— Капитан Саргон — поток отступающих ослабел, а интенсивность локальный боёв вне охраняемого периметра снизилась до минимума. В течение ближайшего времени стоит быть готовыми к массированной атаке силзверов и восставших на стены замка.
Вот и всё.
Стиснув зубы, я отдал приказы рэйрантам:
— Рэйранты всех внешних отрядов! Свяжитесь со своими командирами и передайте приказ к отступлению в замок и переквалификации их во внутренние отряды! Ворота за ними закрыть!!! Рэйранты же всех внутренних отрядов, слушай мою команду! — Я облизнул пересохшие губы. — Свяжитесь со своими командирами и передайте мой приказ сгруппироваться плотнее, но ослабить оборону! Слышали? Ослабить! Пусть позволят забраться внутрь стольким противникам, скольких смогут без проблем удержать! И как только они достигнут этого предела, пусть сообщат сюда и ждут активации барьера, который отрубит врага от подкреплений! Всё ясно?! Передавайте!
Нервно кусая губы, я сжал в руке распер и стал напряженно ждать первых сигналов от командиров. И вскоре один за одним они стали поступать — но я всё ждал и велел им стоять дальше, сохраняя позиции. И когда количество отрядов, достигших своего предела в сдерживании тварей, приблизилось к отметке в пятьдесят процентов, я, наконец, поднёс камень связи ко рту:
— Демонариум, активируй защиту!
— Врубаю! — тут же раздался из артефакта ответ мага.
Несколько секунд ничего не происходило, а затем стены замка ощутимо дрогнули и по каменным блокам пронеслась волна пустарной энергии.
— Рэйранты!!! — взревел я. — Передайте командирам приказ атаковать! Горнисты — трубите в рог! Сигнал ко всеобщей атаке!
Два коротких гудка и один длинный пронеслись по заполненным солдатами залам, где их подхватили остальные горнисты и понесли дальше. Я же сам опрокинул в себя склянки с зельем лечения и обезболивающим, сбросил с плеча щит, взял в руки Халдорн и ринулся в бой.
Как я и думал, наши противники, опьянённые кровью и адреналином, не сразу сообразили, что они отрезаны от подкрепления. Когда же до них это дошло, уже было слишком поздно — мы с успехом вырезали большую часть выродков и ударили в спину отступающим. Одновременно с атаками в ближнем бою наши дистанционные и магические силы принялись осыпать градом стрел и заклинаний столпившихся у границы барьера силзверов, не успевших вовремя убежать.
Разрубив спину последнего зверосилпата, пытающегося выбраться в окно, я устало опустил меч и, пошатнувшись, отступил назад. Вернув щит Светочи на плечо, с трудом стянул шлем и облегченно выдохнул — я чувствовал, что нахожусь на пределе и лишь чудом ещё держусь на ногах, преодолевая слабость и головокружение. Действие обезболивающего уже заканчивалось и обещанные Сиэрдом негативные последствия ранения настигали меня, требуя скорейшего вмешательства лекарей. Но уйти просто так я не мог. По крайней мере, сейчас не мог.
Скользнув взглядом по стонущим раненым, валяющимся вперемешку с телами погибших друзей и врагов, я охрипшим голосом отдал новый приказ:
— Выбросить все трупы за барьер. И своих, и чужих. — Перед моим внутренним взором возникло лицо прекрасной Хоули, чьи красивые губы сложились в очаровательную улыбку, и я в ярости стиснул зубы. — А затем соберите магов и пусть они сожгут их дотла!
Чувствуя нарастающее в теле бессилие, я отошел к стене и сел на пол, привалившись к ней спиной. Что ж, думаю, что несмотря на полное поражение и потерю второго кольца стен, нам удалось хотя бы немного выровнять потери с обеих сторон.
Я закрыл глаза и помассировал ноющую голову. Из разбитых окон потянуло запахом горелой плоти.
Да уж… Выровнять… Л-лядь… Даже боюсь себе представить, скольких мы сегодня потеряли… И это если ещё не вспоминать о том, что я и сам едва чуть не умер…
— Я присяду, если ты не против.
Открыв глаза, я поднял взгляд на осунувшегося Кривглазина, который, казалось, постарел лет на десять. Усевшись рядом, он устало сообщил:
— Пламя на складах с провизией удалось погасить, но уцелело там немного. Не надоумь нас твои ребята на их проверку, сгорело бы всё подчистую. — Харлен посмотрел на меня. — Как ты узнал?
— Перекинулся парой слов с тем, кто их поджог, — я безрадостно усмехнулся. — Как раз после того, как он убил Водлара.
Маг отвёл глаза в сторону.
— Вот оно как. И кто это был?
— Один из членов моего отряда. Оказывается, он не был человеком.
Кривглазиан напрягся и негромко спросил:
— Лимрак?
Я покачал головой.
— Нет. Какая-то другая раса. Магические крылья, лапы, как у птицы, но лицо человеческое.
Харлен помрачнел.
— Орлин. Это плохо. Я бы даже сказал — ужасающе плохо.
— Почему? Что это за раса?
Магистр тяжело вздохнул.
— Этих тварей называют…
— САР-ГООН!!!
Мы замерли, а затем повернули головы в сторону распахнутых наружу дверей замка, на которых трепетали отблески полыхающего снаружи огня.
— САР-ГООН!!! — повторился громогласный крик, переполненный яростью и лютой ненавистью.
Все разговоры вокруг стихли и солдаты потянулись к окнам и дверям, чтобы выглянуть во двор. Мы же с Кривглазианом поднялись на ноги.
— Голос непростой, — заметил магистр, — явно усилен магией.
Ничего не ответив, я пошел к выходу. И, выйдя на ступени перед замком, я увидел окруженного магической сферой енота, стоящего в пламени горящих трупов у самой границы барьера.
Наши взгляды встретились и я почувствовал, как сердце стало биться сильнее.
Мои губы сами собой растянулись в оскале и я направился к нему сквозь строй расступающихся солдат. С каждым шагом огонь полыхающих тел опалял моё лицо всё сильнее, но я не замечал этого, не отрывая глаз от своего старого врага. Но когда я, наконец, остановился напротив него, то вдруг понял, что уже не желаю этому зверю смерти, как было прежде. Да, он был и остаётся моим врагом, но теперь… теперь он был лишь одним из сотен силзверов, с которыми я воюю. Ведь мне, по сути, не за что его ненавидеть, и даже более того — после смерти Водлара я прекрасно понимал чувства этого енота, его стремление к мести. Ведь это я убил секача, его друга, и я же убил волколака, который спас полосатого, не позволив мне его добить. Да что там — это ведь я, а не кто-то другой, участвовал в убийстве его Царя — Пастухара Легратоса. А енот… а что енот? Что лично он мне такого сделал? Укусил меня за руку в первый день появления здесь? Или, быть может, я не собирался его убить в тот день, когда погнался за ним в лес и угодил в ловушку с секачом?
Я криво усмехнулся.
Какое переосмысление былому иногда преподносит нам жизнь… Смешно…
Смотрящий мне в глаза енот вдруг широко ухмыльнулся, обнажив острые клыки, а затем поднял окровавленный мешок, запустил в него лапу и вытащил отрубленную голову Мордубея.
У меня в груди всё похолодело, дыхание перехватило, а глаза не могли оторваться от разбитого лица
