— Мне жаль, — она тихонько сжала свои теплые пальцы на моих ледяных.
— Спасибо, — ответила ей, смотря в пустоту. Борясь со спазмом в груди. Только бы ей повезло больше, чем мне с Садистом. Только бы срезонировавшей на нее эррианец не оказался таким же подонком, на каких я вдоволь насмотрелась за эти дни, проведенные на уровне. Меня затошнило, когда я представила через что ей возможно приходится проходить. Успокаивало лишь обещание кэпа разобраться со всеми эррианцами, которые причиняют вред своей софлэй. Буду верить, что он не успел причинить ей тяжкого вреда, иначе просто чокнусь. Надо попросить кэпа узнать о ней, он может, конечно, и отказать, но все же это лучше чем маяться в неизвестности.
* * *То ли Аня успокоилась, во что мне лично верилось с трудом, то ли просто замыслила, что-то грандиозное, подляну на которую не хватило вечернего времени, но ночь я провела относительно спокойно. Спала ли вопрос второстепенный, но по крайней мере ко мне не лезли. А ведь она еще не знает, что уже сегодня за мной зайдет объект ее интереса, чтобы забрать меня из казарм. Представила ее физиономию и еле удержалась от злорадной усмешки, ну хоть один позитивчик с утра пораньше. Насладиться напоследок ее кислой физиономией. А уж когда она узнает, что объект ее вожделений окончательно ускользнул, а она обязательно об этом узнает… В общем, жаль, что меня не будет рядом, когда это произойдет, а то я бы подготовилась, попкорном запаслась.
С утра ко мне ни кто не торопился идти и я, с чистой совестью отправилась завтракать. Нет ну а что, мне его с поводком в руках ждать и ошейником в зубах, и на задние лапки становиться? Хозяин пришел. Ща-а-а-аз!
Когда пришла из пищеблока застала прелестнейшую сцену, с Дэймом и Аней в главных ролях. Он стоял посреди нашей комнаты, и гипнотизировал входную дверь взглядом, практически не реагируя на внешние раздражители. А она пританцовывала вокруг него, пытаясь перетянуть на себя его внимание, призывно заглядывая ему в глаза, выпячивая грудь и чуть не выскакивая из мини юбки, при этом что-то лепеча. Фу, какая гадость, вот кому поводок с ошейником нужны! Разве можно вешаться так откровенно, впрочем, Дэйм с успехом не замечал ее попыток соблазнения, уставившись на меня. Я, молча, прошла мимо них, по максимально возможной в пределах узкой казармы дуге, в меня привычно плеснуло жаром.
Подхватила не разобранную сумку со своей койки и спокойно подошла к нему, вторгаясь в их личное пространство и молча оттесняя опешившую Аню в сторону.
Так же спокойно улыбнулась, заглянув в глаза перископы, и влепила Дэйму звонкую пощечину от всей души. И снова в комнате воцарилось полное молчании, как все это знакомо.
— Это тебе за вчерашнее! — Получилось очень спокойно и сдержанно, я смогла гордиться своим самообладанием, потому что, не смотря на пожар. бушевавший внутри, снаружи я осталась холодной и отстраненной. Правда руку отбила, но оно того стоило. Внутри вспыхнуло чувство глубокого морального удовлетворения.
Оторопевший от моей улыбки, он не успел отреагировать на пощечину, чего я собственно и добивалась, и теперь стоял, молча пожирая меня глазами, и ме-е-е-едленно сжимал и разжимал кулаки. Все как всегда, в общем! Видимо справившись с эмоциями он сделал незаметную, но обидную подсечку. Перехватил в полете и перекинул меня через плечо, намертво фиксируя мои ноги, чтобы не сопротивлялась. Молча, развернулся на каблуках, и пошел с болтающейся мной и моей сумкой к двери. Неудобненько, но терпимо, упершись ему в поясницу рукой я подняла голову, как и ожидала все в комнате стояли, остолбенев с приоткрытыми от шока глазами. Я поймала растерянный взгляд Ани, развела руки, показывая жестом «мол, вот видишь, я же говорила. Выбирают они все равно меня» и обезоруживающе улыбнулась. Скажете мелочно? Возможно, но внутри разгорелось чувство отмщенья, я позволю себе побыть немного мелочной сегодня, другим же можно!
Уже в коридоре я пожалела о содеянном. Так, как висеть вниз головой, когда тебя мотает из стороны в сторону сомнительное удовольствие. А когда в придачу к качке волнами накатывает возбуждение… Я попыталась брыкаться, но меня быстро приструнили, обидно шлепнув по мягкому месту.
— Не дергайся, и виси спокойно, или я за себя не ручаюсь. А впереди такой закуток манящий. Там мы, пожалуй и спрячемся… Этот голос с хрипотцой, и дошедшие до меня слова бросили меня в холод. Потом разожгли кровь, внизу живота что-то перевернулось, мышцы сжались, стало остро и горячо, словно перцем присыпали.
Я замерла, закрыв глаза пытаясь усмирить разбушевавшиеся либидо, и попробовала уже мирно.
— Пусти, я могу идти сама. — И снова обидный шлепок по мягкому месту, отдающийся жаркой пульсацией в промежности. Он как будто специально вознамерился вывести меня из себя, чтобы не удержалась и сорвалась. Еще этот контраст унижения и желания. Не могу со стопроцентной уверенностью утверждать, что среди всей той гаммы чувств обуревающих мое тело, нет моего личного желания, продиктованного извращенным подсознанием. Господи, кажется я превращаюсь в одержимую!
— Не сомневаюсь, но придется тебе, молча терпеть и воспринимать эти меры как наказание, которое ты заслужила. Иначе мое огромное но пока гипотетическое желание тебя отшлепать станет в разы сильнее, и перестанет быть гипотетическим.
В отличие от Борка я не бью женщин, но шлепки не считаю избиением… И сейчас я нахожу все меньше причин чтобы этого не сделать.
— Так вот если ты еще раз взбрыкнешь, я тебя сперва жестко оттрахаю, в той нише, а потом отшлепаю, или наоборот. Еще не решил. Ты мне только дай повод. Он говорил очень медленно и мягко, в голосе не было рычания как раньше. В груди вырос протест и возмущение, а мозг в насмешку послал импульс прямо вниз, отчего там разлился кипяток и стеночки начали судорожно сокращаться. От этой угрозы у меня едва не съехала крыша, от контраста желаний тела и противостояния ему мозга меня просто рвало в клочья. Букет из чудовищного вожделения, смущения и возмущения, делал меня похожей на неуравновешенную маньячку, сейчас как сдетонирует и звездец, сама не знаю, во что это выльется.
В лифте наверх меня все же отпустили, и я моментом отпрыгнула от него в дальний угол. Это не особенно помогало, какие там искры, между нами языки пламени размером со слона пробегали. Воздух в лифте уплотнился до состояния желе, мы
