— Жалко тогда не было твоей Кати, — подметил Володя. — Продолжай.
— После я решил, чтобы совсем «исполнить свою мечту», предложить ей выйти замуж. Она согласилась. Я ей один раз солгал, написав, что люблю её. В письме, голубем. Только три слова. Но после этого она говорила, что любит меня. Отчего-то она иногда внезапно плакала. Может, из-за бывшего. Я этого не знаю. Сам же я, чуть ли не с детства мечтающий о женщине и наконец заполучивший её, тогда был рад лишь тому, что на меня обратили внимание, хотя это и было браком с первой встречной. Сейчас я пугаюсь её лицу, её дразнили ведьмой в детстве. Я рад, что я забыл о её доме. Когда я смотрел на Катины детские фотографии (что-то резануло Ваню по сердцу) так умилялся. Я как-то был у Светы дома, там были её родители и эти страшные фотографии, в уродстве которых я не хотел признаваться тогда даже самому себе.
— Расскажи мне про моих бабушку и дедушку по маме! Я же про них вообще ничего не знаю…
— Мать Светы, её, кажется, звали Нелли, была ещё более-менее приятной женщиной, старых правил и в то же время мягкого характера. Жила с мужем, дочерью Светой и матерью, то есть с твоей прабабушкой. Часто я через тилис слышал матерные перебранки Светы с родителями и бабушкой. Но вот отец… Тогда тилисы так хорошо запахи не передавали, и я только потом понял, чем попахивало из её квартиры. Я как-то зашёл к ней в дом, прошёл через комнату, где в полном развале (сравниться с этим мог лишь только наш с тобой в гостинице в Тимпуре), лежали бутылки от выпивки и какой-то мусор! Да, реально мусор, не наши разбросанные вещи, а откровенный вонючий мусор. Это мне запомнилось. Мужик, в принципе, нормальный, как я потом понял по общению. Крупный, хотя его точного роста я не помню, поскольку он лежал на диване с кружкой пива. Промолвил мне что-то вроде: «Здрасте», а когда я уходил: «Ну что ж так уходишь уже, мы даже ничем не накормили».
— А где сейчас они? Они же тоже мои родственники: бабушка, прабабушка, дедушка.
— К сожалению, нет их. На свадьбе отец Светы совсем до чёртиков допился и убил свою жену и тёщу. Собирался и дальше… Я попытался его остановить, но что я, тем более тогда, в сравнении с таким кабаном. Гвардейских навыков у меня ещё не было. К счастью, вовремя появился Виктор и повалил его. Приговорили твоего деда к двадцати годам тюрьмы. С учётом отягчающего обстоятельства — алкоголя. Но на десятый день он умер в тюрьме. Как, отчего, почему — никаких причин не сообщалось. А Света даже отказалась его захоранивать. Как я потом узнал, Виктор и Виолетта похоронили его на свои деньги похоронили. А сама Света мне потом постоянно напоминала о том, какой я слабый, а Виктор — сильный. «Что ж ты козла этого, папашу моего, испугался, он же пьяный был?» Когда я сказал Виктору, у того лишь вырвалось презрительное: «Вот идиотка». Больше никогда моих девушек он не комментировал.
Как ты сам понимаешь, никакой брачной ночи после такого не было и быть не могло. И слава богу, если честно! Я и тогда не хотел. Отношения наши, сам понимаешь, не складывались. Характер у неё был то эгоистичный, то истеричный, то она на мои недостатки постоянно указывала. Жили мы первые дня четыре у меня: я был против. Потом у неё, но через неделю снова ко мне вернулись. Я даже целоваться с ней не любил. У неё, в общем, зубы передние подбиты были, острые.
— А как же магическая стоматология?
— Стоматология тогда хуже гораздо была. А это довольно деликатный вопрос. К тому же она из очень бедной семьи, да и я не богач был. После Светы у меня были ещё девушки, но первый раз мне понравилось целоваться уже с Дарьей. Со времён моей первой юности я из-за этих зубов все эти поцелуи, особенно с открытым ртом, жутко невзлюбил! Но вот как-то, за пару недель до нашего полного расставания, кто-то из нас всё же предложил заняться любовью. Если честно, я до сих пор эту ночь с ужасом вспоминаю. Фигура у Светы была, на мой взгляд, ужасная — кожа, кости и органы.
— Пожалуйста, — Володя почувствовал какой-то гадкий, отвратительный страх. — Я не хочу этого слушать. Как вы…
— Вот ещё, — фыркнул Иван. — Я даже за миллион килограмм золота не согласился бы это рассказывать. Это ж как заново пережить!
Так вот. Опять же. Для меня это было каким-то самоутверждением. Мы ведь женаты всё же были. А для неё… — Иван ненадолго задумался. — Может, какие-то чувства ко мне, но, скорее, она боялась остаться в девках. Она ведь тоже сказала: «Женаты всё-таки».
— А почему я получился? Заклинание предохранения не сработало? Или тогда такого хорошего не было?
— Да всё так же с этим было. Видно, богу так захотелось, даже сейчас эти заклинания сколько их не применяй на сто процентов не спасут.
И вот через две недели она уехала. Не сразу. Мы со временем стали общаться всё меньше и меньше. Примерно за десять дней-за неделю до уезда она жаловалась на то, что мне мало платят.
— А мама сама работала?
— Нет. А кем ей работать? Он даже аттестат не получила из-за пяти двоек, остальные отметки тоже были в районе «трёх», точно не помню. Правда, собиралась вначале вроде пересдавать какие-то экзамены и идти учиться. Но не знаю, что бы из этого вышло, она никогда серьёзно к занятиям не относилась. Так же она жаловалась на плохое обращение на улице, грязь, хамство, жаловалась, что в Доброграде всё как-то не устроено. Если честно, в глубине души я понимал и понимаю, что жить у нас действительно хуже, чем в том же Керилане или, скажем, в Конинии, менталитет менять надо. Каждый должен сам над собой поработать, но уезжать, на мой взгляд, не надо. Это подло. К тому же если ты тут всем недоволен, но сам даже нормально не окончил учиться, что ты полезного туда привезёшь? А то получается так: я вот родился свиньёй среди свиней и поеду к культурным людям, потому что мне не нравится, что вокруг меня свинство, хотя я сам один из них.
А Света уехала! Как-то раз я пришёл с работы, а она сидит и вещи собирает.
«Ваня, — говорит, — мы должны уехать!»
«Зачем? Куда?»
«Ты отлично
