— Я перед тобой в неоплатном долгу. Уже во второй раз.
— Забудь, Саш. Хотя, — он на секунду замолчал. — Ты помнишь Стасяна?
— Твоего друга? Да.
— Ты ему понравилась. Могу я дать твой номер?
От его слов во мне что-то оборвалось.
— Да, конечно, почему нет, — растерянно ответила я, стараясь скрыть разочарование.
— Ну, вот мы и квиты, Златовласка. Давай отдыхай. Поверь, сон в твоей ситуации — лучший помощник, — подбодрил Влад.
— Хорошо, пока.
Он отключился. Каждый раз, когда я вопреки здравому смыслу начинала на что-то надеяться, Влад подрезал мои крылья. Как сейчас. Стас был классным парнем, и то, что я ему приглянулась, должно было радовать меня. Но Влад был готов дать ему мой номер. Вероятно, потому, что сам не имел на меня видов. Этот факт, пусть и казался очевидным, все же огорчал меня.
Я уснула прямо с угольной маской на лице и, проспав часа три, с тревогой пошла проверять, не облезла ли моя кожа после столь длительного пребывания на ней средства. Но все было вполне сносно. Мое лицо даже немного расправилось. Хотя дело скорее было во сне, чем в маске.
У Булаткина в отличие от меня вечер прошел более удачно. Он зашел ко мне вечером, чтобы вернуть стопку моих сочинений, и рассказал, что Камышина оказалась очень сговорчивой и готовой на все.
— Что, прям совсем на ВСЕ? — не поверила я, вспоминая эту миниатюрную девчушку.
— Эм… Ну да, — как-то неуверенно отозвался Антон.
Что-то в его поведении показалось мне неестественным. Я решила дожать.
— Колись давай, вижу, что что-то недоговариваешь.
— Да нет, ты что, все нормально.
Я знала друга как облупленного. Он совершенно не умел врать.
— Антон, — не отставала я.
— Ну, ладно-ладно. Только обещай никому не говорить, — сдался он.
— Обещаю, говори уже.
— Короче, я вчера тоже очень жестко напился. Прям вообще. До беспамятства.
— И?
— И я не помню.
— Чего не помнишь?
— Не помню, на все согласилась Камышина или не на все, — раздраженно отозвался он.
— Не помнишь, был ли у тебя секс? — воскликнула я, еле сдерживая смех.
— Да тише ты! — утихомирил меня Антон. — Помню, что у нас все шло к этому. Я трогал ее… Ее холмики. Снимал с нее джинсы.
Я прыснула. Человек, который называл женскую грудь "холмиками" по определению должен был быть девственником.
— И что дальше? — спросила я, пытаясь сохранить серьезность, потому что Булаткин выглядел очень озабоченным.
— А дальше ничего. Как отрубило.
— А ты не пробовал с ней поговорить? Узнать, что между вами произошло?
— Саш, ну как ты себе это представляешь? Есть вероятность того, что для нее это тоже было в первый раз! Какого бы тебе было, если бы после этого оказалось, что парень ничего не помнит?
— Ну, если это все-таки было, то вряд ли для нее это было в первый раз. Иначе она бы так скоро не согласилась.
— Не суди людей по себе, у всех разные понятия. Могло же быть такое, что она просто не смогла противостоять нашей страсти?
— Не смогла противостоять вашей страсти и твоей умопомрачительной сексуальности, — рассмеялась я.
— Тебе вот смешно. А для меня это очень важно. Понимаешь, если у нас с ней было, то я должен вести себя соответствующим образом. Я должен…
— Жениться на ней? — подсказала я с громким хохотом.
— Иди ты, — надулся Антон.
— Ладно, Антош, извини. Давай серьезно. Ты не помнишь, спал ты с Витой или не спал. Дело, конечно, дрянь. Но выход есть. Предлагаю просто понаблюдать за ней и общаться пока нейтрально. Я думаю, ее поведение само выдаст правду.
— Да, это разумно, — согласился Булаткин. — Буду себя вести тактично, в меру заинтересованно, чтобы прощупать почву и не выдать себя.
— Вот именно. И все решится само собой, — я похлопала друга по плечу.
Булаткин принял приглашение моей мамы остаться на ужин, а после еды досмотрел со мной фильм "Предложение". Я пересматривала его уже раз третий, но мне по-прежнему было смешно, особенно от едких комментариев Булаткина.
Проводив Антона, я быстро просмотрела уроки на завтра. Подготовки требовала только история, но меня не должны были спрашивать, ведь я отвечала на прошлом уроке. Поэтому я просто легла спать.
Засыпая, я услышала звук входящего сообщения. Протянув руку к телефону, прочитала: "Ты вчера уехала не попрощавшись. Не спишь?". Номер был неизвестный, но я тут же догадалась, кто отправитель. Выходит, Влад действительно дал Стасу мой номер. Я не ответила, пускай думает, что я сплю.
Глава 8
Всю следующую неделю Антон пытался прояснить, насколько далеко зашли его отношения с Витой Камышиной. К его сожалению, девушка общалась с ним ровно и совершенно спокойно, поэтому он никак не мог понять, что же в итоге произошло между ними в Залесном.
Сидя в столовой, он не мог говорить ни о чем другом и гипнотизировал взглядом Виту, которая сидела в паре столов от нас.
— Посмотри на нее. Что ты видишь в ее взгляде? — спросил он.
Я подняла глаза на Камышину. Девушка хоть и поглядывала в нашу сторону, но по большей части ее внимание занимала тарелка с супом, стоящая перед ней.
— Голод? — предположила я.
— Сексуальный? — тихо уточнил Антон.
— Да нет, обычный! — я закатила глаза. — Для человека, который на данный момент наполовину девственник, ты слишком самоуверен.
Антон вздохнул и принялся лениво ковыряться в своем картофельном пюре, при этом не спуская с Виты глаз.
В среду Ада оповестила Совет старшеклассников о том, что Ревков будет выступать на новогодней дискотеке. Услышав эту новость, Светлана Викторовна похвалила Аду за упорство, а потом с улыбкой напомнила Максиму Муслимову, что теперь он должен отвести Аду в ресторан. Максим был как всегда спокоен и ответил, что с удовольствием выполнит свои обязательства.
Он пригласил Аду в довольно дорогой ресторан под названием "Нектар". Подруга с нетипичным для нее воодушевлением собиралась на встречу. Перемерив сотню своих нарядов, она решила, что ей совершенно нечего надеть, и заставила меня принести ей мое изумрудное атласное платье.
Сидя на ее кровати, я ела приготовленные мамой Ады пирожки с яблоками и пыталась увернуться от ударов пластикового меча, которые мне наносила ее младшая сестра Рая.
Я ничего не имею против детей в принципе, но эта маленькая девочка казалась мне невыносимой. Мало того, что она пихала свое хоть и пластиковое, но все равно довольно острое оружие в ребра и бока, она еще и повторяла за мной каждое мое слово.
Эта игра с самого детства раздражала меня, поэтому я решила смириться с ее нападками и молчать, надеясь, что Рае вскоре надоест меня мучить. Но ребенок был совершенно неугомонный, и когда рассерженная Ада выставила сестру за дверь, та разразилась душераздирающим плачем.
В конце концов, оставшись наедине с подругой, я постаралась вывести ее на чистую воду:
— Ад, вот я не понимаю. Тебе все-таки нравится Макс или
