки влетели в трубу подвергающаяся такому эмоциональному тарану. Он отпустил мои ладони и через мгновение меня подняли выше, теперь мои ноги висели в воздухе и прилично не доставали до пола, он вклинился между моих бедер и потерся об меня своим внушительным пахом, от чего мое дыхание перехватило, а внутри что-то спадко перевернулось. Опомнилась, когда почувствовала как, его пальцы прикасаются к пульсирующей промежности. Я даже не заметила, как лишилась нижней части робы, и трусиков и только теперь почувствовала прохладу стен. Юля ты что творишь? Включай мозг, включай… Включай мать твою, мозг! Уперлась ему в грудь руками смыкая ноги, пытаясь перекрыть ему доступ к себе. Он ни как не отреагировал на мои попытки сопротивления, продолжая целенаправленно прокладывать себе путь к моему телу, в его синих полыхающих омутах плескалось безумная болезненная страсть. Я закусила припухшую губу и с новой силой стала сопротивляться.
— Нет, отпусти, не трогай! — вырвался из груди полукрик-полустон. — Оставь меня, оставь!
Тишину комнаты перечеркнул звук хлесткой пощечины. Это помогло, он перестал вести себя как одержимый, крылья его носа раздувались, во взгляде теперь плескалась холодная ярость. Я зажмурилась, инстинктивно прикрывая голову руками. Меня, молча, опустили на пол и вылетели из комнаты, за ним автоматом закрылась дверь. Я поправила сползшую к щиколоткам одежду и медленно сползла по стеночке, зажав лицо в ладонях и раскачиваясь из стороны в сторону.
* * *Когда пришла в себя, первым делом проверила входную дверь, закрыта и заблокирована. Осмотрелась в каморке, небольшая два с половиной на два метра с такими же серыми стенами и потолком и одинокой узкой подвесной койкой справа, слева за неприметной дверью нашелся крохотный санузел без удобств. Похоже на карцер, промелькнула в голове одинокая мысль, ты Юлька прям прогрессируешь с каждым днем. Скоро в спичечный коробок посадят.
Как там Лика? При мысли о ней снова защемило сердце, только бы у нее не было крупных неприятностей из-за меня. От нечего делать улеглась на койку, без белья подушки из голого пластика, лежать на ней было совершенно неудобно, но все же лучше чем на полу.
Вскоре меня все же побеспокоили, зашел молодой офицер, занес паек.
На мой вопрос о том долго ли мне тут находиться он сухо ответил. — Распоряжений на этот счет не поступало!
И потянулись часы неизвестности в полной изоляции, от нечего делать я тщательно и тщетно рассматривала серые стены. Сантиметр за сантиметром пытаясь найти на них хоть какие-то следы пребывания в этих стенах кого-либо до меня. Но не находила, и эта невозможность зацепиться взглядом хоть за что-то, вгоняла в настоящее уныние. Вот честное слово я ни разу не вандал, сейчас четко понимала тех. кто писал на стенах всякие непристойности. Я б и сама с удовольствием накарябала на этой идеально гладкой стене «Здесь была Юля!» имей я сейчас при себе хоть что-то отдаленно напоминающее ржавый гвоздь, почему то мне казалось, что такие надписи обязательно процарапываются именно ржавым гвоздем. Иногда я ложилась и с такой же тщательностью изучала потолок, от которого исходил мягкий приглушенный свет, я силилась понять, что же конкретно является тут источником света. Одним словом делала все, чтобы не думать, заглушая мысли, запирая на десять замков сводящие с ума чувства.
Иногда чтобы развеяться и размять затекшие мышцы, я ходила вдоль койки туда-обратно, туда-обратно, и напоминала сама себе маятник часов.
Теорема Ферма — одна из самых популярных теорем математики. Её условие формулируется просто, на «школьном» арифметическом уровне, однако доказательство теоремы искали многие математики более трёхсот лет.
Глава 7
Шли бы вы все…
Меня разбудил звук открываемой двери, еще толком не проснувшись, я подскочила со своего жесткого лежбища.
— Госпожа Аквитская, пройдемте с нами!
Ого, впервые ко мне так официально, нет ну я, конечно знала, что они умеют читать, да и документы мои у них. Но слышать свою фамилию от посторонних людей это одно, а от посторонних инопланетян. Мдааа, не висни Юлы!
— А умыться, поесть? — холодно посмотрела я, на новых своих провожатых опомнившись, выказывая крайнюю степень недовольства. — Или у вас женщин военнопленных кормить не положено? И Вам не стыдно?
Эррианцы переглянулись и тоже подвисли, не привыкли видимо к такому отношению со стороны примитивных землян.
Один из сопровождающих повернулся ко мне вполоборота прижал пальцы к уху и стал что-то тихо говорить, потом покивал невидимому собеседнику
